Искупление Габриеля - Рейнард Сильвейн. Страница 7

– Жду вас на заднем дворе, – бросил он, направляясь в сторону кухни.

– Они явно поцапались, – заявила мужу Рейчел. – Я поднимусь к Джул, а ты пообщайся с Габриелем. Может, он тебе что-нибудь расскажет. Потом съездишь за «Короной».

– Теперь-то им из-за чего цапаться? – удивился Эрон, приглаживая свои темные вьющиеся волосы.

– Кто знает? Быть может, Джулия без спросу навела порядок в его коллекции галстуков-бабочек.

– Привет! – Рейчел открыла дверь бывшего отцовского кабинета.

– Привет, Рейч! – улыбнулась лучшей подруге Джулия.

Они обнялись. Рейчел уселась в кресло возле окна:

– Как дела?

– Великолепно.

– Что вы не поделили с Габриелем? – (Джулия опустила глаза.) – Не умеешь врать – говори правду.

Джулия отвернулась.

– С чего ты решила, что между нами что-то произошло? – спросила она.

– Мне достаточно было взглянуть на кислую физиономию братца. Да и твое личико не светится счастьем. И потом, в доме ощущается напряженность. Не надо быть экстрасенсом, чтобы это почувствовать.

– Я не хочу об этом говорить.

– Мужики все болваны.

– Тут я с тобой согласна. – Джулия села в кресло напротив Рейчел и закинула ноги на подлокотник.

– Мы с Эроном тоже, бывает, цапанемся. Он сразу шизеет, пулей вылетает из дому, пару часов где-нибудь болтается, но потом всегда возвращается. – Рейчел внимательно посмотрела на подругу. – Хочешь, я устрою Габриелю взбучку?

– Не надо. Но ты права. Мы поссорились.

– Из-за чего?

– Я допустила ошибку. Дала ему прочитать текст лекции, которой сейчас занимаюсь. Он раскритиковал меня в пух и прах. Сказал, что это не лекция, а ужас какой-то.

– Так и сказал? – От удивления Рейчел даже привстала.

– Ему понадобилось меньше слов.

– Что это на него нашло? По мне, так я бы запустила чем-нибудь в его профессорскую голову.

– У меня была такая мысль, – криво усмехнулась Джулия. – Не захотелось потом кровь оттирать.

Рейчел засмеялась:

– С чего это он назвал твою лекцию ужасной?

– Ему моя концепция не понравилась. Считает ее ошибочной. Говорил, что старается мне помочь.

– Понятно. Габриель в своем репертуаре. Непробиваемое стремление контролировать все вокруг себя. Теперь еще и твою лекцию. Не удивляюсь, что ему было не справиться с собой без психотерапевта.

Некоторое время обе молчали.

– Я не хочу, чтобы Габриель мне врал с благородной целью пощадить мои чувства. Если текст лекции нуждается в доработке, я должна об этом знать.

– А ему пора бы научиться помогать, не обижая других своим высокомерием.

Джулия шумно выдохнула, вновь чувствуя отчаяние:

– Согласна. Мне, знаешь, эти его перепады настроения… То он мечтает о полноценной семье. А через мгновение – прежний профессор Эмерсон, снисходительно-нетерпимый и готовый навязывать свое мнение.

– Подожди, я не ослышалась? Он что, хочет детей?

– Да, – поежилась Джулия.

– Джул, так это же здорово! Я так рада за вас обоих. И когда вы собираетесь приступить к осуществлению замысла?

– Не сейчас. Мы договорились обождать, пока я закончу докторантуру.

– Как долго, – задумчиво произнесла Рейчел.

– Сама посуди: заниматься одновременно докторской диссертацией и ребенком… Боюсь, мне не потянуть.

Рейчел кивнула, теребя свою футболку.

– Мы бы хотели завести ребенка, – призналась она.

– Уже сейчас? – спросила Джулия, придвигаясь ближе.

– Возможно.

– А как ты поняла, что готова?

– Нет, я пока не беременна, – улыбнулась Рейчел. – Просто я всегда хотела детей, и Эрон тоже. Мы с ним говорили об этом еще в старших классах. Я люблю Эрона и могла бы счастливо прожить с ним вдвоем. Но в будущем я всегда вижу нас окруженными детьми. Я хочу, чтобы было кому приезжать к нам на Рождество. Не знаю, сколько уроков мне преподала мамина смерть. Но один я усвоила крепко. Я вдруг воочию увидела, насколько непредсказуема жизнь. Не хочу откладывать детей на потом. Так можно и свой шанс потерять.

Слушая подругу, Джулия была готова заплакать. Она усиленно моргала, не давая слезам пролиться.

– Но ведь ты каждый год делаешь маммографию.

– Да. И еще я сделала генетический тест. У меня нет наследственной предрасположенности к раку груди. Наверное, и у мамы тоже не было. А если и была, врачи слишком поздно ее обнаружили. Слишком поздно.

– Рейч, прости. Я не хотела трогать эту тему.

Рейчел вздохнула и повернулась к окну:

– Я сама не люблю ее трогать, но подспудные опасения остаются. Вдруг рождение детей спровоцирует рак? Я постоянно об этом помню… Кстати, дети – единственный способ избавить Габриеля от его снисходительности и прочих замашек.

– Это как?

– Когда ребеночек вдруг вывернет содержимое подгузника на его дорогие брюки, Габриелю станет не до высокомерия. Он будет громко звать тебя и умолять о помощи.

Джулия засмеялась, однако смех быстро стих.

– Я просто хочу, чтобы он понял: мои идеи тоже важны, и ничуть не менее его собственных.

– Конечно важны. Так ему и скажи.

– Скажу. Но в данный момент мы с ним не разговариваем.

Рейчел задумчиво водила пальцами по подлокотнику кресла.

– Габриель прошел долгий путь. Я рада видеть его женатым и говорящим о детях. Это так здорово. Мама рассказывала: когда они с отцом привели его в дом, он долгое время припрятывал у себя в комнате еду. Не верил их словам и поступкам и всегда стремился хоть что-то унести со стола к себе.

– Он был настолько голоден?

– Он боялся, что ему снова придется голодать. Габриель не верил, что приемные родители будут его кормить. Вот он и делал запас на случай, когда кормежка прекратится. И вещи свои долго не распаковывал. До тех пор, пока его официально не усыновили. Он все время боялся, что родители прогонят его из дому.

– Я этого не знала, – сказала Джулия, ощущая внезапную тяжесть на сердце.

Рейчел с сочувствием посмотрела на нее:

– Габриель – мой брат. Я люблю его. Но он привык говорить не подумав. Скорее всего, его рассердило, что ты построила лекцию по-своему, а не так, как хотелось бы ему.

– Я и не собираюсь подстраиваться под него. У меня есть свои идеи.

– Мой тебе совет: поговори с ним. Конечно, будет неплохо его помурыжить. Пусть поспит на диване.

– Увы, на диване, скорее всего, придется спать мне, – сказала Джулия, махнув в сторону дивана, стоявшего у противоположной стены.

Обед проходил напряженно. И это еще мягко сказано.

Джулия сидела рядом с Габриелем. Во время застольной молитвы они даже держались за руки. Но все это было не более чем отрешенной, доставляющей страдания вежливостью. Ни теплых взглядов, ни слов любви, произнесенных шепотом, ни мимолетных касаний рук под столом.

Габриель сидел прямо, как гвардеец. Его лицо оставалось холодным. Джулия была тихой и словно бы находившейся далеко отсюда.

Всю беседу за столом поддерживали Ричард, Эрон и Рейчел. Чета Эмерсон не произнесла и нескольких фраз. После обеда Джулия отказалась от десерта и вернулась в кабинет. Габриель проводил ее взглядом. У него дергалась жилка на подбородке, однако он не сказал ни слова и не сделал ни одной попытки задержать жену. Он просто смотрел ей вслед.

Когда Рейчел ушла на кухню готовить кофе, Эрон решил, что с него достаточно.

– Слушай, приятель, хватит держаться за свою гордость. Пойди и извинись перед ней.

– А с чего ты решил, что я виноват? – с неподдельным изумлением спросил Габриель.

– Потому что из вас двоих только у тебя есть яй… – Поймав укоризненный взгляд тестя, Эрон стал кашлять. – Статистика утверждает, что восемьдесят процентов ссор происходит по вине мужчин. Попроси у нее прощения, и все будет нормально. Я не выдержу еще одной пытки за столом. Мне было так холодно, что захотелось выйти на улицу и согреться.

– Пожалуй, я соглашусь с Эроном, хотя ты и не спрашиваешь моего мнения, – деликатно усмехаясь, сказал Ричард.