И. о. поместного чародея - Заболотская Мария. Страница 99

Дом бургомистра казался вымершим; только перешептывания испуганных служанок, прячущихся по углам, провожали нас.

А вот на площади было необычайно людно. Никогда я не видала, чтобы столько народу добровольно терпели давку ради того, чтобы им навешали лапши на уши. Воистину, надеяться на то, что один чародей способен исправить вред, нанесенный другим, было очень наивно, равно как и предшествующая этому заключению мысль о том, что чародеи как-то друг от друга отличаются, делясь на хороших и плохих. Мнение мое об умственных способностях людей еще немного ухудшилось.

Констан довольно ловко провел меня к помосту, на который сейчас несколько человек, пыхтя, втаскивали трибуну. Люди с опаской расступались, завидев чародейскую мантию, так что мне не пришлось волноваться за свои хрупкие кости. Хоть я и набросила на лицо капюшон, большая часть эсвордцев наверняка узнала меня и предпочла держаться как можно дальше, ибо по всему выходило, что безопаснее задавить соседа, чем случайно дотронуться до источника всех свалившихся на город бед. Каспару предстояло хорошо потрудиться, чтобы горожане согласились с официальной точкой зрения Лиги насчет моей героической роли в этой истории.

За помостом, который охраняло оцепление городской стражи, на роскошном бархатном кресле, явно принесенном из кабинета бургомистра, восседал магистр Каспар, рассеянно листая какие-то бумаги. Двое магов следили за подготовкой помоста, еще двое усердно строчили, сидя за столом и периодически что-то уточняя у находившегося тут же бургомистра, больше всего сейчас походящего на оживший труп. Под ногами у них копошилось несколько флегматичных кур, копающихся в мусоре, который оставили ночные гуляки; рядом вертелись служанки, подносившие магистрам то бокал вина, то вазу с фруктами и получавшие взамен рассеянные щипки. Остальных магов не было видно, должно быть, они стерегли Сальватора.

Вовсе не так я когда-то представляла себе победу сил добра над силами зла. Теперь же мне казалось, что я уже видела все это сотни раз.

Я подошла к Каспару, который со всей сердечностью меня обнял, не поленившись подняться.

— Ну вот. Теперь все готово, — довольно сказал он. — Господа, приступим!

ГЛАВА 37,

в которой магистр Каспар и Каррен произносят свои речи перед жителями Эсворда, взаимно удивляя друг друга, а судьба Констана делает резкий поворот.

Глядя на моего хитроумного крестного, стоящего перед толпой и покровительственно взирающего на нее с высоты помоста, я прекрасно понимала, отчего горожане почтительно притихли. Вне всякого сомнения, магистр был великолепен. Он не был столь внушителен и горделив, как Сальватор, не отличался высоким ростом или могучим сложением, но вся его изящная фигура выражала достоинство и благородство. Величественное выражение на его тонком лице время от времени сменяла дружеская и теплая улыбка, после которой только самый черствый и жестокосердый человек не захотел бы прижать чародея к груди и незамедлительно распить со столь милым человеком пару кружек пива, впрочем, не позволяя себе панибратства.

Ни одного признака безвкусицы или чрезмерности в одежде, равно как и свидетельств того, что магистр уделяет ей слишком много внимания, не нашел бы самый взыскательный взгляд. Богатые горожане чувствовали, что имеют дело с состоятельным и достойным уважения человеком. Бедные тут же сделали приятный для себя вывод, что магистр скромен и прост в быту, так как не могли должным образом оценить качество и цену бархата его куртки.

Я стояла позади Каспара, без всяких указаний сообразив, что мое место — безмолвного и покорного героя — именно здесь. Справа от меня выстроились члены комиссии, затем на помост взобрался бургомистр, которому маг со всей любезностью определил место рядом с трибуной. Проделано это было настолько ловко, что господин Пруст остался польщенным до глубины души несмотря на то, что его мнением, как и моим, никто и не подумал интересоваться.

За моей спиной раздалось приглушенное злое бормотание, и, оглянувшись, я невольно вздрогнула: на помост вывели Сальватора, который пристально смотрел на меня с самым недобрым выражением лица. Я попыталась найти в его взгляде хотя бы тень той самой отцовской любви, что должна была бы расположить меня к этому извергу и смягчить мое сердце, но не преуспела в этом.

Толпа при виде Сальватора заулюлюкала, и я уже было приготовилась уклоняться от гнилых овощей, лавина которых непременно должна была последовать за таким приемом, но одного жеста магистра Каспара хватило, чтобы все умолкли и отставили в сторону корзины с боеприпасами. Лишь дамы, лица которых казались мне знакомыми как на подбор, все с той же непримиримой ненавистью сверлили взглядом лжечиновника, ставшего их самым жестоким разочарованием последнего времени.

— Почтенные эсвордцы! — начал Каспар, жестом призывая сохранять тишину. — Все вы, несомненно, пребываете в смятении из-за событий последних дней. Лига Чародеев, полномочным представителем которой я являюсь, желая всячески оберегать спокойствие жителей вверенных ее заботам земель, приносит свои искреннейшие извинения и обещает, что все виновные в злодеяниях чародеи будут строго наказаны!

Толпа с одобрением загудела, хотя на месте эсвордцев я бы не была в восторге от обещания, которое ни в коей мере не компенсировало убытки, понесенные горожанами.

Кое-что о подобных случаях я слышала и знала, что закон сейчас всецело на стороне пострадавших подданных князя Йорика Эпфельреддского, коим полагалось полное возмещение их потерь за счет казны Лиги, не сумевшей совладать со своими чародеями. Для королей и князей то был единственный способ хоть как-то держать в узде то и дело распоясывающихся магов. И так как правители охотно и тщательно взыскивали подобные долги, памятуя о той опасности, что представляет собой чародейское племя, почуявшее безнаказанность, Лига всегда с вниманием расследовала дела, касающиеся бесчинств чародеев, дабы не вступать лишний раз в спор с королями и князьями.

Однако скупердяи-маги нашли выход и здесь, отлично умея играть на доверчивости провинциальных простофиль и сводя все к паре-тройке напыщенных речей, не стоивших им и медяка. Случись подобное в Изгарде, прожженные столичные пройдохи вытрясли бы из волшебников все, что им причитается; простодушные эсвордцы же до этого не вступали в подобные споры с чародеями и, скорее всего, даже понятия не имели о своих законных правах, чем магистр Каспар и собирался воспользоваться с присущей ему ловкостью.

Я досадливо поморщилась, сообразив, чем это могло обернуться для меня. Магистр Каспар с легкостью уверит горожан в том, что Лига выполнила свои обязательства перед ними в полной мере, продемонстрировав Сальватора-Теннонта в кандалах и пообещав, что тот остаток дней проведет в Армарике. Но стоит комиссии покинуть разоренный город, как жители Эсворда запоздало сообразят, что все их беды остались при них же. Так как Лигу обвинить в этом они не смогут, памятуя об очаровательной улыбке Каспара и его выразительной речи, то пойдут привычным путем, повесив все грехи на меня, пусть даже в речи крестного я буду представлена как спасительница. Герои, после великих подвигов которых народ ютится в руинах и бродит по пепелищам родных домов, почему-то восхищают разве что историков и сочинителей песен, непосредственные же свидетели столь захватывающих событий с удовольствием вешают таких спасителей рядом с угнетателями.

Хотя мне еще не было известно, куда занесет меня судьба после этой истории, но думать о том, что целый город будет еще долгие годы вспоминать мое имя с ненавистью, было неприятно.

А магистр Каспар продолжал свою речь:

— …С прискорбием Лига признает, что не все чародеи, обучавшиеся в стенах ее Магических Академий, повинуются законам и видят свою первую обязанность в служении простым людям, как то заповедал им великий Брианбард-Строитель. Печаль охватывает любого мага, когда он слышит о бесчинствах своих собратьев, презревших свой долг и поправших закон, поддавшись позорным слабостям. Сальватор Далерский, которого вам довелось узнать под именем Кендрика Теннонта, — один из худших примеров этого рода, алчный, честолюбивый и коварный маг, объявленный Лигой вне закона больше десяти лет тому назад!