Как хорек с гориллой встретились (СИ) - "Cold Clarice". Страница 2
Так почему же, черт возьми, эта молчаливая красивая (О, а это тут откуда????) горилла вызывает такое приятное ноющее чувство в сердце? Черт, расстрелять меня без суда и следствия!
— А как ты оказался у Верочки, раз такой пай-мальчик?
— Я пришел поздравить ее с днем рождения, конечно же. Вера — моя подруга. Одна из немногих, кого я уважаю. За сильный характер, за чувство юмора. И пусть ее поведение иногда далеко от совершенства, оно не перекрывает ее достоинств. И потом, — помолчав, добавил Паша, — она единственная, мне отказала.
— О!
Это было единственное, что Костя выдал. Больше они не говорили. Он добросовестно довез Спиридонова до дома, а когда тот выходил из машины, произнес, (наступая на гордость):
— Прости, что помял немного. Но как ты знаешь, синяки и шрамы украшают настоящего мужика! Извинишь меня?
— Не-а, - спокойно произнес Пашка, смотря в фиалковые глаза, в которых появилось недоумение и пошел к подъезду.
«Черти что!» — подумал Костик и повез незадачливую сестру-гуляку к себе домой.
-2-
Весь день Костя ходил по офису в состоянии апатии. И не потому, что не выспался и расстался с девушкой, которая заявила, что «кажется любит другого» и «наверное хочет выйти за него замуж» (вобла сушеная!), нет. Просто перед глазами все время мелькал образ одного миловидного засранца, посмевшего обозвать его тупой гориллой. Из-за этого наваждения ничего не хотелось делать! Просто не удавалось!
Глаза изумрудные, волосы темно-русые, ресницы густые, ноги длинные, взгляд самоуверенный… Черти что! Забудь! — Костя съездил себе ладонью по лицу — «Соберись тряпка! Это всего лишь парень! И потом тебя девушка бросила, а ты радуешься, как идиот».
Однако, решив к вечеру, что никогда больше не увидит его, Костя, окрыленный этой мечтой, поехал домой, все-таки удосужившись перебрать документы в офисе.
Но его мечте не суждено было сбыться.
Прогуливаясь до магазина продуктов свободно и непринужденно, Константин заметил, как трое парней, весьма быдляцкой наружности (не очень трезвые и, мягко говоря, интеллигентные), лезут к какому-то парню.
Костя никогда не был альтруистом, нет. Просто те три парня собирались мутузить никого иного, как засранца-хорька, про которого Пантелеев старался не думать весь вечер. Тщетно.
«И какого хера ты туда прешься?» — спросил себя Костик, подходя к группе отморозков.
— Приветик, ребятки! — дружелюбно произнес он, увидев, как Пашка просиял от его появления. Алкаши уставились на Пантелеева своим затуманенным взором.
— Че надо?
— Ну зачем же вы безобидному хорьку, т.е. парню губу разбили? — поинтересовался Костя, уже сжимая кулаки. Нет, не так. Кулачищи.
— Вали-ка ты отсюда по-хорошему!
— Не могу. Меня и самого этот чел раздражает. Я бы вам помог его отметелить, да вот есть проблемка…удовольствие ни с кем делить не хочу.
С этими словами Константин заехал в челюсть одному, локтем в солнечное сплетение другому, и по почкам третьему. А пока парни приходили в себя, он схватил застывшего на месте Пашу и потащил к машине, бережно припаркованной неподалеку.
— Спасибо, — выдавил парень, и Пантелеев почувствовал, как крепко Паша сжал его ладонь и устремил полный благодарности взгляд.
Блин, да ради этих глаз не жалко всех алкашей в городе вырубить!
— Поехали, я тут живу недалеко. Губу тебе обработаю, — уведомил Спиридонова Костя тоном, нетерпящим возражений.
— Угу, — буркнул Паша, стараясь не смотреть на своего спасителя.
— Чего они пристали-то?
— Да денег просили и закурить, как обычно. А я мягко так отказал.
— Мягко — это как?
— Сказал: «Пошли в задницу, быдло!»
Пашка аж вздрогнул, когда услышал Костикин громкий заливистый смех, и сам невольно улыбнулся, хоть губа и болела.
— А извинения заставлял их приносить?
— Чего?
— Ну, извинения, за то, что они тебе несправедливо заехали?— спросил Пантелеев, заставив Пашу смутиться. Как же мило смущается этот засранец!
— Не успел. Ты меня выручил, — ответил Спиридонов.
— Слушай, а тебя как зовут-то хоть?? — наконец-то соизволил спросить Пантелеев.
— Хорек Паша, — весело отозвался Спиридонов, встретившись со взглядом фиалковых глаз.
— А я горилла Костя! Будем знакомы…
Квартира у Пантелеева была небольшая, но своя. Купленная на заработанный собственным горбом деньги. Такая светлая и уютная. Он очень давно решил жить отдельно от родителей, а поскольку позволить себе еще одну квартиру семья не могла, то Костя долго и упорно копил средства. Наконец накопил и реализовал мечту о независимой, самостоятельной жизни.
— Садись давай. Чай будешь или кофе? Или что покрепче?
— Я не пью! — возмутился Паша. Костик это запомнил, просто, так сказать, подразнил лишний раз для приличия.
— Так что будешь?
— Первую медицинскую помощь! Кто-то мне обещал губу обработать, — намекнул Спиридонов, но Пантелеев только ухмыльнулся, достал аптечку из шкафчика и сказал:
— Не кисейная барышня, сам сделаешь! А я пойду чайник поставлю.
Пашка повозмущался еще, но все сделал сам. А потом прошел на кухню.
— Извини, старик, угостить тебя не могу ничем, ибо готовить не умею.
— Зато я умею. Отойди-ка! — Паша отпихнул хозяина квартиры от холодильника и принялся что-то там искать, приговаривая:
— Готовить это я всегда пожалуйста…
Через 15 минут Спиридонов все приготовил и водрузил на стол перед слегка шокированным Костей.
« Вот ведь умелый!» — подумал Костя, а попробовав, добавил: « Еще и офигительно вкусно готовит!»
А потом пошло что-то неприличное про: «Вот бы женушка на славу из тебя вышла!» и уже совсем аморальное: «Хочу этого засранца! Всего и сейчас!»
Но надо же сдержаться и поэтому Пантелеев только спросил:
— Кто готовить учил?
— Бабушка. Родители погибли, когда мне девять лет было. Она единственная, кто у меня осталась.
— Прости, — тихо попросил Костя.
— Ничего.
Изумрудные глаза…
Губы…
Темно-русые волосы…
« Все, Костик!! Допрыгался, бисексуал хренов! Так тебе и надо. Влюбился в засранца! По уши. По самое то. Мои поздравления!» — поздравлял себя Костик, вперив взгляд фиалковых глаз в это стройное хрупкое тело, в эти длинные, изящные руки, в эти припухлые губы.
— М-да, посуды грязной теперь полно, — пробубнил Костя, улыбаясь.
— Так я помою. Верочка меня так постоянно эксплуатирует, да и бабушке с хозяйственными делами помогаю, — воодушевился Пашка, убирая со стола.
— Да ты, я смотрю, прямо как пионер!
— Почему это?
— Всегда готов, потому что, — засмеялся Костя, а Спиридонов, в который раз к стыду своему, отметил, что губы у гориллы красивые и улыбка делает его лицо сразу мягче и добрее.
«А если бы…» — раскрасневшись, аки спелый томат от собственных пошлых мыслей, Паша резко отвернулся к раковине, гремя посудой, с ужасом осознавая, что ему хочется этого парня. Возмутительно сильно хочется.
« Вот тебе и натурал! Бляха-муха, говорила мне Лена, встречайся со мной! Так нет же, с половиной девушек в универе перефлиртовал, а теперь, Пашенька, ОП! — и у тебя уже аморальное сексуальное влечение к мужчине. К офигенно привлекательному, но все же. Остается только сказать бабуле: «Я влюбился в мужика!» и успеть добежать до Финской границы, пока та заряжает памятную, раритетную двустволку!»
Паша так увлекся мытьем посуды, что не заметил, как Костя вплотную подошел сзади и, обдав кожу на шее вздрогнувшего парня горячим дыханием, на ухо прошептал:
— Я собираюсь зацеловать тебя, заобнимать тебя и не только. Я тебя хочу, поэтому уходи, пока я себя еще могу контролировать и пока свято верю, что насилие неприемлемо.