Две башни - Толкин Джон Рональд Руэл. Страница 24

Я вспоминаю, что когда-то очень давно — во времена войны между Сауроном и людьми моря — ко мне пришло желание снова увидеть Фимбретиль. Она по-прежнему была прекрасна в моих глазах, когда я в последний раз видел ее, хотя и не очень похоже на энтийскую женщину в старину. Потому что энтийские жены согнулись и потемнели от своей работы; волосы их выгорели на солнце до цвета спелого зерна, а щеки их стали похожи на красные яблоки. Но их глаза оставались глазами нашего племени. Мы пересекли Андуин и пришли в их холодную землю, но обнаружили ее пустынной: она была сожжена и разграблена всюду, куда бы мы ни шли. Энтийских женщин нигде не было. Долго мы звали и долго искали; мы спрашивали у всех, кого встречали, куда ушли энтийские женщины. Некоторые говорили, что никогда не видели их; другие говорили, что видели, как наши женщины шли на запад, третьи — на восток, четвертые — на юг. Но нигде, куда бы мы ни пошли, мы их не находили. Горе наше было велико. Но дикий лес звал, и мы вернулись к нему. Много лет возвращались мы туда и искали своих женщин, идя далеко по всем сторонам и окликая их по их прекрасным именам. А теперь энтийские женщины — лишь воспоминание для нас, и бороды наши длинны и седы. Эльфы сочинили много песен о поиске энтов, и некоторые из этих песен перешли в языки людей. Но мы не сочиняем песен об этом, мы удовлетворялись пением прекрасных имен, когда мы думали о наших женщинах. Мы верим, что снова встретимся с ними, когда придет время, и, может, мы найдем землю, где сможем быть вместе и быть счастливыми. Но предсказано, что это произойдет лишь тогда, когда мы утратим все, что имеем. Возможно, что наконец это время приблизилось. Ибо если Саурон в древности уничтожил сады, то теперь враг стремиться уничтожить и все леса.

У эльфов есть песня об этом, по крайней мере так я ее понял. Ее пели по берегам Великой Реки. Заметьте, она никогда не была энтийской песней: по-энтийски это была бы очень длинная песня. Но мы знаем ее и иногда напеваем про себя. Вот как звучит она на вашем языке:

Древобрад кончил петь.

— Вот как все это было, — сказал он. — Разумеется, это эльфийская песня с легким сердцем, быстрыми словами и скорым концом. Я скажу даже, что она красива. Но энты могли бы сказать больше по этому поводу, если бы у них было время. А теперь я должен встать и немного поспать. Где вы встанете?

— Мы обычно спим лежа, — ответил Мерри. — Нам будет хорошо и на этом месте.

— Ложитесь чтобы спать? — сказал Древобрад. — Конечно. Хм, хум, я стал забывчив: это песня заставила меня перенестись в древние времена. Я решил, что говорю с малышами-энтами. Можете лечь на кровать. Я иду постоять под дождем. Доброй ночи!

Мерри и Пиппин взобрались на кровать и закутались в мягкую траву и папоротник. Трава была свежей, теплой и приятно пахла. Свет погас, свечение деревьев тоже прекратилось. Но они видели стоящего под аркой Древобрада. Он стоял неподвижно с руками поднятыми над головой. Яркие звезды светили с неба и освещали воду, которая падала на его руки и голову и капала сотнями серебряных капель к его ногам. Слушая звон капель, хоббиты уснули.

Проснувшись они обнаружили, что во дворе сверкает холодное яркое солнце. По небу плыли клочья высоких облаков, подгоняемые свежим восточным ветром. Древобрада не было видно, но когда Мерри и Пиппин мылись в бассейне у арки, они услышали его бормотание и пение, и Древобрад появился в проходе между деревьями.

— Хо, хо! Доброе утро, Мерри и Пиппин! — прогудел он, увидев их. — Вы долго спите. Я уже сделал сегодня много сотен шагов. Теперь мы попьем и пойдем на Энтмут.

Он налил им две полные чашки из каменного кувшина, но на этот раз из другого. Вкус напитка был другим, чем накануне: более густой и земной, более материальный, более похожий на пищу, так сказать. Пока хоббиты пили, сидя на краю кровати и прикусывая кусочки эльфийского хлеба (больше потому, что привыкли жевать за завтраком, чем потому что хотели есть), Древобрад стоял, напевая по-эльфийски или на каком-то странном языке и глядя на небо.

— А где Энтмут? — спросил Пиппин.

— Ху, а? Энтмут? — переспросил Древобрад, поворачиваясь. — Это не место, это собрание Энтов — а это происходит не часто в наши дни. Но я добился у многих обещания прийти. Мы встретимся на своем обычном месте, люди называют его Дорндингл. Оно к югу отсюда. Мы должны быть там в полдень. Вскоре они выступили в путь. Древобрад нес хоббитов на руках, как и накануне. Выйдя со двора, они повернули направо, переступили через ручей и двинулись на юг вдоль подножья большого склона с редкими деревьями. Выше хоббиты увидели заросли березы и рябины, а дальше темный сосновый бор. Скоро Древобрад свернул немного в сторону от холма и пошел по густому лесу, где деревья были больше, выше и толще, чем когда-либо виденные хоббитами. Некоторое время они ощущали слабое чувство удушья, которое охватило их, когда они впервые вошли в лес, но скоро оно прошло. Древобрад не разговаривал с ними. Он что-то глухо и задумчиво бормотал про себя, но Мерри и Пиппин не могли уловить ни одного слова. Было похоже на бум, бум, румбум, бурар, бум, бум, дарар, бум, бум, дарар, бум и так далее с постоянным изменением мелодии и ритма. Время от времени хоббитам казалось, что они слышат ответ: гудение и дрожащие звуки, которые, казалось, приходили из-под земли или от ветвей у них над головой, а может, и от стволов деревьев, но Древобрад не останавливался и не поворачивал головы.