Если наступит завтра - Шелдон Сидни. Страница 11
Она собралась уйти.
Бледная молодая девушка, стоящая рядом с Трейси, сказала:
– Простите, пожалуйста, могу ли…
Надзирательница повернулась, лицо ее наполнилось злобой:
– Заткни свой мерзкий рот. Ты говоришь здесь только тогда, когда тебе можно говорить. Иди за остальными.
Тон, так же как и слова, потрясли Трейси. Надзирательница позвала двух женщин-охранниц, стоявших в конце комнаты.
– Заберите этих не очень хороших сук отсюда.
Трейси вдруг обнаружила себя выходящей в толпе из комнаты и идущей вниз по длинному коридору. Заключенных привели в большую, выложенную белым кафелем комнату, где жирный среднего возраста мужчина в грязном комбинезоне стоял около смотрового стола.
Одна из надзирательниц закричала:
– Построиться!
Женщин выстроили в одну длинную шеренгу.
Мужчина в комбинезоне сказал:
– Я доктор Гласко, дамы. Раздевайтесь!
Женщины посмотрели друг на друга, не понимая. Одна из них сказала:
– Как, мы должны раздеться?
– Вы разве не знаете, что означает раздеться? Снимайте всю одежду – все полностью!
Женщины начали медленно раздеваться. Некоторые безразлично, другие оскорбленно. Трейси – непонимающе. Слева от Трейси стояла женщина, лет пятидесяти, сильно дрожавшая, а справа была трогательная худенькая девушка, которой нельзя было дать больше семнадцати лет. Кожа ее была покрыта прыщами.
Врач указал на первую женщину в строю:
– Ложись на стол и поставь ноги на скобы.
Женщина никак не могла решиться.
– Ну же. Ты задерживаешь весь строй.
Она сделала так, как он сказал.
Доктор вставил расширитель во влагалище. Во время осмотра он спросил: – У тебя есть венерическое заболевание?
– Нет.
– Скоро мы об этом узнаем.
Следующая женщина сменила первую. Когда доктор начал вводить те же инструменты, Трейси не выдержала и закричала:
– Подождите минуту!
Доктор остановился и с удивлением посмотрел на Трейси:
– Что такое?
Все воззрились на Трейси. Она сказала:
– Я… вы не простерилизовали инструменты.
Доктор Гласко одарил Трейси медленной холодной улыбкой.
– Отлично! У нас в доме появился гинеколог. Вас волнуют микробы, не так ли? Так отправляйтесь в конец строя!
– Что?
– Вы что, не знаете английского языка? Отправляйтесь в конец.
Трейси, не понимая почему, заняла место в конце шеренги.
– А сейчас, если вы не возражаете, мы продолжим, – сказал доктор.
Он вставил расширитель в женщину, лежавшую на столе, и Трейси вдруг поняла, почему она была последней в шеренге. Он собирался проверить всех женщин одними нестерилизованными инструментами, и она будет последней из осматриваемых. Она почувствовала, как ярость закипает в ней. Он мог проверять их отдельно, вместо намеренного оскорбления их достоинства. И они могли заставить его подчиниться, если бы протестовали все вместе… Подошла ее очередь.
– На стол, мисс Доктор.
Трейси заколебалась, но у нее не было выбора. Она взобралась на стол и закрыла глаза. Она чувствовала, как он развел ее ноги, как холодные инструменты внутри зондировали, жали и больно кололи.
Она скрежетала намеренно зубами.
– Есть у вас сифилис или гонорея? – спросил доктор.
– Нет.
Она не собиралась говорить ему о ребенке. Не этому чудовищу. Она обсудит это с начальником тюрьмы.
Она почувствовала, как инструменты вынули. Доктор Гласко надел резиновые перчатки.
– Отлично, – сказал он, – становитесь в строй и нагнитесь. Сейчас мы проверим вашу хорошенькую маленькую задницу.
Не сдержавшись, Трейси спросила:
– Зачем вы делаете это?
Доктор Гласко посмотрел на нее:
– Я скажу вам зачем, Доктор. Потому что у задницы превосходные тайники. У меня целая коллекция марихуаны и кокаина, которые я вытащил у таких, как вы, дамочек. Теперь нагнитесь.
И он прошел вдоль строя, засовывая пальцы из отверстия в отверстие. Трейси затошнило. Она почувствовала, как горячая слюна заполняет рот, и начала давиться.
– Если кого-то вырвет, я ткну ее личико в блевотину, – он повернулся к охранникам. – Отведите их в душ. Они воняют.
Держащие одежду, нагие, заключенные были отправлены другим коридором в большую бетонную комнату с дюжиной открытых душевых.
– Кладите одежду в угол и идите в душ. Используйте дезинфекционное мыло, – приказала надзирательница. – Вымойте каждый кусочек вашего тела от головы до пяток и шампунем волосы.
Трейси ступила с цементного пола в душ. Она скребла себя, думая:
Я никогда не буду снова чистой. Что здесь за люди? Так они выбьют все человеческое. Я не вынесу 15 лет.
Охранница окрикнула ее:
– Эй, ты, время истекло. Вылезай.
Трейси вышла из душа, и ее место тут же заняла другая заключенная. Ей протянули тонкое изношенное полотенце, и она кое-как вытерла тело.
Когда последняя заключенная вымылась, их привели в большую кладовую, где находились полки с платьем, охраняемые заключенными – латиноамериканцами, и где каждой подобрали и выдали серую униформу. Трейси и остальным заключенным дали по два серых униформенных платья, две пары трусиков, два бюстгальтера, две пары туфель, две ночные рубашки, гигиенический пояс, расческу и пакет для грязного белья. Надзирательницы стояли, наблюдая, как заключенные одевались. Когда они закончили, их препроводили в комнату, где заключенные, пользующиеся особыми привилегиями, сидели на трехногих стульях возле больших фотокамер. – Всем встать напротив стены.
Трейси двинулась на указанное место.
– Повернитесь лицом.
Она стала против камеры.
– Налево. Руки на стол.
На столе стояло устройство для снятия отпечатков пальцев. Пальцы Трейси положили на скользящую чернильную прокладку, потом прижали к белому картону.
– Левую руку. Правую руку. Вытрите руки полотенцем. С вами закончено. Она права, думала Трейси оцепенело. Со мной покончено. Я только номер. Без имени, без лица.
Охранница указала на Трейси:
– Уитни? Начальница тюрьмы хочет поговорить с вами. Следуйте за мной. Сердце Трейси вдруг взмыло. Чарльз занялся ее делом. Конечно же, он не покинул ее, как и она не смогла кого-либо бросить! У него прошло внезапное потрясение, случившееся перед тем разговором. У него было достаточно времени обо всем подумать и осознать, что он все еще любит ее. Он переговорил с начальником тюрьмы и объяснил ужасную ошибку, которая произошла с Трейси. Она собралась сказать слово «свободна». Ее провели совершенно другим коридором, через двойные тяжелые с огромными замками двери, охраняемые мужской и женской охраной. Когда Трейси допустили через вторые двери, ее чуть не сбила с ног заключенная. Это была гигантского размера женщина, большей Трейси не видела в жизни – талия ее была не меньше 6 футов, весила она около 12 стоунов, с квадратным, изрытым оспой лицом и тяжелыми глазами. Она схватила Трейси за руку, рывком поставила рядом и облапила ее грудь. – Эй, – сказала гигантша охраннику, – мы поймали новую рыбку. Как бы устроить ее со мной?
У нее был тяжелый шведский акцент.
– Прости, но ее уже определили, Берта.
Амазонка хлестнула Трейси по лицу. Трейси отлетела к стене, гигантша захохотала:
– Отлично, малышка. Большая Берта встретится с тобой позже. Мы чудненько проведем время. Ты никуда не денешься.
Наконец они достигли конторы начальника тюрьмы. Трейси стало плохо от омерзения. Придет ли Чарльз сюда? Или пришлет своего адвоката?
Секретарша начальника кивнула охраннику.
– Он ждет ее. Подожди здесь.
Начальник тюрьмы, Джордж Брэнинген, сидел за видавшим виды столом, изучая какие-то бумаги, лежавшие перед ним. Это был мужчина лет сорока с небольшим, худой, измученный, с нервным лицом и глубоко сидящими светло-коричневыми глазами.
Начальник тюрьмы Брэнинген работал в этой должности уже 5 лет. Он пришел сюда, к этим отбросам общества, как современный исследователь и ревностный идеалист, намеривающийся провести быстрые, все сметающие реформы в тюрьме. Но она смяла его, как смяла его предшественников. Тюрьма первоначально была построена с расчетом нахождения в камере двух заключенных. Он знал, что аналогичная ситуация наблюдалась и в других тюрьмах. Все тюрьмы страны были переполнены и недоукомплектованы персоналом. Тысячи преступников слонялись днем и ночью без дела, взращивая свою ненависть и составляя планы мести. Это была глухая, жестокая система, но такова она была везде. Он прогудел секретарше: