Тающие тени прошлого (СИ) - "AntiMiau". Страница 27
- Представляешь, Раэль, этот идиот кинулся на меня с ножом.
- Действительно, идиот, – рассеянно проговорил канцлер, читавший доклад Кариэля, – нужно было брать арбалет. С ножом против тебя может пойти только самоубийца.
В кабинете наступила звенящая тишина. Костя не знал, смеяться ему шутке Раэля или радоваться такой высокой оценке его боевых качеств. Канцлер поднял голову, оглядел живописную композицию из перепуганного несостоявшегося убийцы, изумленного Кариэля и сдерживающего смех императора и со вздохом спросил у неудачника:
- Ну и кто тебя, дурака, послал?
Тот от неожиданности вдруг выпалил:
- Отец сказал, что император несет зло и его надо убить.
Костя пихнул в кресло парня и внимательно его осмотрел. Вместо матерого убийцы перед ним сидел совсем молодой альфа, едва миновавший пору второго совершеннолетия.
- И кто у нас отец? – вкрадчиво поинтересовался Костя. В отличие от злости на обоих лордов Барнов, эта ситуация скорее забавляла.
- А… уже никто, - тихо ответил тот.
- Почему никто?
- Отец умер полгода назад. На каторге.
- Понятно, лишенный имени, – кивнул Раэль, – а ты носишь какое имя?
- Яниэль.
- Угу, – кивнул своим мыслям канцлер, он вспомнил обвинения против отца мальчика. Тот служил Ловчим в отряде и был лишен имени и сослан за то, что убил предполагаемую добычу императора – что собираетесь с ним делать, государь?
Костя осмотрел сверху вниз мальчишку и хмыкнул:
- Отправлю в гарнизон на службу. Пусть там зарабатывает себе имя. Ладно, уведите его под арест, пора заняться делами. Я хочу устроить себе выходной, как только Лилль поправится.
Теперь, наплевав на дела, Костя уходил на целый час раньше. И это время проводил с мужем наедине. Они разговаривали, если можно так назвать игру в вопросы и ответы, целовались, играли с котенком. Однажды, Костя вспомнил с каким интересом муж смотрел на танец племянника, и задумался, есть ли здесь что-то вроде театров. Память упорно подсовывала развратно извивающихся полуобнаженных дельт и порнографические картинки с ними.
На следующее он вызвал племянника на приватную беседу.
Юный дельта оказался очень талантливым и по просьбе старшего брата, был отправлен в школу танцев для завершения учебы.
- Танис, а что ты будешь делать, когда закончишь школу танцев?
- Подам заявку на участие в конкурсе для театральных и танцевальных групп, дядя, – юноша почтительно разговаривал с грозным императором и законным опекуном. Костя недавно в приказном порядке велел опекаемым называть себя по-домашнему дядей.
- А куда бы ты хотел попасть?
- В Императорский театр! – с восторгом проговорил Танис, – работать там мечтает каждый в нашей школе.
Костя задумался, не несет ли ущерба императорскому дому танцовщик на сцене и, при случае осторожно выспросил Раэля на этот счет. Оказалось, совсем нет! Профессия танцовщиков, музыкантов, певцов, актеров была престижной, а для дальней боковой ветви императорского дома еще и почетной. Да самому императору это только добавит популярности, ведь талантливых бет и дельт очень уважали. Единственно, кого уважали немного меньше, были циркачи. Но и то их приветливо встречали в любом поселении. Правда, считалось, что это зрелище для простолюдинов. Так что по дорогам империи колесили фургоны, которые легко превращались в театральные подмостки.
Но прежде чем вести на представление супруга следовало его посмотреть, а то воспоминания были не очень… приличными. И театр в ближайшее время посетил сам император. То, что происходило на сцене, привело Костю в странное состояние. Спектакль был красочным и ярким, дельты великолепно исполняли чувственные танцы, нежно звенели голоса юных певцов… но сюжет представлял собой банальное сборище сцен. Без смысла и идеи. Так что в первую очередь он вызвал к себе директора театра и побеседовал с ним по поводу репертуара. Перепуганный пожилой бета долго не мог понять, а когда понял, так же долго клялся все изменить. Костя дал ему две недели времени и удалился, обдумывая как преподнести все перед поборниками обычаев. Тащить в театр мужа в покрывале он не собирался.
Так что, проверив представленный спектакль, Костя велел подготовить для них с супругом ложу, и в ближайший свободный вечер они отправились смотреть представление.
Перед ужином император зашел в комнаты Лилля и велел омегам причесать и одеть его. А когда увидел супруга, просто онемел от восхищения. Хрупкая фигурка была скрыта в шелестящем коконе одежд, голову украшала замысловатая прическа с поблескивающими в ней матовыми жемчужинами. В этот момент он понял, почему младших мужей прятали под покрывалом. И он сделал то, что никогда бы не сделал в прошлой жизни. Шагнув к мужу, Костя взял узкую ладонь и коснулся ее губами.
- Ты восхитителен, любовь моя.
Юный супруг совсем смутился, опуская глаза.
- И сегодня для тебя приготовлен сюрприз.
Лилль на мгновение вскинул ресницы и снова их опустил. Раньше такое высказывание ничем хорошим не заканчивалось. Но сейчас он не знал, чего ждать.
- Мы с тобой идем в театр, – шепнул император.
И засмеялся, увидев, как с надеждой и восторгом взглянул на него младший.
Омега из свиты протянул брачное покрывало, но Костя отрицательно покачал головой и просто повел за собой мужа.
Все в театре вызывало интерес непривычного к такому месту Лилля, и если на улице, он смущенно отворачивался от окна флайера, то тут смотрел во все глаза, правда, сквозь опущенные ресницы.
А когда на сцене начало разворачиваться яркое театральное представление, забыл обо всем. Он жадно рассматривал происходящее, так бурно и искренне реагируя на события, что Костя, весь вечер наблюдавший за мужем, не смог бы сказать о чем шла речь на сцене. В памяти остались обрывки, что это история о любви и преданности омеги своему альфе. И только когда император потребовал передать ему новый репертуар театра и просмотрел пьесы, он понял, что в первую очередь там превозносится покорность и чувство долга. Омега подчинялся, а альфа позволял ему это делать, наказывая за проступки. Костя морщился, читая тексты, они были во многом похожи. Шла речь или о герое-альфе, воевавшем далеко от дома с ордами чужих и его верном омеге, ждущим у очага. Или о нежном юноше, похищенном из дома злобным злодеем и благородном мужчине, спасшем его от поругания.
Костя помнил, какое значение имело в его прежней жизни телевидение, и за неимением его решил, что тут можно проводить пропаганду на театральной сцене. Первым делом он вызвал к себе директора театра и сообщил ему, что теперь часто будет посещать спектакли, да еще и с супругом. А потому из репертуара следует удалить пьесы фривольного содержания. И ввести о любви омеги к мужу и о том, как нежно и заботливо относится к нему альфа.