Век святого Скиминока - Белянин Андрей Олегович. Страница 47

– За нами пришли, милорд.

Так вот, я выспался, отдохнул и, несмотря на голод, чувствовал себя сильным, свежим и готовым к любым превратностям судьбы. Сверху открылся сияющий квадрат, в трюм упала веревочная лестница. Мы вздохнули и полезли наверх. Солнышко припекало, уже утро. Погода – прелесть, небо чистое, облака белые, как салфеточки, воздух умопомрачающий, так жить хочется… Нас вывели на палубу и поставили пред грозные очи капитана. Неулыбчивая дамочка лет двадцати пяти, с симпатичным личиком, огромным самурайским мечом и мускулатурой Арнольда Шварценеггера. Обычно меня не интересуют женщины ростом выше Бульдозера, но выбирать не приходится, будем иметь дело с тем, что есть.

– Доброе утро, милые девочки! Счастлив лицезреть, так сказать. Ослепительное сияние вашей неземной красоты сковывает мой язык, а то бы я не такого наговорил… Впрочем, если вы еще не завтракали и найдете пару сосисок с кетчупом для заводного ландграфа, то мы тут такую тусовку устроим – Нептун обзавидуется!

Я нарочито громко засмеялся, а Жан в поддержку спектакля пару раз подпрыгнул, хлопая в ладоши. Валькирии, окружившие нас со всех сторон, посматривали с молчаливым презрением. Обычно женщины комплименты хоть как-то воспринимают, а этим как горох об стену. Может быть, сменить тактику?

– А что, бабоньки, не посрамим отечества? Не пожалеем живота своего! Сарынь на кичку! Выплывают расписные из-за острова на стрежень… Пощипаем купцов за пестрые крылышки. Шхуну на абордаж! Руби канаты, все на палубу, круши испанцев, свободные флибустьеры! Йо-хо-хо! И галлон горилки…

– Кто этот юродивый? – низко прозвучал наконец голос капитана.

– Лорд Скиминок, Ревнитель и Хранитель, Шагающий во Тьму, тринадцатый ландграф Меча Без Имени…

Из-за спины капитана вышла Лия. От морских разбойниц ее отличал лишь объем мускулатуры. А так все как у всех – короткая набедренная повязка, короткая безрукавка, едва прикрывающая грудь, широкий пояс с кривой саблей и волосы, схваченные сзади в «конский хвост». Но выглядела девочка как игрушка! Да, нас было грех не спасти ради такой милашки.

– Сестра, ты не ошиблась, это действительно он?

– Нет, Ромашка. Ты же сама видела – у него на поясе Меч Без Имени.

– Ромашка?! – невольно вырвалось у меня.

– Да, это мое имя, ландграф, – нахмурилась культуристка. – Тебя оно чем-то не устраивает?

– М-м… наверно, нет… Я не проявлю излишнего любопытства, если поинтересуюсь именами ваших боевых подруг?

– Орхидея. Сирена. Розочка. Лилия. Фиалка… – не очень охотно начали откликаться близстоящие девицы.

Я с трудом удерживался от желания переспросить. Да с такими мышцами, оружием и родом деятельности их всех надо было чохом переименовать в Телок, Львиц, Тигриц, Лосих и Экскаваторщиц! Тоже мне развели оранжерею…

– А кто второй?

– Жан? Это мой оруженосец, трусливый рыцарь по прозвищу Бульдозер.

– Наша новая сестра говорит, будто вы помогли ей бежать из плена злостного Люцифера?

Я просек, что Лия скрывает факт своего замужества, и незаметно ей подмигнул.

– Именно так. Но его отряд успел загнать нас в море. Я хотел бы сказать спасибо, без вашей помощи мы бы утонули…

– Нам не нужна твоя благодарность. За то, что вы помогли женщине, я позволю вам дожить до обеда. Когда солнце взойдет к зениту, вы оба отправитесь за борт на корм акулам. «Розовая раковина» никогда не будет осквернена присутствием на ее палубе живого мужчины.

– Очень гостеприимно… – проворчал Жан, но я ткнул его локтем и попытался продолжить беседу.

– Мы не склонны утомлять вас просьбами о пощаде, но, возможно, вы что-нибудь слышали о милосердном акте последнего желания?

– Ну… говори, – подумав, кивнула капитанша.

– До обеда еще добрых часа два. Может быть, вы расскажете мне историю вашей жизни, принципы, планы и традиции вашего женского движения?

Ромашка скушала все это, не поперхнувшись. Ну какая женщина откажется по душам поговорить о себе любимой? Бульдозера отконвоировали на корму и накормили. Я, как мог, успокоил парня. В конце концов, угрозами неминуемой смерти мы оба могли бы оклеивать гостиные, обычно нам эти обещания раздают по сорок раз на день. Если бы их печатали на глянцевой бумаге с цветочками… да, на оригинальные обои мы зарабатывали. Лия демонстративно держалась в стороне, но бросала в сторону супруга жалостливые взгляды. Нет, не бросит она его, заступится…

Что же случилось с Луной? Ну, не погибла – это ясно. Сама куда-то ушла. Но почему? Ох, чует мое сердце, наговорила ей Танитриэль разных глупостей. Пора, пора раз и навсегда разобраться со всеми моими женщинами. Вот женюсь на одной, остальные враз засохнут. Осталось решить – на ком? Тьфу, что за вопрос, на Луне конечно! Ведь все наши споры, ссоры и безобразные сцены ревности только от того, что мы до сих пор не вместе. Вот обвенчает нас кардинал Калл – лучшей жены, чем у меня, ни у кого не будет.

– Так что ты хотел знать, ландграф? – Голос мускулистой Ромашки вернул меня к действительности. Мы сидели за небольшим столом в капитанской каюте, мне милостиво позволили съесть хороший кусок солонины и похлебать калорийной ухи. Пока я ел, бедная женщина елозила на койке, буквально изнемогая в страшной борьбе сама с собой. Нет, как мужчина я ее не интересовал, но как слушатель…

– Начните сначала. Кто были ваши благородные родители? А бабушка с дедушкой? А дяди и тети? А все родственники по материнской линии до семнадцатого колена начиная от Великого потопа?

– Тебе это действительно интересно? – не веря своему счастью, выдала крутая феминистка.

– Безумно! Главное, не упустите детали…

О женщины… Они могут быть сильными и умными, верными и неподкупными, смелыми и решительными. Они могут считать себя во всем превосходящими мужчин, бороться с лестью, распознавать неискренние комплименты, интуитивно чувствовать фальшь, но… Дайте понять этому антиподу в юбке, что она интересна вам не как женщина, а как личность, – все! Она – ваша! Можете из нее веревки вить. Просто позвольте красавице взахлеб рассказывать о себе и направляйте поощряющими вопросами. До того, что лучше вас нет никого на свете, она созреет сама.

В обед к нам робко ткнулась коренастая толстушка с напоминанием о солнце в зените и времени кормления золотых рыбок за бортом. Но капитанша так на нее наорала, что я чуть в стену не влип от резонанса. Мы только-только закончили историю неразделенной любви троюродной бабушки к залетному легионеру, увлекающемуся коллекционированием бабочек, а тут… Нате вам, перебивают!

– Может быть, пока казнить рыцаря?

– Ни за что! Вы же знаете дворянский кодекс чести – я обязан разделить ответственность с моим подчиненным. Топите нас обоих!

– Но… я же не успела толком…

– Вот и я о том же. Все это безумно интересно! Может быть, отложим экзекуцию до заката? А то меня просто разорвет от любопытства, если я так и не узнаю, что сказал бабушке Аделаиде этот гад в парике и как она его отбрила…

Я спал как убитый. Что вы хотите, в течение всего светового дня слушать бабскую болтовню, да еще изображая все более разгорающийся интерес… Мы прерывались только на еду, ну, в туалет иногда. Я изображал Шахразаду наоборот уже четвертый день. Боже мой, сколько может понарассказывать женщина, если ее очень попросят… Вчерашний вечер закончился началом грустной повести о капитанской маме. Судя по эпилогу, бедняжке катастрофически не везло еще в утробе матери. Бабушка злоупотребляла спиртным и, будучи беременной, часто падала. Похоже, это дало заметное отклонение и на внучкину головку…

Жан начал быстро отъедаться. Лия выбилась в коки, завладела камбузом и кормила нас просто на убой, балуя всевозможными деликатесами. Купеческие суда по курсу не попадались, наше судно мирно рыскало неизвестно где, а моя морская болезнь уже на следующий день начала сдавать свои позиции. Думаю, мы бы смело проваландались с рассказами капитанши еще с месяц, но через два дня была замечена посудина, севшая нам на хвост. Ради такого дела Ромашка потащила меня на мостик, и впередсмотрящая Магнолия басом проорала о еще двух парусах на горизонте. Создавалось нехорошее впечатление, будто на «Розовую раковину» хотят напасть. Женщин это радовало. Морские Валькирии, возбужденно перемигиваясь, готовились к бою. Пользуясь общей занятостью, я отвалил на корму к Жану, туда же незаметно выбралась и Лия.