Прорыв - Круз Андрей "El Rojo". Страница 97

Я пошёл первым, старясь как можно дальше отойти от выхода в больший тоннель. Плюнул на всё, снова включил фонари. Всё лучше, чем аквариумный свет в окуляре, в который к тому же смотришь одним глазом.

На мертвяка мы наткнулись метров через семьдесят. По трубе звук шагов разносится далеко, слышно было так, словно он рядом, только руку протяни. Это был человек, перемазанный грязью настолько, что невозможно было разглядеть, одет он или нет. Я выстрелил раз, второй, он упал лицом вперёд, за ним слышались ещё шаги.

— Серёга, держи тыл с Васькой, а я дальше прогуляюсь, — прошептал Сергеич.

Я лишь кивнул. Тоннель очень узкий, всё равно стрелять только один может, и мертвяки подходить будут тоже по одному, Сергеич справится. А я помогу Ваське проследить, чтобы в тыл не вышли, там ведь морф сзади.

Сергеич ушёл, сразу донёсся негромкий треск выстрелов. Чуть погодя ещё и ещё раз.

— Дальше пойду, тоннель без отнорков, — послышалось в наушнике. — Вроде чисто всё пока.

— Хорошо. Будь на связи.

Кто-то шаркает о бетонные стены, словно плечами их задевает. Шаги. Тяжёлые такие, не человечьи. Морф увесистый, это я сразу заметил, массы нажрал на пару людей, а то и больше. И как он всё видит, сволочь такая, неужели только по звуку?

Снова вспышка визга-хрипа, ударившая по ушам. Я с перепугу чуть оружие не выронил. Но не выронил. А это он, гад такой, пространство перед собой сканирует, на манер летучей мыши. Увидит он свет от наших фонарей? Почует?

Топает-то он как… Рука скользнула к гранатному карману, но Васька вцепился мне в запястье. Точно, паниковать нельзя, тогда нам точно кранты. Мы уже в это дело так глубоко влезли, что теперь только побеждать. Любым разумным и неразумным способом.

Шаги вдруг замерли. Наступила тишина. Ждёшь тяжёлого дыхания подсознательно, насмотревшись фильмов о чудовищах, но эта тварюга не дышит, она же мёртвая.

«Ну давай, урод, не тяни, топай сюда», — прошептал я, подгоняя невидимую тварь. Я ожидал нового заряда визга, но тварь пошла молча. Шаги возобновились, и заодно услышал, как бока твари скребут по стенкам — тесно гадине здесь. Она тут как пробка в бутылочном горлышке. Это хорошо или плохо?

Анатолий Ерёменко

27 мая, пятница, ночь

— Они точно кого-то высадили? Уверен? — орал в рацию Ерёменко.

— Точно, — ответил ему Циммерман. — Не меньше двоих ушли в водостоки, может, и больше. Броня успела уйти.

— Почему? — аж взвизгнул Анатолий.

— Потому, что наглые, не ждал их никто, — донёсся голос в наушнике, перемешанный с помехами. — И маршрут отхода они заранее продумали, и прикрытие поставили. Бэтээр сваливал, а вторая машина от леса его прикрывала. У нас в «Выстреле» «двухсотый» и «трёхсотый». Я же говорил, что ребята толковые, за которыми гоняемся.

— То есть ещё и не догнали? — мрачно, наливаясь тяжёлой чёрной злобой, спросил Ерёменко.

— Именно так, — подтвердил Циммерман. — У них маршрут отхода через лес заранее до метра просчитан был, а нам в темноте куда? Сначала гнались, а потом кто в дерево упёрся, а кто в овраг.

— А по тем, что в канализации, что слышно? — снова спросил Ерёменко. — Они для нас самые важные, их надо взять! Обязательно! Контейнер у них, я ручаюсь.

— Пытаемся перехватить их в тоннелях, — заговорило радио. — Но там полно зомби, и плана тоннелей у местной братвы нет. И никто туда не лазил, наугад шаримся.

— Поймаете?

— Тупой вопрос, — оборвал Циммерман. — Откуда я знаю? Ловим! Ты вообще сам подумай, как ловить неполной ротой людей в целом городе с мертвяками, да ещё когда ожидаешь, что местные тебе в глотку в любой момент вцепятся.

— Что по хлебозаводу?

— Связи пока не было, двадцать минут до сеанса. Свяжусь дополнительно. Ищут, но думаю, что до утра ничего не случится, темно в лесу. К тому же если там кто и был, то уже уйти мог.

— Понял, — тяжко вздохнул Ерёменко. — Передай своим, что если будут пленные, то пусть потрошат не жалеючи. Инквизицию им, чтобы всё, что знали, поведали. Понял?

— Да понял я, понял. Всё я о тебе понял, — вздохнул Циммер. — Отбой связи, Торквемада.

Ерёменко отдал гарнитуру очкастому радисту, снова закурил чёрт знает какую сигарету за сегодня, перед дверью «Водника» было набросано множество окурков. В горле стоял ком, даже дышать было противно — настолько лёгкие пропитались дымом. Но только сигареты ещё как-то успокаивали Анатолия. Пока всё шло плохо. Вроде и обнаружили, но не поймали, погнались, но не догнали, прочёсывают лес, но пока не докладывают. Противник всё равно на шаг впереди. Никто не ждал и не думал, что они уйдут в канализацию, да ещё и таким наглым способом. Прорвались на броне, со стрельбой, спалили броню уголовников, взорвали стену.

Он покачал головой. Противники молодцы, а вот с него самого снимут голову вскоре. И это вовсе не фигурально сказано. Такого провала Пасечник не простит. Не поймают, не добудут контейнер — всё, он не жилец.

— «Уродов» вызови, — сказал он радисту. — Петракова, но можно и Великанова. Пусть сюда подъедут.

— Есть, — кивнул радист, а Ерёменко отправился походить вокруг машин.

На месте не сиделось. Присел было на ствол поваленного дерева, встал, походил. Снова сел, снова встал. Нет, успокоиться не удавалось. Что делать? Ждать результата? Очень хорошо. Подождём. Циммерман докладывает, что те, кто бегает по канализации, оторвались от погони и потерялись, найти контейнер не представляется возможным. Может быть такое? Запросто. Судя по тому, как вообще обстоят дела, всё к тому и идёт. И очень может быть, что после поступления такого доклада его же «черномундирные» наденут на него наручники. Или просто пустят пулю в затылок. Пасечник не простит, не тот это человек. И он ясно дал понять, что Ерёменко на испытательном сроке теперь.

Не ждать результата? Бежать? «Уродов» он хоть сейчас может повернуть прочь, им эта погоня тоже ни к чёрту не нужна, убегут с радостью. У них потери и отношения с бойцами Циммера хуже некуда, жалобы каждый день. И Циммер за ним не погонится, у него других проблем хватает, развернёт свою броню да и двинет обратно на Тверь. Он ведь не о деле думает, а о прорыве домой. Спишет провал на Ерёменку с радостью, он же в схеме вообще сбоку припёку, и никакого спроса с него. «Уроды» же, тяготящиеся своим положением, тоже сбегут с радостью.

Но что тогда? Искать новое место в этом мире? Ехать по дорогом с живодёрской ордой? А если доведётся нарваться на уцелевшую воинскую часть? «Уроды» не бойцы, они даже одного серьёзного боя с подготовленным противником не выдержат. Им только оседать где-то в глуши, обзаводиться своим «княжеством» и не лезть на рожон. Но эти края уже поделены, куда ещё можно податься?

Докурив до половины, он со злостью втоптал очередную сигарету в дёрн и сразу же полез за следующей, хоть на неё уже смотреть противно было, а в горло как битого стекла натолкали.

— Петраков подъедет минут через тридцать, — доложил радист, высунувшись из КШМ.

Ерёменко кивнул, показал рукой, мол, «работай дальше», и уставился в пространство, сложив руки на груди. Что делать? Вот что, а? Кто бы подсказал? Примешь неверное решение — и остаток жизни будешь локти кусать. Да и сколько той жизни останется? Тоже вопрос вопросов. Тридцать минут на размышления. Полчаса.