Игрок - Уорд Дж. Р.. Страница 21

— В любом случае извини, я не могу сейчас разговаривать, — соврал он. — Опаздываю на встречу.

Она, казалось, даже не слышала его.

— Ты не можешь судить об отношениях других людей.

— Вы мои родители. Я вынужден жить с последствиями того, что ты сделала с моим отцом. Так что очень даже имею право судить.

— Он никогда не любил меня.

— Вот в этом ты ошибаешься.

— Он любил свои книги, свою юриспруденцию, свою работу. Мне было девятнадцать, когда я вышла за него, и двадцать, когда появился ты. Он был на двенадцать лет старше меня и занимался своей карьерой. Он оставлял нас одних на озере на многие месяцы, когда уезжал в Вашингтон.

— Ты никогда не оставалась одна.

Грей вспомнил ее, прислонившуюся к стене их дома у озера, вспомнил мужские руки у нее под платьем, ее запрокинутую голову, закрытые глаза и ощутил боль, как от удара. Он стал свидетелем этого маленького шоу, когда ему было тринадцать. Отголоски ее смеха, такого высокого и бесконечно пронзительного, заставляли его просыпаться по ночам еще многие месяцы.

Он тоже не оставался один. Стыд стал его постоянным спутником в годы отрочества. Грей знал, на что способна его мать, и скрывал это. Лгал отцу, когда тот звонил, а она в это время развлекалась с кем попало.

Белинда открыла рот, но Грей жестом остановил ее:

— Знаешь что, мне не интересно продолжать этот разговор, который повторяется каждый раз, когда ты встречаешь меня. До свидания, дорогая мама.

— Я думаю о тебе, Грейсон, — с трудом выговорила она, хватая его за руку.

Он вырвался от нее и пошел прочь.

— И я думаю о тебе. Постоянно, черт побери.

Грей вылетел из дверей и пересек людской поток, торопливо двигавшийся по тротуару. Когда подъехал его лимузин и он забрался внутрь, заметил, что его руки до сих пор сжаты в кулаки.

Пока машина ехала по Парк-авеню, Грей смотрел в окно, безрезультатно пытаясь взять себя в руки. А когда шофер остановился у дома Элисон и Роджера, он не мог себя заставить открыть дверь. По причинам, которые заставляли его презирать себя, мать до сих пор обладала способностью приводить Грея в такое состояние, когда он чувствовал себя несчастным мальчишкой, а не тем взрослым мужчиной, которым стал. Эта уязвимость приводила его в отчаяние, и Грей понимал, что с этими бьющими через край эмоциями он совершенно непригоден для светского общения, которое ожидало его наверху в пентхаусе.

— Вы хотите, чтобы я отвез вас в какое-то другое место? — спросил шофер, когда увидел, что Грей не выходит.

— Нет. Спасибо.

Грей вышел из лимузина и несколько раз обошел здание. Холодный ветер продувал шерстяной костюм. Собравшись с духом, он наконец прошел через вестибюль здания и вошел в лифт убежденным, что в состоянии выдержать оставшуюся часть вечеринки на автопилоте.

Если не считать того, что в тот самый момент, когда он ступил на порог Адамсов, Грей понял, что обманывает сам себя. В прекрасно обставленном пентхаусе топталось порядка ста человек. И хотя он знал всех, они внезапно показались ему совершенно чужими. А может быть, ему просто хотелось, чтобы так было. Звуки разговоров и смеха, запах закусок, кипение вежливой агрессии, с которой эти люди общались друг с другом, — все разом навалилось на него.

Грей повернул назад к двери.

— Грей! — Кассандра подошла к нему и поцеловала в щеку. — Я звонила тебе. Здесь Джой…

Он перестал дышать.

— В городе?

— Да. Точнее сказать, здесь, на вечеринке. Она…

— Где она?

Его глаза сканировали толпу в поисках светло-рыжих волос. Сердце подскочило куда-то в горло. И хотя он чувствовал себя жалким в своем отчаянии, ему хотелось увидеть ее. Особенно сегодня.

— Может быть, она в библиотеке, — пробормотала Кассандра, глядя вместе с ним вокруг. — Мне кажется, она хотела посмотреть книги.

Грей знал, где это. Он ринулся туда со всех ног, насколько позволяли правила приличия. Грей уже почти добрался до коридора, когда перед ним возник Роджер Адамс.

— А мы уже волновались, что ты не придешь! — Сенатор сиял улыбкой. — Ты видел Райта? Он здесь, в баре.

Грей уставился на этого человека, которого так хорошо знал.

От злости, оставшейся после общения с матерью, его голос сделался жестким. Грей резко произнес:

— Нам надо поговорить.

Адамс прищурился:

— В чем дело?

В этот момент Элисон, которая, смеясь, разговаривала с кем-то в двух шагах от них, поймала на себе взгляд Грея и подошла поцеловать его.

Адамс протянул руку:

— Беннет, у тебя жуткий вид. Давай зайдем ко мне в кабинет.

— Нет. — Грей вырвал руку. — Мы сделаем это не сегодня. И не здесь.

— Хорошо, — медленно произнес Адамс. — Завтра я буду в Вашингтоне. Все в порядке?

— Встретимся там, в твоем офисе.

— Грей, что происходит?

— Анна Шоу. Вот что. Не говоря уже об утечке.

— О… боже. — Лицо сенатора побледнело, а потом залилось краской. Над верхней губой выступил пот. — Смотри, я…

— Нет, оставь. Поговорим наедине. И подальше от твоей жены.

Грей с отвращением отвернулся и ушел. Меньше всего ему хотелось, чтобы Элисон что-нибудь услышала. К тому же сегодня он не вынес бы разговоров об адюльтере.

По пути в дальний угол пентхауса ему попалось несколько человек, но Грей грубо отмахнулся от них. Он уже был не способен на вежливость. Мысли о предательстве в браке Адамсов заставили его настолько живо вспомнить свое прошлое, что Грей чувствовал, как оно душит его. Можно подумать, что ему мало было встречи с матерью.

У Грея возникло какое-то мрачное ощущение, что ему надо уйти, но он хотел увидеть Джой. Ему просто необходимо было…

Если бы он умел лучше справляться со своими чувствами, то легче смог бы понять, что ему на самом деле нужно от нее. А так, он просто чувствовал необходимость срочно оказаться с ней в одной комнате. Посмотреть ей в глаза. Вдохнуть воздух, которым она дышала.

Завернув за угол и увидев, что дверь в библиотеку полуоткрыта, Грей взял себя в руки. Что, если она не захочет его видеть? Что, если…

Грей заглянул внутрь.

Она стояла там, повернувшись лицом к полкам, и, задрав голову, поглаживала кожаный корешок книги. Черное трикотажное платье сидело на ней, как вторая кожа. Волосы рассыпались по спине. Туфли состояли из одних ремешков, отчего ему сразу захотелось поцеловать ее изогнутые ступни.

Зависнув у двери, Грей осмотрел комнату, ожидая, что с Джой окажется мужчина. Однако она была одна, как будто искала здесь святилище, способное укрыть ее от шумных незнакомцев. А звучавшая в комнате классическая музыка уносила ее далеко от них.

Господи. Грею захотелось закрыться вместе с ней. Обнять ее. Обрести покой. И дать его Джой.

Не успел он войти в комнату, как услышал за спиной шаги.

— Беннет, как поживаешь? — негромко произнес Чарльз Уилшир, один из лучших нью-йоркских адвокатов. В руках он держал два бокала вина. — Я бы пожал тебе руку, но должен обслужить леди.

Грей, прищурившись, смотрел, как Чарльз подходит к Джой. Она повернулась спиной к двери и взяла у него бокал. Их руки соприкоснулись.

Глава 8

— Вы собирались мне рассказать, как давно знаете Кассандру.

Джой отхлебнула вина. Стоявший перед ней мужчина в темно-синем костюме выглядел сверхизысканным под стать остальным гостям на этой вечеринке. Все они блистали свежестью отменного здоровья. Этот бросавшийся в глаза свет больших денег исходил от их одежды, их драгоценностей, их глаз. Все они просто сияли.

— Я познакомилась с Касс недавно, — ответила Джой. — Я делала для нее платье.

Его глаза блеснули.

— Правда? Для какого дома моды вы работаете?

— Я сама по себе.

Он бросил взгляд на ее левую руку:

— Вы ведь и приехали с Кассандрой? Не с мужем.

Джой кивнула:

— Когда я бываю в Нью-Йорке, живу у нее.

Глаза мужчины скользнули по ее лицу.

Как только она приехала на вечеринку, он один раз посмотрел на нее и сразу же пробился к ней через толпу. Кажется, его звали Чарльз Какой-то.