Полночные узы - Эдриан Лара. Страница 34

— Я сделала тебе больно?

— Нет. Не останавливайся, продолжай. — Он наклонился и поцеловал ее в плечо, от этого его мускулы напряглись еще больше, а член в ее руке, казалось, увеличился в размере. — Господи, Тесс, ты для меня настоящий сюрприз. Пожалуйста, не останавливайся.

Тесс не хотела останавливаться. Бессмысленно было рассуждать, почему она чувствует глубокую и прочную связь с этим мужчиной, почему в его присутствии ее охватывает дикое желание, — очень многое, что касалось Данте, оставалось для нее загадкой. Они познакомились несколько дней назад, но складывалось впечатление, что они знают друг друга очень давно, будто судьба некогда соединила их, и вот теперь они вновь встретились.

Но Тесс не хотела задумываться об этом. Покусывая живот Данте, она опускалась все ниже и ниже и наконец обхватила губами головку его члена, втянула его как можно глубже и медленно выпустила изо рта, легонько царапая зубами. Данте резко со стоном выдохнул и застыл. Снова обхватив губами член, Тесс ощутила бешеную пульсацию его крови. На какое-то ослепительно краткое безумное мгновение ей захотелось ощутить на языке этот горячий алый сок.

Сквозь тонированное стекло спортивного автомобиля освещенная луной река казалась черной вьющейся лентой. На заасфальтированной площадке, некогда служившей парковкой при бумажной фабрике, закрытой лет двадцать назад, не было ни одной машины. Бен решил, что именно здесь его прикончат, и сидевший за рулем мужчина, вооруженный до зубов и напряженно-молчаливый, как скала, не собирался его в этом разубеждать.

Когда машина наконец остановилась, Бен приготовился сопротивляться, крайне жалея, что еще в квартире лишился своей пушки. Хотя он не верил, что пистолет мог сколько-нибудь увеличить его шансы. Этот парень за рулем в отличие от черноволосого напарника, от которого так и веяло смертельной угрозой, был темной лошадкой. Внешне он сохранял ледяное спокойствие, но внутри у него явно бушевал гнев, и это заставляло Бена серьезно опасаться за свою жизнь.

— Что происходит? Зачем мы сюда приехали? Мы кого-то ждем? — Он так и сыпал вопросами, не заботясь, что ведет себя как обделавшийся трус. — Разве твой напарник не приказал тебе доставить меня в бункер?

Мистер Хладнокровие молчал.

— Не знаю, что это за место… — Бен огляделся по сторонам, — но бункера здесь нет.

Водитель шумно выдохнул и повернулся к Бену, сверля его ледяным взглядом убийцы. Бен поежился, физически ощущая на себе силу его с трудом сдерживаемой ярости.

— Нам с тобой нужно серьезно поговорить.

— А после разговора я останусь в живых?

Парень не ответил, он опустил голову и из внутреннего кармана куртки достал какую-то бумагу. «Фотография», — определил Бен по отблеску в тусклом свете приборной панели.

— Ты его видел?

Бен посмотрел на фотографию — приличного вида молодой парень с взъерошенными светло-каштановыми волосами и широкой, открытой улыбкой. Одет в толстовку с эмблемой Гарвардского университета, большой палец одной руки поднят вверх, во второй держит какой-то документ на фирменном бланке.

— Ну, знаешь его? — прорычал водитель.

Бен пришел в замешательство. Он действительно видел этого парня, за последние дни тот несколько покупал у него «малину». Но стоит ли говорить об этом? Даст это ему шанс выжить или, наоборот, его разорвут на месте? Бен медленно покачал головой и уклончиво пожал плечами.

Он глазом не успел моргнуть, как ему сжали челюсть с такой силой, что показалось — она сейчас треснет. Движение было молниеносным, как атака королевской кобры.

— Смотри внимательно, — приказал Мистер Хладнокровие, тыча фотографией Бену в лицо.

— Ну ладно, ладно, — пробормотал Бен, чувствуя во рту вкус крови от прикушенной щеки. — Хорошо. Вот черт!

Рука разжалась, и он закашлялся, растирая челюсть.

— Ты его видел?

— Ну видел, его зовут Кэмерон, что ли.

— Кэмден, — поправил парень ледяным тоном. — Когда ты его видел в последний раз?

Бен покачал головой, стараясь вспомнить:

— Не так давно. На этой неделе. Он тусовался в клубе в Норт-Энде. Кажется, в «Ла Нотте».

— Ты продавал ему свое дерьмо? — медленно, с каким-то странным шипением, словно у него что-то было во рту, спросил водитель.

Бен осторожно повернул голову и посмотрел на него. Глаза у парня горели безумным огнем, зрачки превратились в узкие щелки. Бена затрясло от непонятного мистического ужаса.

Творилось что-то неладное.

— Ты продавал ему «малину», грязный ублюдок?

Бен с трудом сглотнул и лихорадочно закивал:

— Да, кажется, парень покупал пару раз. Он услышал злобное рычание, в полумраке мелькнули острые белые зубы, и его в порыве бешеной ярости ударили головой о боковое стекло.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Она его убивала.

Каждое движение языка, каждое скольжение губ вдоль эрегированного члена, прикосновения острых зубов сводили Данте с ума. Он склонился над Тесс, вцепившись в края тумбочки, глаза плотно закрыты, лицо искажено.

Бедра сами начали двигаться. Вбирая член все глубже и глубже, Тесс тихо застонала, чувствительная головка мгновенно откликнулась на волнующую вибрацию.

Данте не хотел, чтобы Тесс видела, в кого он превратился, испытывая крайнее сексуальное возбуждение. Клыки удлинились, их с трудом удавалось скрывать за стиснутыми губами, под опущенными веками глаза горели огнем голода и страсти.

Данте чувствовал ответную страсть Тесс, сладостный аромат ее желания, действовавший на него сильнее любого афродизиака. И еще — в ее ласках явно ощущалось любопытство, которое слегка обескураживало Данте.

Каждое ее нежное покусывание выражало явный голод, природу которого она сама, по-видимому, не понимала. Неужели она прокусит его кожу и попробует его кровь?

Господи, подумать только, что она может…

Данте поразило то, как сильно ему хотелось, чтобы ее маленькие человеческие зубки впились в его плоть. Он зарычал, когда Тесс отпустила член и легонько прикусила его живот. Желание дать ей свою кровь едва не одержало верх над здравым смыслом, внушавшим беречь Тесс от кровной связи, которая соединит их до конца жизни.

— Нет, — с хриплым шипением сквозь клыки выдохнул Данте.

Дрожащими руками он обхватил Тесс, приподнял ее ягодицы, снял шелковые трусики и придвинул женщину себе. Головка члена поблескивала от ласк Тесс и его собственного возбуждения, граничащего с болью. Данте не мог быть деликатным и вошел в нее резко и глубоко.

Тесс шумно выдохнула и выгнулась у него в руках, пальцы впились ему в плечи, а он, не останавливаясь, двигался, ощущая приближение оргазма. Данте чувствовал, что Тесс тоже готова кончить, она плотно сжимала его член своим горячим лоном.

— О господи, Данте…

И в следующее мгновение она, стиснув его руками и ногами, откинулась назад в сладких содроганиях. Данте тут же кончил сам. Волны жара накатывали одна за другой, а он продолжал двигаться, словно желая продлить оргазм.

Наконец Данте открыл глаза и увидел свое отражение в зеркале над раковиной — в янтарном пламени глаз узкие щелки зрачков, резко очерченные скулы, удлинившиеся клыки, поблескивающие при каждом тяжелом выдохе. Вот его истинное лицо.

— Это было… что-то невероятное, — пробормотала Тесс, целуя его влажную грудь.

Данте прижал ее к себе, не вынимая члена. Он снова бросил взгляд в зеркало — требовалось еще несколько минут, чтобы обрести человеческий облик, и тогда он сможет предстать перед Тесс, не вызывая у нее ужаса.

Он не хотел пугать ее. Господи, если бы она увидела его сейчас, если бы узнала, как он повел себя в ту первую ночь, чем отплатил за ее сострадание, она возненавидела бы его. И была бы права.

Ему хотелось сесть с ней рядом и рассказать то, что она с его помощью забыла. А потом начать все с чистого листа, если получится.

Данте представлял, в какую бурю выльется этот разговор, и не хотел заводить его сейчас, пока его вновь оживающий член все еще находился в ней.