Территория души. - Батракова Наталья Николаевна. Страница 72

Выглянуло солнце. Ветер перегонял через аллею опавшую листву. Мимо пробежала группа спортсменов, на ходу отвешивая им комплименты.

— Вот здесь мы иногда тайно встречались, — показала она рукой на беседку у реки. — Просто поговорить, большего я тогда не могла себе позволить. Или уезжали в его машине за город. Если я его долго не видела, просто задыхалась от тоски. По телефону мы тоже не могли говорить. После рождения Олега к нам переехала Саша.

Светлана подошла к беседке и прислонилась головой к одной из колонн, скользя затуманенным взглядом по водной глади.

Анна, пораженная таким поворотом событий, не удержалась от вопроса:

— А Костя? Неужели он ничего не видел?

— Знаешь, что самое странное? — Светлана незаметно для себя перешла на «ты». — Он действительно ничего не замечал! Или не хотел замечать. Правда, Саша часто смотрела на меня с подозрением. Но у нее тоже не было никаких фактов. Через некоторое время, привязавшись к ребенку, я снова попыталась выбросить из сердца Михаила. Но от этого стало еще хуже. Я поняла, что совершенно не люблю Костю. И никогда не любила так, как Михаила…

Анна продолжала слушать, неожиданно для себя почувствовав, что вместо негодования от поступков этой женщины в ней растет чувство сострадания. Что такое жить с нелюбимым человеком — она не знала. Но, представляя, как это тяжело, всеми силами старалась избежать этого в своей жизни.

— Сказать кому — не поверят. Но в первый раз мы были близки с Михаилом, когда Олегу исполнилось три с половиной года. Именно в тот день. За это время он успел перевезти семью в Штаты, устроить их и свою жизнь на новом месте и… развестись с женой. Он специально вернулся в Минск за мной. Через месяц после того, что случилось, я поняла, что начинаю не-на-ви-деть Крылова, — сделала она нажим на каждом слоге. — А когда это страшное чувство стало меня переполнять, объявила, что ухожу. В тот же день и ушла. Мне стало легче несмотря на то, что, проводя практически все время в гостиничном номере, я непрестанно рыдала. От горя и от счастья одновременно.

Анна, обладая хорошим воображением, как наяву представляла себе женщину в полумраке гостиничного номера. Страдающую и счастливую.

«Такое состояние присуще только женщине, — отметила она для себя. — У мужчин все иначе: или — или».

Но тут же сам собой возник образ Крылова. Уж ему тогда точно было не до веселья. Двойственное чувство снова охватило Анну: уважение к женщине, которая нашла в себе силы перешагнуть через все преграды, чтобы быть счастливой, и негодование оттого, что другому, дорогому ей человеку эта женщина едва не сломала жизнь.

— Знаю, что понять это невозможно. Да и ни к чему, — понимая ее состояние, произнесла Светлана. — Можно только принять.

Она вновь сделала паузу и, присев на скамейку, снова закурила. Анна тоже впервые достала сигарету.

— Разводом занимался Михаил, у меня не было сил встречаться с Крыловым, — глядя в одну точку перед собой, продолжила женщина.

То ли воспоминания наложили свой отпечаток, то ли Анна находилась к ней слишком близко, но неожиданно она заметила мелкую сеточку морщин вокруг глаз Светланы.

«Сколько же ей лет? — мелькнуло у нее в голове, и, тут же что-то быстро подсчитав в уме, она поразилась: — Ведь она старше меня только на четыре года! И столько вынесла, бедная!»

— Параллельно оформляли бумаги на выезд. Сложностей, знаю, было много, но меня они почти не касались. У Селивана были хорошие связи. Я скучала только по одному человечку, Олегу. Дальше ты все знаешь…

Она замолчала. Молчала и Анна.

— Впрочем, не все, — для полноты картины решила рассказать Светлана. — Через некоторое время, после приезда в Штаты, поняла, что беременна. Очень хотели этого ребенка, но не получилось. Теперь… Я больше не могу иметь детей…

На ее ресницах снова заблестели слезы, и, не в силах сдержаться, она расплакалась. Редкие в это время посетители парка, прогуливаясь по аллеям, с удивлением рассматривали странную парочку. Две интересные, хорошо одетые девушки: одна глубоко задумалась, а вторая так горько плачет. Чего только не увидишь в парке!

— Видно, меня Бог наказал, — сквозь рыдания расслышала Анна и повернула голову.

— Нет, это не Бог. Просто стечение обстоятельств, — вслух подумала Анна. — Жить с человеком и при этом его ненавидеть — гораздо более тяжкий грех. Никто от такого соседства не станет счастливее.

Светлана подняла заплаканное лицо и взглянула на собеседницу. Она не ожидала таких слов, и то ли оттого, что разбередила в памяти давнюю рану, то ли оттого, что ее смогли понять, расплакалась еще сильнее.

— Он не дает мне встречаться с сыном, — сквозь рыдания произнесла она. — Я разговаривала с ним об этом зимой в Киеве и три дня назад. Он неумолим. Я понимаю свою вину, у меня даже в мыслях нет забрать его с собой. Лишь одно: я хочу знать, как растет мой сын, и иметь возможность с ним встречаться. Хотя бы иногда. Пусть даже в присутствии кого-то.

Прошло еще какое-то время. Светлана, слегка успокоившись, достала пудреницу и попыталась убрать следы слез.

— Но почему вы обратились ко мне? — украдкой посматривая на часы, спросила Анна. Время обеда заканчивалось.

— Я приехала десять дней назад. Через знакомых навела справки, узнала, что Костя встречается с женщиной, — не глядя на Анну, ответила Светлана. — Наивная, решила, что, может быть, его сердце оттаяло, стал помягче. Оказалось, не так. Хотя во время последней встречи мне показалось, что он не так зол на меня, как прежде. Тогда что? Месть? Упрямство?

Она снова вздохнула. Анна, задумавшись над ее словами, спросила:

— А как вы с ним разговаривали? Он не терпит, когда ему диктуют какие-либо условия и когда пытаются разжалобить — тоже не любит.

— Я смотрю, вы уже неплохо его изучили, — усмехнулась в ответ Светлана.

— Пока он сам не поймет, что не прав, вам никто не поможет, — продолжила Анна. — Попытайтесь еще раз с ним встретиться.

— Он завтра уезжает в Москву, — безнадежно произнесла женщина. — А я улетаю в субботу. Следующий раз прилечу только после Нового года.

Анна задумалась. О том, что Костя уезжает в командировку, она слышала впервые. К тому же на четверг были куплены билеты на концерт любимой группы в ночном клубе.

«Неужели он забыл?» — расстроилась она.

— Анна, вы могли бы попробовать с ним поговорить? — наконец приступила к главному Светлана. — Знаете, я когда увидела вас с детьми там, в гимназии, так вам позавидовала… Я даже не могу подойти к сыну. Но вы — тоже мать, и кому, как не вам, понять мои чувства.

— Не знаю, смогу ли чем-то помочь, — неуверенно произнесла Анна, подумав при этом «без вреда для себя». — Поверьте, я не имею на него почти никакого влияния.

— Я понимаю, — ответила Светлана, когда они уже подошли к машине. — Но я все равно позвоню вам завтра. Хорошо?

И столько мольбы и надежды было в ее словах, что Анна неожиданно для себя пообещала:

— Хорошо. Я попробую. Простите, но мне пора. До свидания.

— До свидания, — ответила женщина с безнадежной грустью в глазах.

— Анна Николаевна, вас разыскивал Константин Петрович, — нараспев произнесла Алла Ивановна, едва завидев в дверях Круглову. — Минут десять назад. Только сейчас у него посетители.

Анна посмотрела на часы. Она опоздала с обеда почти на сорок минут.

— Костя… — произнесла она, влетев к нему в кабинет, не расслышав последних слов секретарши, и осеклась.

За столом сидели двое солидных мужчин, с интересом повернув к ней головы.

— Константин Петрович, вы меня разыскивали? — смущенно поправилась Анна.

— Анна Николаевна, я приглашу вас позже, — спокойно ответил Крылов, но по выражению его лица она поняла, что влипла.

— Куда же вы полетели? — зашипела на нее секретарша несмотря на то, что все давно знали об их отношениях. — Там такие люди из министерства…

Она укоризненно покачала головой, чувствуя, что достанется и ей.