Лекарь - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 70

По поводу горячительных воин ответил отрицательно, попросив кваса или клюквенного морса. За что был удостоен презрительного фырканья и задет по лицу бантом (из-за резкого поворота недовольной девки).

Воин снял перевязь с мечом и прислонил клинок к ноге возле ножки стула, чтоб был под рукой. Через некоторое время перед ним были плюхнуты глиняные миски с бараниной и кусками пирога, на которые он с жадностью набросился, думая лишь о том, почему его везде преследует советский общепит, даже в параллельном мире. Наконец он насытился, желудок уже не терзал его, и настроение улучшилось.

Он был в городе впервые, поэтому все вызывало его интерес, скоро, впрочем, угасший. Такие трактиры, напоминающие помесь борделя, студенческой столовой и игорного заведения, он видел уже не раз, и в реале, и в исторических кино. Ему стало скучно, и он заказал кружку пива, надеясь, что это не будет та бурда, что обычно подают в трактирах. Ну по крайней мере в тех двух, что он знал. Принесли кувшин с чем-то, правда, пахнущим пивом, и он, надеясь, что туда не плюнули, налил себе в кружку. Пиво оказалось неплохим и светлым, как он и заказал, – почему-то большинство здешних заведений предпочитало темное густое крепкое пиво.

Он сидел расслабившись, краем уха прислушиваясь к болтовне и смеху наемников, обсуждавших какого-то купца, обманувшего их с оплатой, за что они нагадили ему в телегу с шелком. С другой стороны разговор шел о каком-то бароне, умирающем от болезни, что разъедает его внутренности, – дескать, жаль, лихой был рубака. Влад стал прислушиваться внимательнее, но тут забренчал на мандолине музыкант в углу, и все разговоры сразу стихли.

Музыкант пел душещипательные песни о наемнике, который украл принцессу и ускакал с ней непонятно куда, явно с развратными целями. Вдруг ему вспомнилось: «Спрячь за высоким забором девчонку, выкраду вместе с забором», и он тихонько засмеялся. У него даже настроение улучшилось – как будто получил привет с далекой родины.

Внезапно его довольные мысли прервало появление здоровенного типа, который без приглашения уселся за его столик и, дыхнув перегаром, заявил:

– Че смиёсся? Не по ндраву тебе наши песни? Че, бла-ародный, что ли?

– Может, и бла-ародный. И что?

– А вот что! – Тип с характерным звуком харкнул в кувшин приезжего. – Вот так мы поступаем с бла-ародными!

Влад с тоской помолчал, потом обвел глазами зал трактира – все с интересом наблюдали за происходящим, и он мог поставить «рупь за сто», что еще и подначили пьянчугу на этот наезд. Он подумал: «Ах вот как… Это типа у вас вечернее развлечение…» Он с ленцой протянул руку, схватил типа за всклокоченные рыжие волосы и прижал к столу, после чего аккуратно вылил ему кувшин на голову со словами:

– Остудись, малый!

Малый не внял голосу разума. Видимо, не понял, что обращаются к нему. Он был не менее метра девяноста ростом и в ширину как два холодильника «Саратов», кроме того, на его ухе висело то, что он недавно отправил в кувшин, и это его расстраивало, поэтому он с ревом попер на Влада через столик, попытавшись с ходу въехать ему кулачищем.

Этого Влад не позволил. Схватив его за руку и используя его же инерцию движения, он переправил нападавшего в противоположный угол. Там рыжий и затих, но по дороге он все-таки снес пару столиков с сильно обидевшимися наемниками, посчитавшими, что не надо кидать всякое дерьмо к ним на стол, где стоит недопитое пиво. После этого веселье уже понеслось по полной. Влад подхватил левой рукой меч, чтобы его не потоптали и не стащили в драке, а правой стал отправлять противников то в один угол, то в другой, стараясь не сильно их повредить, ведь в этой гостинице ему еще жить… Ну не вырезать же весь зал?

Последний брошенный в очередной раз в угол наемник потянул из ножен кинжал. Это сразу было пресечено хозяином, треснувшим ему по затылку дубинкой. Наконец веселье завершилось, рыжего утащили протрезвлять, наемники расселись, вполне дружелюбно поглядывая на здоровенного воина, безоговорочно признав его за своего, – и вечер покатился дальше, дымя подгоревшей уткой и шипя пенными кружками.

Зал постепенно наполнялся, через часа два в трактир зашел высокий, добротно одетый наемник с мечом у пояса, подошел к трактирщику, что-то спросил. Тот кивнул ему на сидящего Влада, и незнакомец подошел к нему и поинтересовался:

– Это ты искал меня от Марьяны?

– Если ты Вячеслав, то тебя.

– Говори. Что именно хотел?

– Ну ты присядь, наверное. Налить тебе пива?

– Нет. Давай о деле. Так что нужно?

– У вас была договоренность, о бароне. Вот я и прибыл, как договаривались.

– Я понял. Вещь у тебя с собой? Меч в смысле?

– Да, с собой. Как только сделаем дело – меч твой.

– Хорошо. Завтра на рассвете я заеду за тобой. Будь готов.

– Далеко ехать?

– Полдня пути. Все, расстаемся до завтра.

Вячеслав, не прощаясь, поднялся и вышел из трактира. Влад посидел, немного недоумевая, чего это он такой неприветливый, но не пришел ни к какому выводу, кроме одного: «Да пошел он… Что с ним, детей крестить? Получит награду – и прощай».

Через некоторое время Влад отправился спать. Комнатка была маленькая, удобства чисто символические, и это его удручало. Он не стал раздеваться и завалился на кровать как был, только без кольчуги.

Утром в дверь уже забарабанил Вячеслав, Влад открыл, сообщил, что сейчас он будет готов, и через двадцать минут их лошади уже грохотали копытами по улицам спящего города. Ворота города открылись, со скрежетом поднялась решетка, и воины выехали на тракт.

Около часа они скакали молча. Один спросонок не хотел разговаривать, да еще чувствовал явное недоброжелательное отношение спутника, что также не располагало к беседам. Второй ехал с каменной физиономией, кипя ревностью. «Ну почему, почему она предпочла его мне, что в нем такого? Ну да, здоровенный мужичина, вон какой меч торчит. Что у него, и там такой же?.. Как она могла предпочесть его?! А может, грохнуть его, забрать артефакт и сказать потом Марьяне, что на них напали разбойники? Как бы он сам меня не грохнул – вон как поглядывает, будто прожигает взглядом».

А Владу просто так хотелось спать, что он начал ненавидеть все, что подняло его в такую рань с постели. Ну отчего в этом мире все дела начинаются с рассветом? Нельзя, что ли, как все цивилизованные люди: встал, сходил в туалет, попил кофе, оделся… посмотрел слегка телевизор и отправился себе на подвиг? А тут тащись на вонючей лошадиной спине, рядом с закованным в железо тупым мужланом, так бы и врезал ему по кумполу.

Ему захотелось сказать какую-то гадость, чтобы спутник напал на него, и он с полным основанием начистил бы ему рыло. Влад с трудом сдержался от такого великолепного решения проблемы… Еще полчаса прошли в молчании. Когда они проезжали небольшой сосновый бор, возле которого было поле, на котором кое-где под лучами солнца растаял снег, он сказал:

– Послушай, Вячеслав. Мне ужасно хочется дать тебе в морду. Тебе хочется дать мне в морду. Есть два варианта. Первый – мы даем друг другу в морду, после чего один из нас остается с перекошенной и разбитой мордой, а другой все равно злой на себя, что не сдержался. Второй вариант – ты просто объяснишь мне, где и в чем я виноват. И я, может быть, не разобью тебе морду. Выбирай.

– А сможешь мне набить морду? Осилишь?

– Знаешь, смогу, – спокойно сказал Влад, и после этих его слов Вячеслав как-то сразу ему поверил. – Давай лучше расскажи, в чем дело. Я вины за собой как-то не чувствую.

Они еще помолчали, потом Слава сказал с горечью:

– Люблю я ее. Я сплю и вижу ее… Я просто горю. Я для нее все сделаю – убью, ограблю, обману, только бы она была рядом со мной. Я вижу ее зеленые глаза, ее пышные волосы, ее руки… И как представлю, что она этими руками ласкает тебя, мне хочется тебя убить. Я понимаю, что это глупо, но это так. Вот сейчас я ехал и думал: а может, убить тебя, забрать меч и Марьяну? Мне самому стыдно, что я дошел до такого. Я ведь не подлый, понимаешь? Как я могу допускать такие мысли себе в голову? Что, если она меня околдовала? Вот скажи, Влад!