Дитя греха - Джеймс Джулия (Julia). Страница 8

— Когда я смогу снова увезти мальчика в Англию?

Алексис Петракис хочет получить гарантии молчания — отлично, она подпишет все, лишь бы как можно быстрее отделаться от этого человека.

— Ты не вернешься в Англию, равно как и мой сын, — голос мужчины прозвучал совершенно бесстрастно.

Словно холодный стальной нож вонзился в сердце Райанны.

— С этого момента, — продолжал Алексис, — ты будешь жить здесь. Возможно, позже, когда Ники достигнет школьного возраста и научится свободно говорить по-гречески, я приму другое решение.

— Достигнет школьного возраста? Будет говорить по-гречески? О чем ты, черт возьми?

— Я говорю о том, как будет теперь жить мой сын.

Губы Райанны побелели.

— Давайте бумаги, мистер Петракис, я их подпишу! Это гораздо проще, чем тот идиотизм, который вы предлагаете в качестве альтернативы!

— У тебя нет выбора. Мой сын остается в Греции, и ты тоже — до тех пор, пока будешь нужна ребенку.

— Ты просто не в своем уме! Неужели ты всерьез полагаешь, что я останусь тут в заключении?

— Запомни хорошенько: с этого момента ты будешь делать только то, что я захочу! И никаких обсуждений!

Райанна непроизвольно подалась вперед. Ее ребра отозвались нестерпимой болью.

— Я не буду ничего обсуждать с тобой, даже если от этого будет зависеть моя жизнь!

— Позволь разъяснить тебе твое положение, — холодно сказал Алексис Петракис. — Если ты и лелеяла когда-то мечты о том, что я буду содержать тебя в роскоши в Англии, довольствуясь редкими свиданиями с Ники, можешь забыть об этом. Я потерял четыре года его жизни и должен был бы уничтожить тебя за это. Но у меня связаны руки — пока Ники еще маленький, его счастье зависит от тебя, и только по этой причине я терплю твое присутствие. Так что не питай абсолютно никаких иллюзий.

Райанна ужаснулась: она не могла поверить услышанному.

— А сейчас… — как ни в чем не бывало продолжил Алексис, — я начну наверстывать упущенное.

Райанне хотелось закричать, но она будто онемела. Ее сковал ужас.

Алексис, необыкновенно элегантный в своем легком костюме, уже спускался по каменным ступеням на пляж.

Райанна приподнялась, опершись на подлокотник шезлонга, и тут же почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Но женщине было все равно: спотыкаясь, она направилась к ступеням. У Райанны кружилась голова и противно дрожали колени, но она видела только радостно плескавшегося на мелководье Ники, Именно к нему, маленькому и беззащитному, направлялся человек, которого Райанна прикончила бы на месте, если бы смогла.

Женщина вцепилась в каменные перила, пытаясь удержаться на ногах, но ее сознание заволокло серым туманом, а море и песок ярко вспыхнули перед ее глазами и внезапно погрузились во тьму.

Услышав глухой звук упавшего тела, Алексис обернулся. Сидящая на песке под тентом Кэрен вскрикнула.

— Смотрите за Ники! — коротко бросил ей Алексис и быстрыми шагами направился к вилле. — Не подпускайте его к матери!

Мужчина громко позвал сиделку и поднял на руки неподвижное тело. Райанна казалась почти невесомой. Алексис торопливо поднялся по ступенькам и внес женщину в дом.

Мисс Томпсон бросилась навстречу, но он оборвал ее причитания:

— В какую комнату ее поместили?

— Сюда, — сиделка кивнула на главную спальню.

Алексис опустил Райанну на кровать.

— Мисс Дэвьюс пыталась спуститься по ступенькам и упала.

Сиделка проверила пульс и ритм сердца своей подопечной и уложила ее поудобнее.

— Надо вызвать врача? — спросил Алексис.

— Мисс Дэвьюс вот-вот придет в себя, — уверенно заявила сиделка.

Алексис кивнул и торопливо покинул спальню.

Через окно веранды он увидел, как на пляже няня с трудом удерживает вырывающегося Ники. Неужели Райанна совсем ничего не соображает? Так напугать ребенка! Что она опять задумала? Еще одну эффектную сцену, вроде той, которую она закатила перед домом опекунши? Может, эта низкая женщина решила показать, какой любящей матерью она вдруг стала?

Прямо как моя собственная мать…

С трудом взяв себя в руки, Алексис спустился на пляж и направился к сыну.

Для этого ребенка он — всего лишь незнакомец, и нельзя забывать об этом, тем более сейчас, когда малыш так напуган. Ники прекрасно видел, как внезапно упала его мама.

— Не нужно беспокоиться, — ободряюще сказал Алексис мальчику. — Твоей маме скоро станет лучше, у нее просто закружилась голова.

— Голова закружилась, — подхватила няня. — Только и всего! Твоя мама болеет, но ей уже лучше. Посмотри — к тебе пришел мистер Петракис!

Алексис коротко кивнул Кэран, дав понять, что отпускает ее, и девушка поняла его без слов.

— Батюшки, какой беспорядок!

Кэрен принялась собирать в корзину рассыпанные повсюду детские игрушки. Ники неуверенно посматривал то на Алексиса, то на свою няню.

Я для него чужой человек. Совершенно чужой. И все из-за Райанны.

Осторожно, очень осторожно Алексис сделал первый шаг.

— Ну что, Ники, тебе нравится играть на пляже?

Личико Ники просветлело.

— А я был в море! — гордо объявил он. Алексис с трудом заставил себя улыбнуться — первый раз с того момента, как Морин Картер соединила его с представительницей социальной службы.

— Правда? И что же ты там делал?

Огромные глаза засверкали.

— Брызгался!

— А ну-ка, покажи мне, как.

Его сын немедленно наполнил ведерко песком, а потом выбросил его содержимое в воду.

— Видишь? — повернулся он к Алексису.

— Отлично. Как думаешь, я смогу бросить дальше? Тоже песок или камень?

— Камешек! — закричал Ники и запрыгал от радости, когда брошенный Алексисом камень улетел далеко в море.

— А я знаю один фокус… — сказал мужчина. Он присел на корточки, нашел в песке пару круглых плоских камешков, прищурился, выбирая угол броска, и кинул один из них в воду.

— Подпрыгнул! — восхищенно воскликнул мальчик и поднял глаза на Алексиса. — Сделай так еще!

Мужчина подчинился.

— Два раза подпрыгнул! — радостно закричал Ники. — Сделай теперь три!

— В следующий раз, — сказал Алексис.

Он и сам был удивлен, что не разучился проделывать этот фокус с плоской галькой. Все благодаря усердной практике во время летних каникул, которые он проводил, будучи еще мальчишкой, у моря на огромной вилле Петракисов в пригороде Афин. Ему просто не с кем было играть. Отец постоянно пропадал на работе.

Что же касается матери…

Не смей вспоминать!

Его сын подбирал камешки и безуспешно пытался заставить их подпрыгивать.

— У меня не получается! — раздраженно сказал он.

— Я же сказал — это фокус. Научишься, когда подрастешь.

— Когда мне будет пять? — спросил Ники.

— Больше. Я научился делать этот фокус, когда мне было больше, чем пять.

— А сколько?

Алексис невольно задумался.

— Восемь…

Ровно восемь. Это был день его рождения. Отец находился по делам в Нью-Йорке. Алексис остался один на вилле, если не считать прислуги, и провел весь день на пляже, упорно кидая камешки, пока не заставил их подпрыгивать.

— Мне будет восемь через… — Ники старательно загибал пальцы, — один, два, три… четыре года!

— Вот и отлично, — засмеялся Алексис. — Kala. По-гречески — «хорошо». Мы сейчас находимся на одном из греческих островов. Если ты умеешь считать по-английски, то сможешь и по-гречески. Ena, thio, tria. Это значит: «один, два, три». Повторишь?

Мальчик неуверенно повторил. Что-то дрогнуло в душе Алексиса. Мой сын говорит по-гречески.

— Отлично, — сказал он и улыбнулся ребенку, и на этот раз — искренне.