От любви не спрячешься - Гибсон Рэйчел. Страница 24

– Себастьян опубликовал книгу об Афганистане, – вставила Клер. Хорошие манеры обязывали. – Прости, не помню названия. – Прошло уже несколько лет с тех пор, как она взяла книгу у Леонарда и с интересом прочитала от корки до корки.

– «На изломе: двадцать лет войны в Афганистане».

– Я хорошо помню эту книгу, – заметила Адель.

– И я тоже, – поддержала ее Мэдди.

Клер вовсе не удивилась информированности подруг. Книга несколько недель держалась на высших строчках чартов и в «Ю-Эс-Эй тудей», и в «Нью-Йорк таймс». Писатели, как правило, надолго запоминают названия бестселлеров. Впрочем, к Адели это не относилось. Клер смотрела, как подруга наматывает на палец светлый локон.

– А какие впечатления оставила у вас морская пехота? – поинтересовалась она.

– Тяжелые. Грязь и ужасы ада. И это при том, что на мою долю выпали не самые плохие дни. Когда я вернулся в Штаты, несколько месяцев то и дело выходил на улицу, чтобы просто подышать воздухом – нормальным, чистым, без пыли и песка. – Он замолчал, и уголок его рта поднялся в улыбке. – Спросите, кого угодно из вернувшихся домой военных: больше всего они ценят воздух без пыли.

Мэдди не отрываясь, смотрела, как Себастьян пьет пиво.

Подозрительность, с которой криминалистка встречала всех без исключения мужчин, уже окончательно улетучилась из карих глаз.

– Они все кажутся такими молодыми.

Себастьян старательно слизнул с нижней губы пену.

– Сержанту, который командовал нашим батальоном, было двадцать восемь. Самому молодому из солдат – девятнадцать. По сравнению с этими ребятами я был стариком, но это не помешало им несколько раз спасти мне жизнь, – Он кивнул в сторону бутылки шампанского и сменил тему: – У вас сегодня праздник, леди?

Адель и Мэдди одновременно посмотрели на Клер, но промолчали.

– Нет, – соврала Клер, уткнувшись в бокал с шампанским. Рассказывать Себастьяну о сегодняшнем посещении клиники и благополучном результате анализа ей совсем не хотелось. Гость, конечно, выглядел вполне нормальным, да и говорил вразумительно, и все же полного и абсолютного доверия не вызывал. Ведь в ее дом он пришел неспроста, и с определенной целью. И при свидетелях обсуждать эту цель не хотел.

– Просто мы всегда немного выпиваем, когда собираемся на молитву.

Себастьян взглянул на Клер чуть внимательнее, но промолчал. Он, конечно, не поверил ей, но выяснять правду не стал.

Мэдди подняла бокал, сделала маленький глоток и поинтересовалась:

– А вы с Клер давно знакомы?

Себастьян не спешил с ответом. Сердце успело несколько раз гулко стукнуть, прежде чем он заговорил:

– Давайте сосчитаем. Когда я впервые приехал на лето к отцу, мне исполнилось лет пять-шесть. В воспоминании о первой встрече Клер предстает в маленьком платьице с оборочкой сверху. – Себастьян провел горлышком бутылки по груди. – И в маленьких девчачьих носочках, тоже с оборочкой. Носочки немного съехали и сбились в гармошку. Надо сказать, что так она одевалась несколько лет подряд.

Мать и дочь постоянно спорили из-за одежды.

– Мама обожала платья с оборочками. А лет с десяти я стала носить плиссированные юбки.

– Ты и сейчас любишь платья и юбки, – заметила Адель.

– Сейчас ношу по привычке, а в детстве выбора не было. Одежду покупала мама, и я должна была постоянно выглядеть безупречно. Вечно боялась испачкаться. – Клер на секунду задумалась и добавила: – Вымазала платье единственный раз, и то не без участия Себастьяна.

Тот пожал плечами, явно не собираясь раскаиваться:

– Грязной ты выглядела гораздо лучше.

В парадоксальном заявлении как нельзя ярче проявилась противоречивая натура Вона. В грязной одежде никто и никогда не выглядит хорошо. Кроме него самого.

– Зато когда я приезжала к отцу, – продолжила Клер, – мне позволялось носить все, что захочу. Разумеется, большая часть моей одежды оставалась в Коннектикуте, а потому по возвращении все уже оказывалось мне мало. Больше всего меня привлекали свободные яркие футболки. – Клер мечтательно вздохнула. – А еще я мечтала о широком черном кожаном ремне с огромной пряжкой. Как у Мадонны. Но такую роскошь мне даже папа не покупал.

Мэдди нахмурилась:

– Невозможно представить тебя с этой ужасной пряжкой.

– Мне так нравилась Мадонна! И ее наряды с железками и пряжками! Но мама считала все эти украшения вульгарными, так что, ни о чем подобном не приходилось и думать. – Клер лукаво посмотрела на Себастьяна и объявила: – Пожалуй, пора признаться, что когда твой отец был на работе, я нередко забиралась в его дом и смотрела Эм-ти-ви.

В уголках зеленых глаз появились веселые лучики.

– Мятежница!

– Точно. Настоящая мятежница. Помнишь, как ты научил меня играть в покер и выиграл все мои деньги?

– Помню. Ты так плакала, что отец заставил меня вернуть выигрыш.

– А все, потому что ты схитрил и не предупредил, что играем на деньги. Можно сказать, соврал.

– Соврал? – Себастьян снял ногу с колена и даже поддался вперед. – Просто у меня был тайный мотив. И имелись грандиозные планы на предполагаемую крупную сумму.

Да, у него всегда имелся какой-нибудь тайный мотив.

– И что же это были за планы, если не секрет?

Себастьян на мгновение задумался:

– Тогда мне было десять. Значит, мыслей о порнографии и алкоголе еще не появлялось. – Он слегка постучал бутылкой по ноге. – Так что, скорее всего, речь шла о годовом комплекте юмористического журнала «Мэд» и о блоке из шести бутылок «Хайерс». Если бы ты не была такой плаксой, с удовольствием поделился бы с тобой.

– Так, значит, коварный тайный план заключался в том, чтобы выманить все мои деньги, а потом поделиться со мной же юмористическим журналом и шипучим напитком?

Себастьян ухмыльнулся:

– Что-то в этом роде.

Адель рассмеялась и поставила пустой бокал на стол.

– Держу пари: ты, наверное, выглядела просто очаровательной в милых аккуратных платьицах и блестящих туфельках.

– Ничего подобного. Совсем наоборот. Выглядела как самое настоящее чучело.

Себастьян подозрительно молчал. Черт!

– Дорогая, гораздо лучше быть некрасивым ребенком и вырасти в прекрасную женщину, чем, наоборот, слыть красавицей в детстве, а потом, с годами, оказаться самой заурядной. – Мэдди явно пыталась поддержать подругу. – У меня есть кузина, которая в детстве всех очаровывала, а теперь на нее даже смотреть не хочется. В один злосчастный день у бедняги начал расти нос, да так и не остановился. А ты, может быть чуть маловата ростом, но определенно очень хороша собой.

– Спасибо. – Клер прикусила губу. – Хочется верить, Что так оно и есть.

– Конечно, так и есть. Не сомневайся. – Мэдди поставила бокал на стол и решительно встала: – Мне пора.

– Неужели?

– И мне тоже, – заявила Адель. – У меня сегодня свидание.

Клер поднялась.

– А ты ничего об этом не говорила.

– Видишь ли, сегодняшний день был занят твоими делами. Так что просто не хотелось распространяться о себе, пока все не выяснилось.

Подруги попрощались с Себастьяном, и Клер проводила их в прихожую.

– Так. Теперь признавайся: что у вас с Себастьяном? – шепотом потребовала ответа Мэдди, едва переступив порог.

– Ничего.

– Не ври. Он смотрит на тебя так, словно что-то есть.

– А когда ты вышла за пивом, упорно провожал тебя взглядом.

Клер покачала головой:

– Ну и что? Из этого ничего не следует. Скорее всего, просто надеялся, что я споткнусь и шлепнусь. Или ждал, не произойдет ли еще что-нибудь унизительное для меня.

– Нет, – Адель покачала головой и принялась рыться в сумке в поисках ключей. Он смотрел так, как будто пытался; представить тебя обнаженной.

Клер не стала уверять, что ему и пытаться было незачем. Себастьян абсолютно точно знал, как она выглядит в костюме Евы.

– Вообще-то мужская привычка раздевать взглядом мне не нравится, но у него получилось по-настоящему здорово!

Мэдди тоже запустила руку в сумочку.