Если бы я был вампиром - Кош Алекс. Страница 7

— Идите на мой голос, молодой человек.

Ах да. В помещении ведь темно, хоть глаз выколи. Я уже успел так привыкнуть к своему ночному зрению, что и не заметил этого. Что светло, что темно — какая разница вампиру?

Голос принадлежал отнюдь не старику, а мужчине лет сорока, причём по телосложению он никак не напоминал колдуна или профессора. Скорее был похож на военного в отставке: весом примерно раза в два больше моих шестидесяти пяти кэгэ и ростом примерно на голову выше меня, хотя, когда он сидит, рост всё же определить трудно. И ещё у него была борода, длинная чёрная борода, с полметра. Повнимательней рассмотреть его мне не удалось, потому что практически всё лицо было закрыто бородой.

— Иду. А свет нельзя включить? — спросил я, на всякий случай делая вид, что ничего не вижу, и идя к столу, за которым сидел сей субъект. Для приличия я даже наткнулся на стул, стоящий как раз на моём пути.

— Будет вам свет. Садитесь, — произнеся последнее слово, он достал спички и зажёг пару свечей в виде каких-то красных демонов с рогами и крыльями.

— Итак, молодой человек. Зачем вы пришли в сей дом?

На редкость зычный голос наверняка наработал, командуя каким-нибудь взводом оболтусов в армии.

— Я пришёл на Посвящение.

Логично.

— А зачем вам Посвящение? Что вы от него ждёте?

Хотел бы я сам это знать.

— Я хочу стать кем-то большим, чем есть.

Чистая правда.

По всей видимости, я ответил правильно, потому что последующие полчаса я отвечал исключительно на вопросы, касающиеся моей жизни. С кем живу? Как зарабатываю на жизнь? Чем увлекаюсь? Занимался ли боевыми искусствами?

Я честно отвечал, что живу один, что работаю переводчиком текстов, что работаю дома по свободному графику и что занимался в детстве карате.

Помню, тогда это было очень модно, и я получил свой жёлтый пояс. На этом пришлось остановиться, потому что драться я не любил.

Далее было много разных вопросов, из которых меня встревожил только один.

— Верите ли вы в потусторонние силы? В вампиров, оборотней?

Признаюсь, я сначала немного испугался. Но потом понял, что ничего особенного он наверняка в виду не имеет.

— Я? А почему бы и нет? Ведь в мире есть столько всего необъяснимого, почему не быть вампирам и оборотням?

— Да, а почему бы и не быть… — задумчиво пробормотал Колдун.

Я его сразу мысленно окрестил Колдуном, тем более что на вопрос об имени он ответил, что имя его знать мне не полагается по статусу. Даже посвящённые и те не знают имён друг друга.

Ещё меня весьма удивил вопрос об отношениях с соседями. А вообще-то вопросы он задавал как-то вяло, и мне показалось, что он не очень-то и слушает мои ответы.

После того как его вопросы иссякли, я попытался сам спросить о том, что же такое это Посвящение, но он ответил, что мне всё объяснят на самом Посвящении, и я бросил свои бесполезные попытки что-либо у него узнать.

Выйдя из «прибежища Колдуна», я увидел ту девушку, которая меня встретила у входа. По всей видимости, она стояла здесь все полчаса, что я отвечал на вопросы Колдуна.

— Вы не меня случаем ждёте? — Я одарил её самой очаровательной улыбкой, на которую был способен.

— Вас уже ждут на церемонии. Вы всех задерживаете, проходите за мной, — холодно отчеканила она и пошла по лестнице вниз.

Этой лестницы я не заметил, когда проходил по коридору.

Может, моя невнимательность?

Спустившись по лестнице, мы попали в просторную залу. Высота потолков метров десять, да и от стенки до стенки метров сто. Как это она, интересно, в подвале-то поместилась?

— А вот и последний адепт, — произнёс безжизненный голос откуда-то сверху.

— Всем привет, — бодро известил всех я о своём приходе.

Вот только никто особо не был рад моему приходу. По-моему, никто его вообще не заметил. Двенадцать человек стояли полукругом напротив статуи какой-то… то ли горгульи, то ли огромной летучей мыши, сделанной из цельного камня и размером не уступающей памятнику Петра I на коне. Вместе с конём. Красная фигура с не менее красными глазами и такой физиономией, от которой кошмары могут сниться до глубокой старости.

— Попрошу занять место среди собратьев.

Откуда голос-то доносится?

Я молча прошёл в левый угол зала и встал лицом к статуе. Сразу стало ясно, что я единственный, кто не был одет в рясу с капюшоном. Видимо, мне её выдать забыли. Вечно все на мне экономят.

— Испейте же кровь богов, дети мои, — в безжизненном голосе прорезались нотки торжественности.

Все одновременно двинулись к чашам, которые я поначалу счёл за часть помоста статуи.

Я старался не отставать от остальных и, взяв чашу, подозрительно принюхался. Запах ничего, пахнет какими-то пряностями. Залпом осушил сосуд, и тут промелькнула мысль.

Чем-то кровь по вкусу напоминает…

Дальше был только туман, я отключился…

Вот так всегда. Только я лягу спать, звонит звонок.

Я кубарем скатился с кровати и поплёлся открывать дверь. По пути я заметил, что частично одет (или частично раздет). На мне были брюки, причём в жутком состоянии, и рваная рубашка. На автомате скинул рваную рубашку и пригладил волосы.

Заглянув в глазок, я же тоже чему-то учусь, увидел за дверью девушку, которая упорно давила на звонок с таким видом, будто её не пускают в собственную квартиру. Интересно, что ей нужно от бедного, не выспавшегося и побитого меня.

Побитого?

Я вдруг заметил, что тело моё покрыто синяками. Они уже были жёлтого цвета, как будто я их получил неделю назад. Какой ужас. И когда я успел-то?

Я открыл дверь.

— Вы что там? Спите? — раздражённо спросила она.

Какая догадливая девушка.

Я старательно прятался за дверью, пытаясь скрыть синяки.

— А как вы догадались?

Сонное ехидство — новый вид юмора.

— Уже три часа дня. А вы всё спите. Как не стыдно? Здоровый мужчина.

Судя по тону, которым это было сказано, в последних двух словах она сильно сомневалась.

— А вы, простите, кто будете?

Я ещё в себя не пришёл, и на манеры мне было плевать.

— Я ваша соседка сверху.

А, ну всё ясно, тогда конечно. Соседка сверху имеет полное право на меня кричать и звонить в звонок до потери пульса. Боюсь, что эта будет похуже старушки. Да старушка ангел по сравнению с этой девушкой, в чём я тут же и убедился.

— Не смешно. Хватит. Мне совершенно не нравитесь ни вы, ни ваше чувство юмора. Правда?

— Я зашла потому, что вчера вы врезались в мою коробку с музыкальным центром, и он теперь не работает. Попрошу вас починить то, что вы сломали.

Я не стал указывать на то, что это она в меня врезалась и что от простой встречи с моим лбом, должен согласиться, весьма крепким лбом, ни один центр работать не перестанет.

— Я с радостью вам помогу, как только высплюсь, позавтракаю, поглажу шнурки и вообще приду в себя, — сказал я, пытаясь закрыть дверь перед её носом.

Она придержала дверь ногой и быстро вымолвила:

— Мне нужно, чтобы вы починили его сейчас же, и тогда, может быть, я даже накормлю вас завтраком.

А она не такая уж и вредная. Надо же. Может, она меня даже не отравит.

— Ну ладно. Можно, я хоть рубашку накину?

— Одевайтесь, только побыстрее.

Я быстренько нашёл новую рубашку и, захлопнув дверь, пошёл вслед за соседкой наверх. Жила она, как выяснилось, прямо надо мной.

В квартире её была чистота. Удивительно. Как я понял, она только вчера въехала, и уже всё разобрано, мебель расставлена. Я так удивился, что даже отважился у неё спросить, как она так быстро всё разобрала.

— Очень просто. Мне помогли соседи, такие милые люди.

Ну да, конечно. Как же я сразу не догадался? Такой девушке, наверно, бросились помогать все соседи мужского пола старше десяти и моложе восьмидесяти.

Должен признать, что это стоило того. Только сейчас я наконец пригляделся к своей соседке как следует.

Ладная девушка лет двадцати трёх, блондинка, красивое личико, хотя и немного высокомерное, длинные ноги, соответствующий бюст. В общем всё, что нужно, чтобы стать объектом мечтаний некоего Виктора, вот только характер…