Ведьмак (большой сборник) - Сапковский Анджей. Страница 131

— Где мы?

— Перешли вброд речку Траву, едем по Мехунским Лесам. Это уже не Темерия, а Содден. Вы проспали границу, когда таможники в телеге шуровали. Ну, скажу вам, охали они, видя вас, сильно. Но старший над ними знал вас, без задержки велел пропустить.

— Знал меня?

— Ага. Геральтом величал. Сказал так: Геральт из Ривии. Это ваше имя?

— Мое…

— Этот таможник обещал послать кого–нить с вестью, что, дескать, лекарь надобен. Ну я еще сунул ему то–се в лапу, чтоб не запамятовал.

— Благодарю, Йурга.

— Нет, господин ведьмак. Я же сказал, что я вас благодарю. И не только. Я вам еще кой–чего должен. Мы уговорились… Что с вами? Вам скверно?

— Йурга… Флакон с зеленой печаткой…

— Господин… Вы же снова… Уж как вы тогда страшно кричали сквозь сон…

— Надо, Йурга.

— Воля ваша. Погодите, щас в чарку вылью. Ну, боги, лекарь надобен, как шибчей, не то…

Ведьмак отвернул голову. Он слышал крики детей, играющих в высохшем внутреннем рве, окружающем дворцовые стены. Ребят было около десятка, и шумели они жутко, перекрикивая друг друга тонкими, возбужденными, ломкими, переходящими в фальцет голосами. Носились по рву туда и обратно, напоминая косяк быстрых рыбок, молниеносно и неожиданно меняющих направление, но всегда держащихся вместе. Как обычно, вслед за шумливыми, тощими, как пугала, старшими мальчиками бегал не поспевающий за ними, задыхающийся малец.

— Много их, — заметил ведьмак.

Мышовур, теребя бороду, кисло ухмыльнулся, пожал плечами.

— Верно. Много.

— А который из них… Который из пареньков — та знаменитая Неожиданность?

Друид отвел глаза.

— Я не имею права, Геральт…

— Калантэ?

— Конечно. Вряд ли ты думал, что она так просто отдаст ребенка. Ты же ее знаешь. Железная женщина. Я скажу тебе нечто такое, чего говорить не должен, надеюсь, ты поймешь. Полагаю, ты меня не выдашь.

— Говори.

— Когда ребенок родился, это было шесть лет назад, она вызвала меня, приказала отыскать тебя и убить.

— Ты отказался.

— Калантэ не отказывают, — серьезно сказал Мышовур, глядя ему в глаза. — Я был готов отправиться, но тут она снова вызвала меня. И отменила приказ, не объяснив почему. Будь осторожен, когда станешь с ней разговаривать.

— Буду. Скажи, Мышовур, что случилось с Дани и Паветтой?

— Они плыли из Скеллиге в Цинтру. Попали в шторм. Не нашли даже обломков корабля. Геральт… То, что ребенка не было тогда с ними, чертовски странное дело. Необъяснимое. Они хотели взять его с собой на корабль, но в последний момент отказались. Никто не знает причины, Паветта никогда не расставалась с…

— Как это Калантэ перенесла?

— А как ты думаешь?

— Понимаю.

Топоча, словно банда гоблинов, ребятишки забрались наверх и пронеслись мимо них. Геральт заметил, что недалеко от головы мчащегося стадка бежит развевающая светлой косой девочка, такая же худая и вопящая, как мальчишки. С диким воем ватага снова ринулась вниз по крутому склону рва, по крайней мере половина из них, включая девочку, съехали на ягодицах. Самый маленький, все еще не догнавший остальных, упал, захныкал и уже внизу громко расплакался, схватившись за разбитую коленку. Другие мальчишки окружили его, дразня и посмеиваясь, потом помчались дальше. Девочка опустилась перед мальчуганом, обняла, вытерла ему слезы, размазав по мордашке кровь и грязь.

— Идем, Геральт, королева ждет.

— Идем, Мышовур.

Калантэ сидела на большой, подвешенной цепями к ветке огромной липы скамье со спинкой. Казалось, она дремлет, но этому противоречило слабое движение ног, время от времени принуждающих качели двигаться. С королевой были три молодые женщины. Одна сидела на траве, рядом с качелями, ее раскинутое платье белело на зелени, как пятно снега. Две другие, неподалеку, щебетали, осторожно раздвигая побеги малины.

— Госпожа, — склонился Мышовур.

Королева подняла голову. Геральт опустился на одно колено.

— Ведьмак, — сухо проговорила она.

Как и раньше, ее украшали изумруды, гармонировавшие с зеленым платьем. И цветом глаз. Как и раньше, она носила узкий золотой ободок на пепельно–серых волосах. Но руки, которые он помнил белыми и тонкими, были уже не так тонки. Королева пополнела.

— Приветствую тебя, Калантэ из Цинтры.

— Приветствую тебя, Геральт из Ривии. Встань. Я ожидала тебя. Мышовур, друг, проводи девушек в замок.

— Слушаюсь, королева.

Они остались одни.

— Шесть лет, — проговорила Калантэ, не улыбаясь. — Ты поразительно пунктуален, ведьмак.

Он не ответил.

— Бывали минуты, что я говорю, бывали годы, когда я тешила себя надеждой, что ты забудешь. Или иные причины помешают тебе приехать. Нет, несчастья в принципе я тебе не желала, но все же должна была учитывать не очень–то безопасный характер твоей профессии. Говорят, смерть идет за тобою следом, Геральт из Ривии, но ты никогда не оглядываешься. А потом… Когда Паветта… Ты уже знаешь?

— Знаю, — Геральт склонил голову, — и сочувствую от всей души.

— Нет, — прервала она. — Это было давно. Я, как видишь, уже не ношу траура. Носила достаточно долго. Паветта и Дани… Предназначенные друг другу… До конца. Ну и как тут не верить в силу Предназначения?

Оба замолчали. Калантэ пошевелила ногой, снова заставив скамейку качаться.

— И вот спустя шесть условленных лет ведьмак вернулся, — медленно проговорила она, а на ее губах заиграла странная улыбка. — Вернулся и потребовал исполнения клятвы. Как думаешь, Геральт, вероятно, так о нашей встрече станут распевать сказители через сто лет? Я думаю, именно так. Да, это они умеют. Могу себе представить. Послушай. И сказал жестокосердный ведьмак: «Исполни клятву, королева, либо падет на тебя мое проклятие». А королева, заливаясь слезами, пала пред ведьмаком на колени, умоляя: «Смилуйся! Не забирай у меня мое дитя! У меня осталось только оно!»

— Калантэ…

— Не прерывай, — резко остановила она. — Я рассказываю сказку, разве не видишь? Слушай дальше. Злой, жестокосердный ведьмак затопал ногами, замахал руками и крикнул: «Берегись, клятвопреступница, берегись возмездия судьбы. Если не сдержишь клятвы, кара не минует тебя». И ответила королева: «Ну хорошо, ведьмак. Да будет так, как пожелает судьба. Вон там, гляди, играют десять детишек. Если угадаешь, который предназначен тебе, заберешь его и оставишь меня с разбитым сердцем».

Ведьмак молчал.

— В сказке, — улыбка Калантэ становилась все менее приятной, — королева, как я себе представляю, позволила бы ведьмаку угадывать трижды. Но мы ж не в сказке, Геральт. Мы здесь в реальности, ты, я и наша проблема. И наше Предназначение. Это не сказка, это жизнь. Паршивая, скверная, тяжелая, не прощающая ошибок, обид, не знающая жалости, разочарований и несчастий, не щадящая никого, ни ведьмаков, ни королев. И потому, Геральт из Ривии, ты будешь отгадывать только один раз.

Ведьмак продолжал молчать.

— Только один–единственный раз, — повторила Калантэ. — Но, как я сказала, это не сказка, а жизнь, которую мы сами должны заполнять моментами счастья, ибо на улыбки судьбы рассчитывать, как ты знаешь, не приходится. Поэтому, чем бы ни кончилось угадывание, ты не уйдешь отсюда с пустыми руками. Возьмешь одного ребенка. Того, на которого падет твой выбор. Ребенка, из которого ты сделаешь ведьмака. Если этот ребенок, ясное дело, выдержит Испытание Травами.

Геральт резко поднял голову. Королева усмехнулась. Он знал эту усмешку, противную, злую, презрительную.

— Ты удивлен, — отметила она. — Ну что ж, я немного подучилась. Поскольку у дитяти Паветты есть шансы стать ведьмаком, я взяла на себя этот труд. Однако мои источники, Геральт, молчат относительно того, сколько детей из десятка выдерживают Испытание Травами. Ты не мог бы удовлетворить мое любопытство?

— Королева, — откашлялся Геральт, — вероятно, ты немало потрудилась, изучая проблему, и должна знать, что кодекс и клятва запрещают мне даже произносить это название, не то что рассуждать о нем.