Серебряные тени (ЛП) - Мид Ричел (Райчел). Страница 28

Я размышлял над этим, когда мы дошли до дверей Нины, они были в другой части дома. Нина открыла дверь и повернулась ко мне лицом. Солнце было сейчас достаточно высоко, освещая ее лицо цветами рассвета.

- Ну, спасибо, за интересно проведенное время, - сказала она немного улыбаясь. - И спасибо за то, что сделал ты и Соня. Вы действительно не должны были. Но спасибо. - Она нервно ломала руки, эту ее привычку я заметил и раньше.

Я пожал плечами.

- Ты слышала что она сказала. Возможно, что-нибудь из этого выйдет в любом случае.

- Возможно. - момент молчания повис между нами, прежде чем она спросила, -Что ж… В это же время завтра?

Я колебался, интересно, если я создавал нездоровую ситуацию для себя. Делаю ли я тоже и для нее.

Собираешься позволить Соне диктовать, как тебе жить? - возмутилась тётя Татьяна. Что она знает?

Я почувствовал вспышку гнева внутри. Соня слишком эмоционально реагирует. Что плохого, если у меня есть друг? Что плохого, иметь кого-то, с кем можно поговорить? Ожидал ли я жить в изоляции только потому, что Сидни не было? И, кроме того, у Нины была очень развита интуиция, поэтому она не могла питать каких-то чувств ко мне. У нее были собственные проблемы, поэтому она не могло быть каких-либо сумасшедших мыслей о наших отношениях.

- В это же время, - заверил я ее.

Глава 9

Сидни

Как мог Адриан не прийти ко мне? Возможно ли, что во мне остался газ? Я знала, что он ни за что бы не перестал искать меня.

Он должен был искать. Раз он не пришел ко мне, значит на то была серьёзная причина.

Проблема была в том, что он не пришел и через ночь после этого. И в следующую.

Все становилось еще хуже, когда Эмма допросила меня на следующее утро, после того, как я отключила газ, она хотела знать преуспела ли я в получении обещанной мной помощи. К ней присоединилась Эмилия, которая, как я поняла, была отвлечением.Наши комнаты наблюдались из центра контроля с кучей больших экранов.

Наши комнаты наблюдались из центра контроля с кучей больших экранов. По поручению Эммы, Эмилия устроила спор со своим соседом по комнате, говорила компрометирующие вещи, которые услышала команда наблюдения. Эмилия была очень непослушной, и они полностью переключили свое внимание на нее, и пропустили мой маленький спектакль.

- Мне нужно больше времени для сна, чтобы это сработало, - пришлось сказать мне, после того как я объяснила, что не достигла успехов. - Прошлой ночью у меня ушло много времени на то, чтобы уснуть, так что возможно мой сон был слишком коротким. Сегодня должно сработать лучше.

И Эмилия, и Эмма выглядели очень разочарованными, но не теряли надежду. Они верили в меня. Они почти не знали меня, но были убеждены, что у меня есть способ помочь им.

Это было пять дней назад.

Сейчас надежда из их взглядов пропала, и заменилась враждебностью.

Я не знала, что пошло не так. Я не знала, почему Адриан не приходил. Во мне росла паника – вдруг с ним что-то случилось, и теперь он не может проникать в сны. Может быть он все еще принимал таблетки… Но нет, я была уверена, что он пошел бы на все, чтобы попробовать найти меня.

Могли ли таблетки навредить духу? Я не могла обдумывать это долго потому, что моя жизнь в переобучении изменилась в худшую сторону.

Эмма и особенно Эмилия, которую отправили на чистку за то что она отвлекла их, чувствовали себя обманутыми. Они никому не сказали, что произошло, чтобы не подставлять себя, однако дали понять всей группе, что со мной у них натянутые отношения.

Они игнорировали мои просьбы, что помощь прибудет, и вскоре я обедала в кафетерии в одиночестве. Другие, которые начали оттаивать в их холодном поведении, возобновили старые привычки с яростью, и всё, что я делала, тщательно исследовалось и сообщалось нашим начальникам — тем, кто послал меня на очищение больше двух раз на этой неделе.

Только Дункан остался моим другом, но даже наша дружба немного испортилась.

- Я тебя предупреждал, - сказал он однаждына уроке искусства.

- Я говорил тебе, чтобы ты ничего не натворила. Я не знаю что ты сделала, но это снизило твой прогресс до нуля.

- Я должна была, - сказала я. - Я должна была рискнуть, зная, что это стоит того.

- И что? Получилось? - спросил он грустно голосом, который показывал, что он видел подобные попытки много, много раз.

- Да, - яростно сказала я. - Это стоило того.

Он одарил меня любезной улыбкой и вернулся к свой картине.

Ужасно, но я не знала, действительно ли он был прав.

Всё это время я лелеяла надежду, что смогу связаться с Адрианом в мире снов. Не понимала, почему это до сих пор не произошло, но ни на секунду не усомнилась, что там снаружи он всё ещё любит меня и разыскивает.Если что-то действительно мешало ему проникнуть в мои сны, я была уверена, что он найдет другой способ, чтобы добраться до меня.

Через неделю после того, как я отключила газ, положение вещей в переобучении встряхнул приход новичка.

-Это хорошо для тебя,-сказал Дункан в холле. -Внимание переключат на нее на какое-то время, и не надо быть слишком дружелюбной.

Тяжело было следовать этому совету, особенно, когда я увидела, что она сидит одна за столом во время завтрака. Предупреждающий взгляд Дункана заставил меня неохотно отправиться за свой стол, где я чувствовала себя одновременно, и глупой и трусливой, из-за того, что позволяла новой девочке и себе терпеть, то что мы были изгоями.

Ее звали Рене, и казалось, что она моего возраста, если не на год или около того младше. Она также, казалось, была тем, с кем я, возможно, могла сблизиться довольно легко, поскольку, как и я, она была отослана к очищению во время нашего первого занятия за пререкания с учителем.

В отличие от меня, однако, Рене возвратилась позже, выглядевшей бледной и больной — но не запуганной. До некоторой степени я восхитилась этим. Она была измотана своим одиночеством, но имела непослушную искру в ее глазах, которые проявляли многообещающую силу и храбрость.

Вот, с кем я могу объединиться, подумала я. Когда я сказала об этом Дункану на уроке искусства, он быстро разрушил мои планы.

- Еще нет. - пробормотал он. - Она еще новенькая, слишком бросается в глаза. И она не делает вещи легкими для себя.

Он был прав. Хотя она явно узнала достаточно, чтобы больше не грубить, она даже не пыталась выглядеть сокрушенной или хотя бы притвориться, что внимает всему, что проповедуют алхимики.

Она словно отгородилась ото всех, проигнорировав меня, даже когда я дружелюбно улыбнулась ей в холле. На занятиях она была угрюмой и вызывающе смотрела как на ребят, так и на инструкторов.

– Я даже удивлен, что её уже выпустили из одиночной камеры, – добавил Дункан. – Кто-то явно налажал.

– Вот почему она больше чем когда-либо нуждается в друге, – настаивала я. – Ей нужен кто-то, кто скажет ей, мол, слушай, это нормально так чувствовать себя, но ты должна затаиться на некоторое время. В противном случае они отправят ее обратно.

Он предупреждающе покачал головой.

– Не делай этого. Не впутывайся в это, тем более, что ее приезд означает твое скорое собственное продвижение. Кроме того, они не будут снова помещать ее в одиночную камеру, - в его голосе было нечто зловещее, нечто, что он не собирался объяснять. И, вопреки собственному мнению, я до конца дня держалась от новенькой подальше.

На следующее утро – от Адриана снова не было никаких вестей – я решила не поддаваться на давление со стороны сверстников и села рядом с Рене. Это решение было отвергнуто, когда один из соседей Дункана предложил мне сесть за их стол. Я неуверенно остановилась, держа поднос и выбирая между столом Дункана и столом Рене.

Присоединиться к ней казалось правильной мыслью, но как я могла упустить первый реальный шанс наладить связь с другими? Вопреки всем своим инстинктам я направилась к столу Дункана, решив подружиться с Рене позже.