Капкан для гончей - Федотова Надежда Григорьевна. Страница 44

Русич скептически хмыкнул, вспомнив тощего низкорослого убийцу. Ивар замахал руками:

– Ну уж плащ-то на тебя точно налезет! А там главное до людей добраться, переоденешься… Пойдем. Ты не представляешь, как мне на соратника покойной жертвы Томасова героизма посмотреть охота. А по душам с ним побеседовать – и того больше.

Нэрис приподнялась в седле, чтобы получше рассмотреть родовое гнездо клана Мак-Дональд, как только оно появится в пределах прямой видимости. Вот-вот уже должно – утомленные длительным переездом лорды еще четверть часа назад, встрепенувшись, увлеченно начали обсуждать предстоящий пир и глотать голодные слюни в ожидании сытного обеда. Судя по всему, гостям в Тиораме были рады всегда, а если прибавить отрывочные воспоминания оголодавших лордов о несомненном таланте леди Мак-Дональд в плане угощения, то не зря они все тут сейчас так взбудоражились. Вон лорд Кэмерон того и гляди облизываться начнет. Она покосилась на Ивара. Весь день мрачный, как туча, даже утра доброго не пожелал. И сейчас вот тоже: нет чтобы родной жене хоть улыбнуться, хоть словом с ней перемолвиться. Только и знает, как со своим Творимиром да лордом Грантом-старшим шушукаться, от остальных отбившись. А явился, между прочим, чуть не на рассвете, грязный, как корабельная крыса, и во сне еще ругался потом неразборчиво, спать мешал. Ну вот где его носило? И ведь не спросишь: делала вид, что ее и из пушки не разбудишь, – сама виновата. С другой стороны, ежели мужчина в таком раздражении, лучше ему под руку не соваться. Тебе же ни за что ни про что достанется. А сам ведь он ничего не расскажет. «Ну и ладно! – независимо, хоть и с легкой обидой подумала она. – Вот улучу минутку, отзову Эйнара в стороночку, да и сама узнаю, где моего драгоценного супруга всю ночь черти носили. Благослови бог Север, море и сэконунга Асгейра…»

Ивар украдкой зевнул в рукав и без интереса скользнул взглядом по выплывающему из-за крутого поворота Тиораму. Да, любит сир Малькольм размах! Одних пристроек не меньше десятка, да и сам замок как три Фрейха размером. Ну, Мак-Дональды – клан богатый и очень многочисленный. Потому и жилище соответствующее… Эх, спать-то как хочется! Ночка не задалась ни на йоту… Лорд с кислой гримасой на лице припомнил несостоявшееся нападение на свою персону, гонку через холмы и малоприятное приключение с духом покойной леди Как-Ее-Там. С призраком, конечно, он маху дал… Но вот как Творимир, с его-то опытом, умудрился Ножа недобитого проворонить?! Пришли, два дурака, за телом – а вместо него только мох примятый и тропинка в сторону берега свежепротоптанная. Видно, слабовато в этот раз русич сработал. Понять его, разумеется, можно – командира спасал. Но уж в удар-то можно было побольше силенок вложить? Видать, пока с мороком разбирались, убийца очухался да и убрался из рощи подобру-поздорову. Хотя о здоровье вряд ли стоит заикаться: после удара наотмашь, нанесенного лапой матерого медведя, лечиться ему придется долго!

В общем, Ивар остался без информации, а бывший воевода – без одежды. Пришлось потом ему в кустах сидеть, пока командир в потемках по подсумкам шуршал, штаны голозадому охраннику искал. А после еще разодранную одежду, что оборотень при перевоплощении у сарая сбросил, зарывать пришлось от греха подальше, да в карауле торчать – их очередь подошла, хочешь не хочешь, а ребят сменить надо. Ни черта не выспался, от интенсивной ночной пробежки ноги болят. Но самое, конечно, обидное, что Нож все-таки из рук ушел. Серьезная у них там боевая подготовка, если он после медвежьего удара еще и без посторонней помощи ходить смог!

О ночном происшествии уговорились никому не рассказывать. Позориться только. Но любопытный лорд Мак-Лайон все же не удержался и, будто невзначай заведя с Роджером Грантом отвлеченную беседу на хозяйственные темы, плавно перевел разговор на его родовые земли, а уже оттуда – на приснопамятный разрушенный замок. Уж лорд Грант, как местный, по-любому должен был знать, что за странные дела творятся в его собственной вотчине. Разумеется, осторожный Ивар про замок напрямую спрашивать не стал, так, о гостеприимных подданных лорда уважительно отозвался, местность за красоту похвалил, да как бы между прочим и рощу помянул. А там уж словоохотливый сир Роджер сам все выложил, не удержался от соблазна старой легендой гостя пугануть.

– Вы что думаете, лорд Мак-Лайон, почему мы рощу эту на строительные нужды до сих пор не извели? – блестя глазами, зашептал он, склонившись к Ивару. – Нечистое место! Не то что крестьяне суеверные – и наш брат туда не суется! Замок там, старый, разрушенный почти до основания. Его с холмов и не видно совсем…

– Замок? – очень натурально удивился бывший королевский советник. – Что вы говорите! И вправду не приметил…

– Так и я о чем! – хмыкнул горец. – А он есть. Еще и во времена прадедов наших там стоял. Страшное место!

– Это чем же? – изобразил недоверие сгорающий от нетерпения Ивар.

– Нечистая сила там живет, – ответил сир Роджер. – Днем-то не опасно, а вот по ночам… Наши-то, местные, легенду знают, их туда калачом не заманишь, а вот пришлые – те попадаются.

– А что за легенда?

– Ой, древняя!.. Ее мне еще дед рассказывал, земля ему будет пухом! – Лорд Грант напустил на себя таинственный вид и начал, понизив голос: – Давным-давно, говорят, жил в том замке один богатый человек. И была у него единственная дочь – такой красоты, что солнце меркло! Многие знатные лорды с окрестных земель к ней сватались, да все неудачно. По сердцу ни один не пришелся, а отец ее был, повторяю, человек богатый, в дочке души не чаял, так что и не настаивал на браке. Ждал, когда дитя любимое счастье свое найдет.

Ивар вспомнил смертную тоску в глазах портрета. М-да, нашла она это «счастье», судя по всему. Обычно таким красавицам с выбором не везет категорически.

– И вот, – продолжал сир Роджер, – время пришло, дочка полюбила. Кто уж он был, ее избранник, этого легенда не говорит, но, видно, и собой был хорош, и в речах обходителен, и умом да воспитанием не обделен, раз такая красавица сердце ему отдала не раздумывая. Сговорились они, значит, обручились, отец счастлив, дочь как на крыльях летает. Да только жениху как на грех из дому весточка пришла: то ли отец у него при смерти, то ли еще что, но, одним словом, позарез его присутствие требуется. Ну, ничего не попишешь, семья – дело святое. Попрощались влюбленные, поклялись друг другу в верности, да и расстались. Красавица наша ждать пообещалась, и слово свое как есть сдержала. Дни и ночи проводила одна-одинешенька в комнатке самой высокой башни отчего замка, все высматривала – не покажется ли на горизонте корабль, не возвращается ли любимый?

– Корабль?

– Ну так это когда было-то! – пояснил лорд. – Там и рощи никакой толком не было, считай, замок на холме стоял, сразу над озером, а оно в пролив впадает, что прямиком в Гебридское море вливается. Через него и сейчас суда ходят. Но это ж не суть… А суть в том, – вздохнул сир Роджер, – что зря она ждала и зря сердце свое вертопраху этому вручила. Летом они, стало быть, расстались, а уж перед самыми холодами весточка от него пришла единственная – так, мол, и так, не обессудь, другую повстречал… Не жди, не вернусь, сердцу, мол, не прикажешь…

– А она что? – спросил Ивар, про себя поражаясь ветреному жениху – это каким же надо быть ослом, чтобы такую женщину на другую поменять?! Бедняжка… то-то ей и не спится сном вечным.

– А что она, – вздохнул горец. – Как услыхала страшную весть, так заперлась в своих комнатах, никого к себе не пускает, даже отца родного, только плачет. Девять дней плакала, на десятый под вечер к папеньке вышла – спокойная, улыбающаяся, поужинала с ним, поцеловала перед сном, доброй ночи пожелала… А утром ее мертвой в постели и нашли. Отравилась!

– Печально, – пожал плечами Ивар. – И жаль несчастную. Да только, лорд, ничего страшного я пока тут не увидел.

– А страшное потом началось. Аккурат опять же через девять дней после похорон. Девица-то, говорят, травы ведала, колдовством баловалась (может, конечно, и врут, но кто ж теперь-то наверно скажет?), вот и не успокоился дух ее страдающий даже после смерти. Видать, от обиды горькой прокляла возлюбленного, да уж слишком любила сильно – сама же за проклятие это и заплатила душой своей бессмертной. Замок-то безутешный отец после похорон оставил, куда-то на юг перебрался, слишком по дочери тосковал. Заколотил ворота – да и…