Прорыв - Круз Андрей "El Rojo". Страница 56

Самым главным же и самым трудным в использовании трофеев оказался «бардак». Соблазн взять его с собой был невероятно велик, он был тоже с мобскладов, ухоженный и малоезженый, с полным баком и полной боеукладкой в пятьсот длинных патронов Б-32 [47] калибром четырнадцать с половиной миллиметров. В ящиках в блоке нашли ещё тысячу патронов и запасные стволы. Обрыдаться. Две тысячи патронов к ПКТ в боеукладке дополнялись четырьмя тысячами в запасе, уже в коробках, и тоже запасным стволом. Три БК [48] на один «бардак». Мечта идиота.

Только вот с личным составом у меня проблемы на всю эту технику. Не хватает его, личного состава-то. Точнее даже — хватает, но действовать всё это будет неэффективно. И жрёт бензина «бардак» ровно как три «уазика». Ну, чуть-чуть меньше. Но совсем чуть-чуть. Зато того, что в нём есть, хватит ещё километров на семьсот, что не так плохо, до «Шешнашки» можно дважды метнуться. Там у него в баках, если память мне не изменяет, под триста литров сейчас. Но если заправляться, то на него уйдёт почти весь наш запас для «уазиков».

Я даже не заметил, что вокруг меня, стоящего, как ребёнок перед новогодней ёлкой, перед БРДМ-2, собрался весь отряд.

— Серый, с жабой борешься? — сочувственно поинтересовался Васька.

— Ну… душит, сволочь такая, — кивнул я сокрушённо. — Не взрывать же такое добро.

— Взрывать нельзя, жаба не подпишет, — влез Лёха.

— Вот и я так думаю. Ладно, давай снова карту смотреть.

Карта дала нам наводку на полузаросшую, но ещё существующую просеку. Съезд на неё был, не доезжая совсем чуть-чуть до поворота на хлебозавод, где основал свою базу пресловутый Крап. Колонна наша разрослась, впереди шёл «бардак», которым рулил Шмель, я сидел справа от него, в подвесном же сиденье под башней устроился Васька, время от времени орудуя рукоятками поворотных механизмов, направляя стволы пулемётов в потенциально наиболее угрожаемом направлении. Шли без огней, пользуясь ночными приборами «бардака», остальные машины ориентировались друг по другу. Двигатели держали на самых малых оборотах, внатяг, чтобы шуметь как можно меньше.

С «бардаком» я был знаком по Чечне, взвод инженерной разведки только с такими у нас и ходил по дорогам. Впечатление они оставили противоречивое, но в целом неплохое. То, что над головой у тебя КПВТ, очень радовало. Это уже даже и не пулемёт, считай, почти пушка. Пули, выпущенные из него с характерным басовитым грохотом, прошивали крепкие дома насквозь, доставалось и соседям, и сараям, и чему угодно. А ранений от них не бывало, не помню такого, только наповал. В общем, с такой машиной мы можем замахиваться на задачи чуток посерьёзней. Но только чуток, танком этот «бардак» так и не стал.

А вообще меня завалило мыслями. Велик был соблазн рвануть на максимально возможное расстояние от блока. Пока обнаружат разгром, пока организуют погоню, много времени пройдёт. Но когда время пройдёт, то погоня будет точно. Крап контролирует большую территорию, и у него, по обновлённым данным, почти полторы тысячи человек. Есть техника, есть оружие, на всех дорогах блоки. И есть с блоками связь.

Если мы рванём вперёд, то поведём себя предсказуемо, именно так, как и будут от нас ждать, и тогда столкновения не избежать. Или догонят, или перехватят. А вот если мы, проехав всего ничего по дороге, свернём в глухомань и там затаимся, совсем неподалёку от основной базы противника, то этого от нас ожидать не будут. Мы ведь так уже делали в Тверской области. И тогда сработало.

Выстрелы разнеслись далеко, но двадцать пять километров всё же далековато для слышимости, а у нас даже гранаты в вагончиках рвались, не на улице. Но всё же нас уже пару раз запрашивали по радио, а мы не ответили, так что вскоре следует ждать проверки. Удастся проскочить до поворота, не наткнувшись на встречных курсах на противника — будет замечательно. Не удастся — долбанём из всего, что у нас есть. Тут деваться некуда, приходится рисковать. Но лучше бы не натыкаться, тогда даже наше направление движения станет для противника загадкой. Они могут подумать, что мы пришли со стороны Нижнего и туда же отступили: на асфальте следов не остаётся. А если догадаются хотя бы глянуть, откуда стреляли и где рассыпаны гильзы, то поймут, что и к блоку подошли со стороны Нижнего Новгорода. До блока дошли, его разгромили, но дальше по трассе не замечены. Какой вывод? Отошли к Нижнему же.

К моей великой радости, поворот в сторону просеки был заасфальтирован, асфальт закончился лишь метров через пятьсот — семьсот, после того, как мы проехали мимо большого полуразваленного здания вроде коровника. Там мы тормознули, срубили два молодых деревца и привязали их за «уазиком». Невелика помощь, но могут примятую машинами траву поднять, где она есть, затереть особенно явные следы на песке. До завтра следы немного выветрятся, а послезавтра их и видно не будет, погода стоит относительно сухая, с последнего дождика два дня прошло. Ну а уж если пойдёт, то нам вообще за счастье, всё смоет.

По просеке шли очень неторопливо, фары по-прежнему не включали. До самого конца её я тоже доезжать не стал, нашли приличный съезд в редколесье по пути, свернули, разделились и медленно-медленно, на первой скорости, чтобы никуда не угодить, теперь уже с зажжёнными фарами, углубились в заросли. И там наконец встали.

Рассредоточили технику, начали маскировать её валежником. Сразу же организовали наблюдение за путями вероятного подхода противника, а с утра я решил эти самые пути ещё и заминировать, перекрыть растяжками и установить пару «монок», заведя их с электровзрывателя на «пээмки». Парный взрыв правильно установленных мин МОН-50 может очень много беды наделать.

Кое-как рассредоточив технику, сели завтракать. Или ужинать — кто знает… Пожрать, в общем. Мудрить не стали, на сухом спирте нагрели каши с тушёнкой, проколов дырки в крышках, и принялись за еду. Устали все, как черти, даже жевали лениво.

— Серый, пока все здесь сидим, объясни людям, что ты задумал, — сказала Вика. — Шарахаемся из стороны в сторону, уже даже смысл наших действий я потеряла, если честно.

Судя по всему, Вика выразила не только свою мысль. На первый взгляд наши действия явно противоречили очевидному решению проблемы. Я прожевал очередную закинутую в рот ложку каши с мясом, затем ответил:

— У нас есть выбор между двумя тактическими схемами. Первая — действовать прямолинейно, то есть — прорвали заслон и поехали прямо, насколько успеем убежать. — Я провёл ручкой ложки на песке прямую линию. — Результат будет такой, что, скорее всего, нас вынудят вступить в бой, где нам и трындец. Нас мало, а только у Крапа полторы тысячи, хоть отдельные группы и грызутся между собой. Блоками перекрыты дороги, в больших сёлах стоят гарнизоны, а ведь здесь есть ещё и другие банды. Сегодня начнётся суета на дорогах, нас начнут ловить. Это ты понимаешь?

— Понимаю, — с готовностью кивнула она. — И что предлагаешь?

— Предлагаю действовать по второй схеме. — Я нарисовал ложкой некую извилистую линию. — Вторая схема — затаиться там, где никто не будет искать, как тогда у Васильевского Моха. Разведать основную базу, дождаться, когда спадёт активность противника, а при возможности грохнуть Крапа.

— Зачем это? — обалдевшим голосом спросила Татьяна. — Очистим мир от скверны? Санитар леса типа?

— Затем, что Гвоздь рассказал, что на его место есть ещё кандидаты. Если Крапа не станет, то забудут обо всём, начнётся драка за трон.

— Ну и как ты собираешься это сделать? — с оттенком ехидства спросил Шмель.

— Масса вариантов. Нам известна его база и примерно — схема поведения. Или снайперская засада, или, того лучше, минная. У них всего один выезд с хлебозавода на дорогу и с дороги один выезд на шоссе. Других маршрутов выдвижения нет, и в этом наша сила.

— А ещё в чём наша сила? — пробурчал Шмель, явно не вдохновлённый моими идеями.