Звезда конструктора - Башун Виталий Михайлович. Страница 3

Мать у меня – умница. Я от радости, ну и гордости, конечно, заявил после успешных испытаний: дескать, теперь все прачки города останутся без работы – все клиенты перейдут к нам. А она подумала и, хотя тоже была счастлива и гордилась мной, все-таки спросила:

– А патент на это чудо ты брал, сынок?

– Н-нет.

– А разве можно пользоваться артефактом без утверждения патентного бюро?

– Ой! – только и осталось мне сказать.

Действительно, «ой». Вроде бы патент взять нетрудно. Принес в бюро подробное описание магем и контуров, дождался освидетельствования, затем утверждения и делай себе амулетов и артефактов сколько душа пожелает. Даже на продажу можно. Только вот был я свидетелем одной очень неприятной истории. Парнишка на два курса старше меня тоже что-то такое интересное придумал и отнес описание в бюро. Через неделю, когда пришел за результатом, крепко получил по заднице, фигурально выражаясь. Грандмастер, проводивший экспертизу, заявил, будто это изобретение украдено у него. Дескать, попросил студента всего лишь оформить заявку и переписать все начисто, а тот – ай-ай-ай – до кражи опустился. Парень возмутился, кинулся правду искать, а ему вежливо объяснили, что за подобную кражу чужих работ он вполне может остаться без диплома и оказаться в черном списке нанимателей, после чего его только ассенизатором и возьмут. Что значит слово студента против слова грандмастера? Заставили даже просить прощения у вора – иначе того подонка и не назовешь. Тот «милостиво» простил и наказал больше так не делать, а сразу идти и просить совета у него – грандмастера, который подскажет и научит действовать правильно. Вот такие дела. Теперь, думаю, понятно, почему я слышать не хочу про патентное бюро?

Обсудив все подробно, мы пришли к выводу, что стиркой с помощью бака мать будет заниматься тайно, и если увеличит клиентуру, то ненамного. Н-да. А с сухой чисткой как тогда быть? Если она перестанет развешивать белье на просушку, то очень скоро соседи, а вслед за ними и те, кому лучше не знать, заинтересуются: а как это она стирает без воды и без сушки?

Ладно. Это все потом продумаем, а сейчас пора получать свой багаж в зале временного хранения вещей, грузить его в вагон, садиться к окну и дожидаться отправления.

В стоимость поездки входило постельное белье, а застелил мне его, как настоящему графу какому-нибудь, вагон-стюард. Я дал ему пять медяшек и почувствовал себя обеспеченным человеком.

В столицу поезд прибыл точно по расписанию в пять часов утра. Я прекрасно выспался, был бодр и весел. На остановках мне удалось мало-мальски подробно ознакомиться с устройством этого чуда техники и добавить себе в копилку пару новых идей. Моим расспросам были искренне рады все, начиная от машиниста и кончая смазчиком колес. Отвечали мне с большой охотой и величием короля, даже еще величественнее – как лакеи короля. Они были преисполнены важности своей сопричастностью к великому чуду света – железной дороге – и не отказывали себе в удовольствии продемонстрировать любопытному провинциалу свои знания.

Оставшееся до начала церемонии время я проболтался по столице, с жадным интересом рассматривая высотные, аж в шесть этажей, дома, особняки, храмы Творцу, театры, мосты… да все подряд. Перекусил в харчевне за восемьдесят медяшек – столица, однако. У нас такой завтрак стоил бы шестьдесят пять – семьдесят, но наши цены сюда не привезешь с собой. Бутерброды, выданные мне на дорогу и завтрак, я, к стыду своему, съел еще в поезде. Почему-то езда в вагоне пробуждает зверский аппетит. Вон и соседи по купе. Не успели мы тронуться, тут же достали свои запасы съестного и стали их уничтожать с таким остервенением, будто год не ели. А аппетит – штука заразная.

В зале приемов столичной академии я появился за пятнадцать минут до срока и нашел ребят из нашего училища. Здесь были все выпускники-мастера изо всех училищ королевства. Традиция такая. Вручать дипломы только в столичной академии. Наверное, и архивы в одном месте хранить было удобнее – мало ли кто диплом потеряет. Были здесь, разумеется, и выпускники этой самой академии. Вот уж кто важничал и нос задирал. Мы, провинциалы, по их разумению, им и в подметки не годимся. А на самом деле, насколько мне известно, в некоторых провинциальных городах обучение поставлено лучше, чем в столице. В академии хороший преподаватель, если не владеет искусством интриги, надолго не задержится. Живо вылетит. А куда? К нам, конечно, в провинцию. И кто же остается в столице? Сынки высокопоставленных дворян, чиновников и торговцев. Нет уж. На столичную академию у меня ни денег, ни нервов точно не хватило бы.

Мои, теперь уже бывшие, однокурсники встретили меня радостно. Превосходники обступили, хлопали по плечам, жали руку, благодарили… есть за что, но это не важно. Девушки расцеловали в щечки – а какие они все красивые! Как я раньше не замечал?

– Ой, девочки, – рассмеялась хохотушка Никра, стирая пальцем помаду с моей щеки. – Вы только гляньте на нашего Рада! Похоже, он только сейчас заметил, что мы девушки и уже не маленькие. Ой, как мило он красне-е-е-ет. Радик, а покрасней еще. Ты так на меня смотришь, будто с самой принцессой Лимирой встретился. А тебе не говорили, что у тебя лучистые глаза? А ресницы! Реснички – прям опахала халифа Турекии.

– Никра, отстань от него, – добрая душа Дрома поспешила мне на помощь. – Дай парню прийти в себя. Ты его совсем засмущала. Отдай лучше мне, я его научу, как с девушками обращаться. Держи! Держи его! Мы же еще не начали даже!

Я со всей возможной скоростью спрятался за спинами наших парней и взмолился Творцу, чтобы церемония поскорее началась. И меня услышали. Взревели серебряные трубы. Прямо над ухом. Еще бы. По всему залу в стены были вмонтированы магемы-звукопередатчики. Оттуда-то и слышалось дудение. Довольно чистое, следует признать. По залу забегали распорядители, выстраивая нас по ранжиру. Не по училищам или по росту, а по успеваемости. Справа, рядом с дверью в другой зал, где сидели будущие наниматели, поставили превосходников, левее отличников, за ними хорошистов и так далее. Мое место ожидаемо оказалось на самом левом фланге среди «настоящих удавистов». Тех, кто основной оценкой имел сплошные «удовлетворительно». Левее меня оказались только два парня и девушка. То есть до нас очередь дойдет только в самом конце, и наниматели останутся только те, кем пренебрегли наши предшественники. Грустно, но что поделаешь? Так уж сложилось. Однако диплом я все-таки честно заработал. Пусть и не с лучшими оценками.

На трибуну тяжело взгромоздился величайший мастер, президент королевской академии магического конструирования, почетный член чего-то и действительный член чего-то другого. Я не расслышал, да не особо и прислушивался. Член толкнул речь минут на тридцать, из которой я понял, что нас поздравляют, желают всяческого и предупреждают, чтобы ни-ни. Затем величайший… член удалился, и к раздаче «корочек» приступил его заместитель. Тоже величайший и тоже член.

Процесс пошел. Каждый выпускник получал диплом (золотой, серебряный или синий), значок мастера, книгу об академии, рукопожатие величайшего и открытые двери в соседний зал.

Часа через два и я удостоился синего диплома, значка и вялого рукопожатия величайшего – сочувствую, уже более четырехсот человек потискали его пальцы. Книги мне не досталось. Закончились. Ну и не очень-то хотелось – что мне до этой академии?

К сожалению, и наниматели практически все закончились тоже. Столики с плакатами: «Мануфактура Бломбс и сыновья», «Корабли Крамба», «Сталеварни Друбба» – и других «вкусных» нанимателей сиротливо стояли в гордом одиночестве при девственной пустоте столешниц и полных мусора корзинах с мятой бумагой и огрызками карандашей. В этом большом и пустом зале только за пятью столиками еще кто-то сидел, равнодушно глядя в окно. За четырьмя сидели представители мануфактур с такими идиотскими предложениями, что становилось видно без соответствующего амулета – за ними ничего нет. Классическая пустышка. Владельцу мануфактуры, может быть, и в самом деле нужен еще один специалист, но кто определит, подходит кандидат или нет? Собственные специалисты, конечно. А нужен им еще один сотрудник, когда они уже привыкли делить его плату между собой? Как правило, нет. Вот и выставляют эти представители требования, как к грандмастеру, а плату предлагают, как грузчику, семьдесят-восемьдесят серебряных в месяц. С такой платой я и одеться толком не смогу, не то что родным помогать.