Мой любимый враг - Милберн Мелани. Страница 12

— Тебе хотелось бы узнать? — усмехнулась она. — Я имею право задать тебе этот же вопрос.

— Но ты уже знаешь ответ, Мэдисон, не правда ли?

Она знала, и напоминания причиняли лишнюю боль.

— Мне дела нет до твоего романа с Еленой Цоулис. Меня это не касается.

— О, да мы ревнуем?

— Почему я должна ревновать? — Она с презрением встретила его насмешливый взгляд. — Мне наплевать, что ты делаешь с другими женщинами, пока ты не ожидаешь от меня, что я надену пояс верности.

— Ты боишься, что я буду настаивать на супружеских обязанностях?

— Об этом и беспокоиться не стоит, — солгала она.

— Ты настолько доверяешь мне?

— Нет, — отрезала она. — Я вообще тебе не доверяю, но могу обещать, что, если ты намереваешься принудить меня к близости, у меня хватит силы воли, чтобы противостоять твоим грязным домогательствам.

— Грязным домогательствам? — Он словно пробовал слова на вкус. — Вот, значит, какова твоя оценка происходящего?

— Тебе придется очень постараться, Деметриус Пакис, если ты хочешь, чтобы я капитулировала перед натиском твоего шарма. Мне нравятся мужчины честные и откровенные, терпеть не могу потворства низменным страстям и расчета.

— Значит, по-твоему, я человек расчетливый и с низменными страстями? Какой плачевный образ! Я так понимаю, придется усердно трудиться, чтобы изменить твое мнение обо мне. — Он с интересом рассматривал ее искаженные гневом черты, затем тихо рассмеялся. — Да, много сил понадобится, чтобы убедить тебя в том, что я не дьявол. Впрочем, у нас есть несколько месяцев. Кто знает, что случится в это время?

Мэдисон лишь открыла рот, чтобы выкрикнуть что-нибудь обидное, как его голова наклонилась и его губы прижались к ее губам.

Его язык, властный, настойчивый, требовал немедленного ответа, и как бы она ни боролась, а желание оказалось сильнее. Она чувствовала, что этот человек обретает контроль над ее волей, подавляет и лишь одним прикосновением превращает ее в мягкую, податливую глину. Его губы и принуждали, и ласкали, вели ожесточенную битву за сердце и душу. Земля качалась и куда-то плыла, ноги стали ватными. Его руки крепко обвили ее талию, подтянули, прижали. Она почувствовала упругость мужских бедер, и это напомнило ей о его превосходящей силе.

Мэдисон хотела его.

Никогда еще в жизни она не испытывала такого желания к мужчине. Ее неискушенное тело требовало того, что он может дать ей в полной мере и сделать это без стеснения и естественно.

Деметриус прижал ее к стене, продолжая свою сладостную пытку. Он прикусил ее нижнюю губу, замер на мгновение, и тысячи стрел Эроса вонзились ей в пах, превратившись в одну горячую лаву, обвившую поясницу.

Наконец он оторвался от нежных губ и посмотрел на девушку. В его глазах вспыхивал и дрожал огонек страсти.

— Все еще ненавидишь меня?

— Да.

— Хорошо. — Он усмехнулся. — Не хотелось бы, чтобы война закончилась прямо сейчас. У меня в запасе несколько тактических планов, ведущих к победе.

— Для тебя это лишь игра, не так ли? — хмуро бросила Мэдисон. — Игра, в которой победа уже определена, потому что ты сам меняешь правила.

— Правила те же, о которых мы договорились.

— Ой, правда ли? — Она бросила на него циничный взгляд. — А как насчет соглашения, где обговаривалось бы не распускать руки?

— Я не буду силой принуждать тебя к тому, к чему ты не будешь готова.

— Мило! Ты не будешь силой принуждать меня, но ты, черт возьми, так все повернешь, что у меня не останется сил для сопротивления!

Его темная бровь выразительно изогнулась.

— Так ты признаешь, что испытываешь искушение?

— Нет! — горячо возразила Мэдисон. — Я ничего не признаю.

Он, улыбаясь, рассматривал, как от негодования на ее щеках появляется румянец.

— Да ладно, Мэдисон, давай не начинать наш медовый месяц со ссоры. Пакуй вещи, мы уезжаем через десять минут.

— Я не желаю ехать в свадебное путешествие!

— Десять минут, Мэдисон! Или я отнесу тебя в машину в том, в чем ты есть.

Она потеряла целую минуту, пытаясь выиграть этот раунд.

— Девять минут, — предупредил он.

Она зло выдохнула, прошла в свою комнату и захлопнула за собой дверь.

Мэдисон сбросила свадебное платье, облачилась в повседневную одежду, положила в дорожную сумку несколько вещей вместе со своим несессером с туалетными принадлежностями, и все это время гнев клокотал у нее в душе. Он обращается с ней как с непослушным ребенком!

Она должна найти способ противостоять ему!

Мэдисон нашла его в коридоре, черты ее лица исказились от гнева, она едва владела собой. Деметриус молча принял у нее сумку.

— Я распорядился, чтобы машину подали к парадному входу, — сказал он. — Веди себя нормально, Мэдисон. Помни, свобода брата зависит от тебя.

Она последовала за ним в лифт. На первом этаже они вышли, и Мэдисон, нацепив на лицо дежурную улыбку, рука об руку прошла с Деметриусом к входной двери.

— Доброго вам вечера, мистер и миссис Пакис, — пожелал им дежурный администратор.

— Спасибо, Эрик, — поблагодарил Деметриус. — И тебе доброго вечера.

Вместо привычного черного «ягуара» на мостовой застыло огромное сооружение на четырех колесах, пыхтящее, как хищный зверь.

Медисон одарила мужа фальшивой улыбкой, когда тот распахнул перед ней дверь. А как иначе, коль за спиной стоит посыльный и укладывает сумки в багажник?

— Спасибо… дорогой.

Его глаза предупреждающе блеснули, и Мэдисон вдруг сделалось жарко. Она крепко сжала колени, дверца хлопнула. Она не могла отвести от него взгляда, пока он обходил автомобиль и устраивался на водительском сиденье.

Автомобиль с низким урчанием отъехал от тротуара, и уже через несколько минут они покинули город.

— Куда мы едем? — сдержанно поинтересовалась она.

Она почувствовала на себе его скользнувший взгляд, но не повернула головы.

— У меня есть маленькое местечко за городом, сообщил он. — У Черной Скалы.

Мэдисон никогда не слышала о Черной Скале, но без труда представила себе это «маленькое местечко»: огромный современный особняк с целым штатом слуг, жаждущих удовлетворить любую прихоть хозяина.

— Один из твоих отелей?

— Нет. Как это ни странно, я не все время провожу в отелях.

— Нет, конечно, нет. — Она бросила на него уничтожающий взгляд. — Большую часть своего времени ты проводишь в спальнях своих любовниц. Как глупо с моей стороны забыть об этом.

Он остановился на светофоре и повернул голову, их взгляды схлестнулись в темноте салона. Двигатель мирно гудел, машина подчинялась твердым рукам Деметриуса, а внутри Мэдисон зрело, росло странное напряжение. Ей казалось, что даже этот мощный джип некое предостережение. Деметриус облечен властью, даже железо подчиняется его силе, любую помеху он сотрет в порошок.

Свет сменился на зеленый, и машина, взвизгнув шинами, помчалась вперед. Девушка вжалась в кресло.

Они вылетели на шоссе, он вел уверенно и спокойно, одна рука на руле, другая свободно лежит на подлокотнике, черты лица бесстрастны и непроницаемы.

Мэдисон уставилась на темные силуэты деревьев. Ритмичный звук мотора, алкогольный коктейль и напряжение всего дня навалились разом, веки закрылись, плечи обмякли, голова откинулась на спинку сиденья, обтянутого роскошной кожей. Она уснула.

— Где мы?

Деметриус заглушил мотор, погасил фары.

— В моем логове.

Мэдисон вглядывалась в непроглядную темень безлунной ночи и не видела ни роскошного отеля, ни современного особняка. Все, что ей удалось разглядеть, — это маленькая хижина, которая срочно нуждалась в покраске.

— Это? — Она недоверчиво посмотрела на него. Мужчина открыл дверь, и свет из салона вырвался наружу.

— Это. — Он встал, обошел машину и взял что-то из багажника.

Выгнутый луч света от фонаря осветил домик.

Невероятно! Такое место не выбирают для медового месяца, решила она и выбралась из машины.