Голова профессора Доуэля - Беляев Александр Романович. Страница 10

– Вы хотите лишить меня свободы? Задержать в вашем доме? – с негодованием спросила Лоран, не начиная писать.

– Вот именно, моя добродетельная помощница.

– Я не стану писать такое письмо, – решительно заявила Лоран.

– Довольно! – вдруг крикнул Керн так, что в часах загудела пружина. – Поймите же, что у меня нет другого выхода. Не будьте, наконец, глупой.

– Я не останусь у вас и не буду писать это письмо!

– Ах, так! Хорошо же. Можете идти на все четыре стороны. Но, прежде чем вы уйдете отсюда, вы будете свидетельницей того, как я отниму жизнь у головы Доуэля и растворю эту голову в химическом растворе. Идите и кричите тогда по всему миру о том, что вы видели у меня голову Доуэля. Вам никто не поверит. Над вами будут смеяться. Но берегитесь! Я не оставлю ваш донос без возмездия. Идемте же!

Керн схватил Лоран за руку и повлек к двери. Она была слишком слаба физически, чтобы оказать сопротивление этому грубому натиску.

Керн отпер дверь, быстро прошел через комнату Тома и Брике и вошел в комнату, где находилась голова профессора Доуэля.

Голова Доуэля с недоумением смотрела на этот неожиданный визит. А Керн, не обращая внимания на голову, быстро подошел к аппаратам и резко повернул кран от баллона, подающего кровь.

Глаза головы непонимающе, но спокойно повернулись в сторону крана, затем голова посмотрела на Керна и растерянную Лоран. Воздушный кран не был открыт, и голова не могла говорить. Она только шевелила губами, и Лоран, привыкшая к мимике головы, поняла: это был немой вопрос: «Конец?»

Затем глаза головы, устремленные на Лоран, начали как будто тускнеть, и в то же время веки широко раскрылись, глазные яблоки выпучились, а лицо начало судорожно подергиваться. Голова переживала муки удушья.

Лоран истерически крикнула. Потом, шатаясь, подошла к Керну, уцепилась за его руку и, почти теряя сознание, заговорила прерывающимся, сдавленным спазмой голосом:

– Откройте, скорее откройте кран… Я согласна на все!

С едва заметной усмешкой Керн открыл кран. Живительная струя потекла по трубке в голову Доуэля. Судорожные подергивания лица прекратились, глаза приняли нормальное выражение, взгляд просветлел. Угасавшая жизнь вернулась в голову Доуэля. Вернулось и сознание, потому что Доуэль вновь посмотрел на Лоран с выражением недоумения и как будто даже разочарования. Лоран шаталась от волнения.

– Позвольте вам предложить руку, – галантно сказал Керн, и странная пара удалилась.

Когда Лоран вновь уселась у стола, Керн как ни в чем не бывало сказал:

– Так на чем мы остановились? Да… «Состояние больных требует моего постоянного, – или нет, напишите: неотлучного пребывания в доме профессора Керна. Профессор Керн был так добр, что предоставил в мое распоряжение прекрасную комнату с окном в сад. Кроме того, так как мой рабочий день увеличился, то профессор Керн утроил мое жалованье».

Лоран с упреком посмотрела на Керна.

– Это не ложь, – сказал он. – Необходимость заставляет меня лишить вас свободы, но я должен чем-нибудь вознаградить вас. Я действительно увеличиваю вам жалованье. Пишите дальше: «Уход здесь прекрасный, и хотя работы много, но я чувствую себя великолепно. Ко мне не приходи: профессор никого не принимает у себя. Но не скучай, я тебе буду писать…» Так. Ну и от себя прибавьте еще каких-нибудь нежностей, которые вы обычно пишете, чтобы письмо не возбудило никаких подозрений.

И, уже как будто позабыв о Лоран, Керн начал размышлять вслух:

– Долго так, конечно, продолжаться не может. Но, надеюсь, я долго и не задержу вас. Наша работа приходит к концу, и тогда… То есть я хотел сказать, что голова недолговечна. И когда она покончит свое существование… Ну, что там, вы знаете все. Проще сказать, когда мы кончим с Доуэлем работу, окончится и существование головы Доуэля. От головы не останется даже пепла, и тогда вы сможете вернуться к своей уважаемой матушке. Вы больше не будете опасны для меня. И еще раз: имейте в виду, если вы вздумаете болтать, у меня есть свидетели, которые в случае надобности покажут под присягой, что бренные останки профессора Доуэля вместе с головой, ногами и прочими профессорскими атрибутами сожжены мною после анатомического вскрытия в крематории. Для этих случаев крематорий – очень удобная вещь.

Керн позвонил. Вошел Джон.

– Джон, ты отведешь мадемуазель Лоран в белую комнату, выходящую окном в сад. Мадемуазель Лоран переселяется в мой дом, так как сейчас предстоит большая работа. Спроси у мадемуазель, что ей необходимо, чтобы устроиться поудобнее, и достань все необходимое. Можешь заказать от моего имени по телефону в магазинах. Счета я оплачу. Не забудь заказать для мадемуазель обед.

И, откланявшись, Керн ушел.

Джон проводил Лоран в отведенную ей комнату.

Керн не солгал: комната действительно была очень хороша – светлая, просторная и уютно обставленная. Огромное окно выходило в сад. Но самая мрачная тюрьма не могла навести на Лоран большей тоски, чем эта веселая, нарядная комната. Как тяжелобольная, добралась Лоран до окна и посмотрела в сад.

«Второй этаж… высоко… отсюда не убежишь…» – подумала она. Да если бы и могла убежать, не убежала бы, так как ее бегство было бы равносильно приговору для головы Доуэля.

Лоран в изнеможении опустилась на кушетку и погрузилась в тяжелое раздумье. Она не могла определить, сколько времени находилась в этом состоянии.

– Кушать подано, – услышала она как сквозь сон голос Джона и подняла усталые веки.

– Благодарю вас, я не голодна, уберите со стола.

Вышколенный слуга беспрекословно исполнил приказание и удалился.

И она вновь погрузилась в свои думы. Когда в окне противоположного дома вспыхнули огни, она почувствовала такое одиночество, что решила немедля навестить головы. Особенно ей хотелось повидать голову Доуэля.

Неожиданный визит Лоран чрезвычайно обрадовал голову Брике.

– Наконец-то! – воскликнула она. – Уже? Принесли?

– Что?

– Мое тело, – сказала Брике таким тоном, как будто вопрос шел о новом платье.

– Нет, еще не принесли, – невольно улыбаясь, ответила Лоран. – Но скоро принесут, теперь уж вам недолго ожидать.

– Ах, скорей бы!..

– А мне также пришьют другое тело? – спросил Тома.

– Да, разумеется, – успокоила его Лоран. – И вы будете такой же здоровый, сильный, как были. Вы соберете денег, поедете к себе в деревню и женитесь на вашей Мари.

Лоран уже знала все затаенные желания головы.

Тома чмокнул губами.

– Скорее бы.

Лоран поспешила пройти в комнату головы Доуэля. Как только воздушный кран был открыт, голова спросила Лоран:

– Что все это значит?

Лоран рассказала голове о разговоре с Керном и своем заключении.

– Это возмутительно! – сказала голова. – Если бы я только мог помочь вам… И я, пожалуй, смогу, если только вы сами поможете мне…

В глазах головы были гнев и решимость.

– Все очень просто. Закройте кран от питательных трубок, и я умру. Поверьте, что я был даже разочарован, когда Керн вновь открыл кран и оживил меня. Я умру, и Керн отпустит вас домой.

– Я никогда не вернусь домой такой ценой! – воскликнула Лоран.

– Я бы хотел иметь все красноречие Цицерона, чтобы убедить вас сделать это.

Лоран отрицательно покачала головой.

– Даже Цицерон не убедил бы меня. Я никогда не решусь прекратить жизнь человека…

– Ну, разве я человек? – с грустной улыбкой спросила голова.

– Помните, вы сами повторили слова Декарта: «Я мыслю. Следовательно, я существую», – ответила Лоран.

– Положим, это так, но тогда вот что. Я перестану инструктировать Керна. И уже никакими пытками он не заставит меня помогать ему. И тогда он сам прикончит меня.

– Нет, нет, умоляю вас. – Лоран подошла к голове. – Послушайте меня. Я думала раньше о мести, теперь думаю об ином. Если Керну удастся приставить тело трупа к голове Брике и операция пройдет удачно, то есть надежда и вас вернуть к жизни… Не Керн, так другой.