Мертвое солнце - Христова Александра. Страница 36

В этот момент сильф остановился и в голос расхохотался. Я что, опять сказал это вслух? Да что ж это такое? Нет, мне точно нужно зашить себе рот, а то когда-нибудь опозорюсь так, что мало не покажется.

Отсмеявшись, жрец перехватил кинжал за лезвие, протянул мне его и, все еще улыбаясь до ушей, сказал:

— Парень, мне всего лишь нужна прядь твоих волос. Чтобы амулет начал работать в полную силу, необходимо принести дар богу. Для Мертвого солнца это всегда была капля крови и прядь волос. Так что: ты сам обрежешь или предоставишь это мне?

— Режь, — махнул я рукой, покорно подставляя голову. Может, если меня решит подстричь кто-нибудь другой, это будет не так больно?

— А-а-а-а! — Нет. Это не так больно. Это еще больнее!

— Ты чего? — Жрец смотрел на меня круглыми глазами, зажав в кулаке тонкую длинную прядку абсолютно белых волос. Надо же, а я и не заметил, как мои волосы окончательно потеряли цвет.

— Чего-чего… Больно! — пожаловался я и потер пострадавшую макушку.

В глазах сильфа промелькнуло понимание.

— Парень, ты измененный?

— Угу, — кивнул я, на секунду задумавшись. А как меня еще назвать? Не человеком же? Да и причислить к какой-нибудь одной нечеловеческой расе невозможно.

— По своей воле? — продолжал допытываться жрец, при этом словно бы невзначай положив руку на рукоять кинжала, уже занявшего свое место на поясе. Я отрицательно покачал головой и выразительно щелкнул пальцами по невидимому ошейнику. Конечно, этот жест могли растолковать не так, слишком уж он… неоднозначный, но сильф все понял правильно.

— Кто? — рыкнул он, убирая руку от оружия. Ну и правильно, дядя, нечего мне тут всякими серебряными зубочистками угрожать. Я не оборотень — на серебро аллергии не имею.

Тяжко вздохнув, тоскливо поглядел на жреца. И как я ему объясню, почему оказался в такой ситуации, если хозяйка прямо сказала: попробуем сказать, откуда у нас ошейник, — не сносить нам головы, причем в прямом смысле. Перережет шею — и все. При таком повреждении организма не сработает даже моя хваленая регенерация.

Если честно, я и сам не понял, отчего вдруг решил признаться жрецу в том, что я раб. Просто он вызывал у меня безотчетное доверие. Странно — в этом мире я еще никому не мог довериться вот так, полностью, без оглядки, даже Элли. Позабытое, но такое приятное чувство.

— Ясно, — вздохнул в ответ он. — Не можешь сказать? — Мой кивок. — Ну что ж, тогда…

Сильф свернул отрезанную прядь в колечко и опустил в ту же чашу, куда несколькими минутами ранее полетел медальон. Вытянул над чашей руку и пропел несколько слов на непонятном языке.

Полыхнуло так, что на какое-то мгновение я подумал, что ослеп. Проморгавшись, я недоуменно воззрился на жреца.

— И что это было? — поинтересовался, вытирая все еще слезящиеся глаза.

— Жертва принята, — пропел жрец, выудил медальон из чаши и надел мне его на шею. — Это что? — Сильф подцепил пальцем цепочку, на которой висел золотой крестик. — Я чувствую в нем силу, но какая она — сказать не могу. Откуда у тебя это, Раалэс?

— Мама подарила, — честно признался я, напрягшись. Неужели заставит снять? Нет уж, я скорее медальон сниму, чем крестик. В конце концов, это единственное, что осталось у меня от родного мира.

— А… — понятливо протянул жрец. — Тогда понятно. Материнские чувства всегда являются самыми сильными. Скорее всего, это амулет на удачу.

Не буду его разочаровывать. Хотя, может, действительно на удачу. Я же еще не умер от всех этих экспериментов.

Жрец развернулся и повел меня к выходу. Как, и все? Никаких проповедей, заповедей и иже с ними? Странно…

— Наш бог сам берет от посвященных то, что ему требуется. Жрецы Мертвого солнца играют несколько иную роль, чем служители прочих богов, — не оборачиваясь, ответил сильф.

Ну вот… Опять я говорю вслух. Нет, сейчас я отловлю Элли и потребую, чтобы он сводил меня на рынок. Куплю себе кляп! А лучше два.

— А запрет только один: «Не предавай бога своего». Предательство карается очень быстро и довольно серьезно, так что трижды подумай, прежде чем переходить в другую веру: так ли тебе это надо? — продолжал просвещать меня жрец.

Ой… А если у меня уже есть вера в иного бога? Это как — считается? Будем думать, что нет — не забрал ведь жрец у меня крестик. Так что будем жить и верить!

У выхода я заметил чем-то недовольного Элли. Рыжий эльф кусал губы и хмурился, дергая себя за отросшие за зиму волосы. Так, что на этот раз его не устроило?

Увидев нас, он быстро подошел, кивнул жрецу и, схватив меня за руку, поволок к выходу. Попытки затормозить не дали ничего, кроме противного скрежета подошв сапог о каменный пол. Смирившись со своей участью (по крайней мере внешне), я обернулся и махнул рукой крылатому созданию.

— До встречи! — успел крикнуть я, прежде чем эльф вытолкнул меня из храма.

Вслед нам полетел веселый смех жреца.

ГЛАВА 11

Как только мы оказались на улице, я выдернул свою многострадальную конечность из захвата Элли и, отскочив подальше, гневно зашипел:

— Ну и как ты это объясниш-ш-шь?

— Мальчиш-ш-шка! — зашипел в ответ Элли. Ой, а у него лучше получается! — Ты что, не понимаеш-ш-шь, что наделал?

— А что такого-то?! — сорвался на крик я. — Ну выбрал себе в качестве покровителя темного бога, так зачем трагедию разыгрывать?!

Что Мертвое солнце является единственным темным богом этого мира, я понял уже давно. Как и то, что его последователей, истинных последователей, а не простых магов, колдующих именно с благословения Мертвого солнца (да, вся магия исходит именно от Мертвого солнца! Я, как узнал об этом, долго приходил в себя), боятся, но очень ценят. А как же иначе, если, например, мой новый знакомый жрец способен, не особо напрягаясь, раскатать в аккуратные блины двух архимагов, а с верховными жрецами вообще не рискуют связываться? Жить всем хочется.

Казалось бы, в таком случае жрецы могут спокойно захватить власть в свои руки… но нет. Им это просто не нужно. Стремятся к власти те, кто хочет что-то кому-то доказать. А слугам Мертвого солнца не надо никому ничего доказывать — они уже избраны своим богом.

— Ты не понимаешь! — Эльф ссутулился и взъерошил волосы. Хи, теперь у него на голове как будто стая ворон резвилась. — Я ничего не имею против твоего выбора. Более того, я сам в свое время колебался между Мертвым солнцем и Харрэсом. Но существует одна проблема…

— Какая? — не сдержал любопытства я. В самом деле, кому какое дело, какого бога я выбрал своим покровителем?

— Хозяйка! — буквально выплюнул эльф.

Ой… А вот об этом я и не подумал. А ведь если (точнее, когда) взбалмошная дамочка узнает о сегодняшнем событии, моему относительно мирному житью настанет полный и безоговорочный пушной зверек.

А какое небо голубое… А жить-то как хочется!

— Кроме того, — уже более спокойно продолжал Элли, — в Саррисе крайне негативное отношение к Мертвому солнцу и всему, что с ним связано. И если в городе тебя не тронут — слишком много тут чужеземцев, чтобы устанавливать свои порядки, — то в деревнях считается праздником тот день, когда удается сжечь несчастного, неудачно выбравшего себе покровителя. Так что думай сам.

Эх… Что я могу сказать? Сглупил. Не подумал, чем может обернуться для меня так опрометчиво реализованное право свободы вероисповедания. А обернется оно большими проблемами.

Зато теперь научусь искусству маскировки! Чую зад… в смысле, предвижу большое веселье в самом ближайшем будущем.

Элли поглядел на мою ухмыляющуюся физиономию и, вздохнув, пробормотал что-то на мелодичном незнакомом языке.

— А перевод? — тут же заинтересовался я. Эльф скосил на меня желтый глаз и внезапно залился краской. Не понял… Он же вообще на моей памяти ни разу не краснел, даже зимой от холода.