Ловушка для чужестранки - Рисова Лана. Страница 7

Кортеж остановился перед двойными дверями, и принц, отдав какой-то приказ моему сопровождающему, умчался прочь, забрав пятерых своих телохранителей. Эштерон с Махой отъехал в сторону, ожидая, пока мы спешимся. Из двойных дверей ротонды вышел воин-человек и забрал наших хьюршей, уводя их под глубокий вынос крыши. Хассур разрешил мне взять только сумку, сообщив, что остальное принесут позднее, и подтолкнул к дверям. Я набрала воздуха и шагнула внутрь пустого просторного холла с черным каменным полированным полом, в котором отлично отражались одеяния плетуна и двух хассуров, тихо беседующих возле точно таких же двойных дверей напротив. Это что, уже выход? Было полное ощущение, что мы пересекли внутреннее пространство и сейчас выйдем на улицу. Больше никаких дверей, лестницы под землю или предметов мебели я не обнаружила, и для меня стало полной неожиданностью увидеть перед собой открывшиеся двери лифта.

Цепкие взгляды плетуна и дроу изучали меня, пока я входила внутрь маленькой безликой коробочки; сопровождавший меня хассур невозмутимо развернулся к охране, кивнул им, и мы провалились вниз. Получилось довольно неожиданно и резко, поэтому я не удержалась от вскрика, отчего заработала его неодобрительный взгляд. Спускаться было неприятно из-за странного навязчивого шелеста, звучавшего со всех сторон. Положение усугублялось тем, что у самого лифта дверей не было и перед глазами мелькали серые, черные и ржаво-коричневые ленты каменных пород. М-да, если это единственный выход, массовый побег отсюда был бы весьма затруднителен. Наконец спуск закончился.

На этот раз дверей не было вовсе. Мы сразу оказались на какой-то площадке с довольно низким потолком, зыбкость темноты впереди обещала большое, хоть и мало освещенное открытое пространство. Шакры горели здесь привычным голубым светом, но сердце сжалось не от ностальгии. Не думала так скоро снова оказаться под землей. Хассур приказал оставаться на месте, скрывшись в глубине темного проема, и я осмотрелась, удивляясь странноватой безлюдности шинн-данна. Надеюсь, сюда приводили людей не для того, чтобы навсегда забыть о них. Из любопытства сделав несколько шагов в темноту и не дождавшись гневного окрика, я прошла глубже и замерла, не в силах пошевелиться.

В паре метров от меня зиял черный провал пропасти, обрываясь на самом краю площадки без перил, уходившей вниз по спирали, на манер музея Гуггенхайма. Нижние ее уровни терялись далеко в темноте. В глубине под козырьками темнели добротные полотна одностворчатых массивных дверей, над каждой из которых висел тусклый светлячок маленького шакра. Других источников света я не заметила.

Яростный рывок, сопровождаемый злым шипением, отбросил меня назад, и я еле устояла на ногах. Багряные глаза телохранителя принца метали молнии, его голос был холоден, но безупречно вежлив.

— Вам следует быть осторожнее, лайнере. Здесь намного глубже, чем кажется на первый взгляд.

Я нерешительно кивнула, потому что он замер, ожидая ответа. За его плечом маячил какой-то высокий дроу в сером безликом балахоне до пола. Распустив зрение, я убедилась, что он не был плетуном.

— Следуйте за мной, лайнере, — обратился он ко мне высоким резким голосом и, развернувшись, направился вниз по спирали. Я побрела за ним, когда вдруг поняла, что хассур остался стоять, и обернулась назад, замедляя шаг. Воин вскинул подбородок, принуждая продолжить движение. Мне почему-то было тяжело расставаться с ним, будто с последним звеном, связывающим меня с поверхностью, и я поминутно оглядывалась, убеждаясь, что он остается на прежнем месте. Сделав полвитка и подняв голову на хассура, я обнаружила, что он пропал.

Серый силуэт моего проводника-тюремщика бесшумно скользил по камню, выходя на очередной виток. Я уже начала сомневаться в его материальности, не замечая ступней в полах балахона, — создавалось чувство, будто он парит над полом. Его имя случайно не Вергилий? Я чуть вытянула шею, заглядывая за край площадки вниз в надежде разглядеть скованную льдом исполинскую фигуру Люцифера. Эта мысль меня немного развеселила. Находиться в чужом, абсолютно отличающемся от твоего мире — и представлять какие-то свои образы! Собственно, других у меня пока не зародилось.

Таким образом мы прошли еще два витка, пока тюремщик не выбрал одну из безликих дверей.

— Располагайтесь, лайнере. Чуть позже я пришлю к вам целителя. Доброй ночи.

Он склонился в поклоне, развернулся и ушел, оставив меня перед закрытой дверью глупо хлопать глазами ему в спину. Неужели они так уверены в незыблемости своей тюрьмы, что даже не запирают узников?

С мыслью, достойной близнецов, я отошла от своей двери и склонилась к ручке соседней, потянув на себя. Хм… закрыто. Случайно оступившись, я толкнула ее и поняла, что полотно начало открываться вовнутрь.

— Не следует этого делать, лайнере, — раздался сзади высокий монотонный голос, и я подскочила как ужаленная, — хозяин этих покоев уже отошел ко сну.

Еле отдышавшись от испуга, я снова подошла к своей двери. Ага, отошел он, как же. Ко сну. На этот раз проводник подождал, пока я войду, и сам закрыл за мной дверь. Никакого скрежета запора не прозвучало, но я не решилась проверить, открыта она или нет. Сделав пару шагов по узкому коридору, я ахнула, оказавшись в большой уютной гостиной с весело потрескивающим камином, диваном и креслами, мягкими кремовыми портьерами на большом окне с видом на вечерний сад. Сад?!

Одним прыжком я оказалась возле створок и распахнула их настежь. В нос ударил свежий воздух, уже искрящийся ночной прохладой. Но с примесью вязковатого, пряного запаха, неприятного, если акцентировать на нем внимание. Взглянув на льйини, я обнаружила, что все, что находится за створками, является искуснейшей иллюзией, настолько правдоподобной, что при обычном зрении принимается за чистую монету. С сожалением закрыв окно, я исследовала свою тюрьму. Что ж, соглашусь с Тианом: пока все не так ужасно. Помимо гостиной здесь оказалась спальня с большой кроватью, я бы даже сказала, рассчитанной скорее на двоих, и примыкающая к ней ванная комната. Была и еще одна дверь в гостиной, но она оказалась запертой. Видимо, с меня хватит и этого. Мои вещи уже лежали в шкафу, поэтому я с наслаждением помылась, переодевшись во все чистое, и крепко заснула, несмотря на то что, пока я плескалась, кто-то накрыл мне ужин в гостиной.

Утром нетронутый ужин трансформировался в завтрак. И я неплохо поела полюбившуюся мне зеленоглазую яичницу с куском вареного мяса и чашкой ароматной юфы. Пожалуй, при таком сервисе можно остаться тут на пару дней. После завтрака я снова уснула, и в это время меня навещал целитель. Я заметила свежие щупы у себя в Льйи Тайги, а количество ссадин и порезов немного сократилось, да и самочувствие значительно улучшилось.

Так прошла пара дней, я ела и спала, приходя в себя. Тюремщик больше не появлялся, принося еду, когда я была в ванной либо в постели, но общество Рюша, которого мне почему-то оставили, вполне заменяло общение с людьми.

Вечером второго дня, когда я сидела, задумавшись, возле огня, вторая закрытая дверь гостиной внезапно распахнулась. Я вскочила, не зная, чего ожидать, но, к моему огромному удивлению, в проеме маячила нерешительная красно-черная фигура идзимна Махи.

— Прошу великодушного прощения, — начал он, но я уже была рядом и с радостным воплем втаскивала его в комнату.

— Представляете, прекрасная Лиссэ, я два дня ходил мимо этой двери, не решаясь ее открыть, и вот сегодня утром мне пришла мысль, что неплохо было бы посмотреть, что же за ней находится. — Локарн расположился в кресле напротив меня, как всегда выразительно жестикулируя основными руками, пока универсальная пара помешивала юфу. — Если бы я только знал, чье соседство скрывает это коварное полотно.

— А вот с моей стороны она была заперта, — надулась я, — точнее, с вашей стороны. Если бы было наоборот, то мы бы увиделись гораздо раньше.

— Моя вина, — Маха горестно склонил голову, — что целых два дня вам пришлось терпеть невиданные муки одиночества и затворничества, к коим вы вряд ли были приучены в своем мире.