Голод суккуба - Мид Ричел (Райчел). Страница 33

Конечно, в те времена большинство людей почти ничего не знали о своих суженых. Удивляла его убежденность в том, что мы можем быть вместе.

— Это неважно. Могу только сказать, что это именно ты. Разве ты сама не чувствуешь?

Наши глаза встретились, и я ощутила пробежавшую по телу дрожь, словно столкнулась с чем-то, размерами и мощью превосходящим нас обоих. На мгновение я позволила себе представить, что этот мужчина из столь высокоуважаемой семьи способен мной заинтересоваться. Это было пьянящее чувство, и дело тут не только в девичьей чести. Ощущение рождалось от того, как он смотрел и как говорил со мной, словно я была ровней ему или даже выше по положению. Между нами возникло что-то, влекущее меня к нему, и это меня смущало.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — тихо повторила я пересохшими губами.

Его робкая улыбка стала смелее.

— Я знаю достаточно. Я знаю, что ты танцуешь и что ты шустрая — слишком шустрая, как считает мой отец. И еще я знаю, что твоей семье заказан вход в пекарню Лаиса, потому что ты назвала его дочь…

— Это была не моя вина, — быстро вставила я.

Тут нас заметил мой отец. Я помахала ему, и он поманил меня нетерпеливым жестом.

— Меня зовет отец.

Кириакос искоса посмотрел в ту сторону и сразу отвернулся. Если я была известна благодаря своему острому языку, то мой отец имел куда более грозную репутацию, и как бы ни был влюблен и смел Кириакос, он пока не решался предстать перед ним.

— Я попрошу моего отца поговорить с твоим.

Шутки в сторону — теперь Кириакос был совершенно серьезен. Но дело не только в этом. Он смотрел на меня так, как никто и никогда прежде. Меня бросило в жар, потом в холод и снова в жар. Я вся трепетала. Я не могла отвести от него глаз.

— Это не ради торговых дел?

— Нет. Это ради тебя и меня. Ты — именно та.

Я уставилась на него, не находя, вопреки обыкновению, слов. Теперь я была потрясена скорее этим бурлящим во мне сумасшедшим чувством, нежели его нелепым предложением, о котором даже заикаться не следовало без согласия наших семей. Потом я узнала, чего ему стоил этот разговор. Он не был склонен к длинным речам и решительным поступкам. Как правило, он мало говорил, выражая свои мысли и чувства взглядами, музыкой, а позже… когда мы поженились, любовными играми.

— Послушай, — сказал он, вдруг заволновавшись, поскольку неправильно истолковал выражение моего лица и молчание. — Я кое-что накопил. Мы сможем купить хороший домик. Тебе больше не придется жить с такой уймой народу. Я буду часто уезжать, но ты, наверное, сможешь вести дела не хуже, чем я. На хлеб я всегда заработаю, а еще мы сможем позволить себе служанку или ты научишься…

— Заткнись, — сказала я.

— Что? — уставился он.

— Просто заткнись. Ты зря теряешь время. Иди и скажи своему отцу, чтобы поговорил с моим. И… я умею печь хлеб.

Он с трудом перевел дыхание:

— Ты уверена?

— Про хлеб? Да, я уверена.

На лице его постепенно расцвела улыбка и взгляд потеплел. У меня участился пульс, и я улыбнулась в ответ. Слова больше были не нужны. Мой отец снова позвал меня, и я побежала к нему.

Вспоминая все это и размышляя о том, что у меня сейчас происходит с Сетом, я задумчиво смотрела в окно и заметила Джоди, вышедшую за почтой.

— Эй! — окликнула я Бастьена. — Я хочу с ней поздороваться.

Я выбежала из дома и помахала, получив в ответ ее прекрасную широкую улыбку. К моему изумлению, она даже обняла меня.

— О-о! Я так рада вас видеть. Как поживаете?

Мы обменялись несколькими шутливыми замечаниями, а потом она взволнованно схватила меня за руку:

— Вы заняты сегодня? Не хотите сходить в торговый центр?

Как ни удивительно, идея показалась мне заманчивой. Куда более заманчивой, чем слушать жалобы и стоны Бастьена.

— Конечно.

— Здорово. Пойду скажу Дейне.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Когда через несколько минут я зашла в дом сообщить новость Бастьену, он отнесся к участию Дейны в походе по магазинам куда лучше, чем я.

— Потрясающе! Больше времени для…

— Ей-богу, если скажешь что-нибудь о разведке, я тебя выпорю. Я иду исключительно за одеждой.

— Ладно. Но это блестящая возможность, сама понимаешь. Ты сможешь у нее что-нибудь выведать. Глядишь, и за меня словечко замолвишь. Как-нибудь. Где-нибудь. Мне это очень нужно. Но смотри, чтобы это… не послужило во вред.

— Я уж сама разберусь, ладно? Я врубаюсь в ситуацию и помогу тебе.

Лукавая улыбка озарила его лицо или, вернее, лицо Митча:

— Пока ты в деле, может, стоит освежить свои женские связи.

— Что ты имеешь в виду?

— Как-нибудь обрати внимание на своих ближайших подруг. Не думаю, что тебе по душе бабское соперничество.

Я вытаращила глаза, но тут как раз появились Джоди и Дейна. Они доставили меня в умопомрачительный торговый муравейник в паре миль от дома. Я представить себе не могла, что такое пространство можно забить товаром. У нас в Сиэтле есть несколько торговых центров, но ничего подобного этому.

Ходить по магазинам с Дейной оказалось отвратительно, как я и ожидала. Она косо смотрела на недостаточно одетых тинейджеров и разговаривала с черной продавщицей высокомерным тоном. Но, героически преодолевая отвращение, я не забывала о долге и что было силы проявляла дружеские чувства. Снова и снова я старалась укрепить репутацию Бастьена.

— Он так проникся деятельностью вашей группы. Ему хочется больше участвовать. Может быть, вы смогли бы как-нибудь обсудить с ним это.

К счастью для «Митча», эти замечания встретили ее горячую поддержку. Да, она с удовольствием все это с ним обсудит с глазу на глаз. Все ради дела. Как мило, что он проявляет такую заботу. Поистине, он умный и отзывчивый человек. И так далее, и тому подобное. Она всегда с удовольствием проводит с ним время.

И все же, несмотря на этот мимолетный прогресс, вела она себя холодно и глаз с меня не спускала. Она засыпала меня всякого рода вопросами, как будто стремилась выведать какую-то необходимую ей информацию. Ей надо было знать, чем я зарабатываю на жизнь. Насколько мы близки с Бастьеном. Как далеко зашли мои взаимоотношения с Сетом. Что бы я могла делать для КССЦ. Каковы мои жизненные ценности: расовые воззрения, отношение к сексуальной ориентации и т. д. Я чувствовала себя будто на сковородке, а она все напирала своим медоточивым голосом. Она ухитрялась сочетать отчужденность и дружеский тон, казалось бы, не таящий никакой угрозы. Понятно, чем она так очаровывает своих поклонников.

«Это не просто любопытство, — соображала я. — Она мне не доверяет».

Дейна понимала, что со мной и Бастьеном что-то не так, и сейчас пыталась выяснить, что именно. Возможно, поэтому Бастьен так ничего и не добился: она догадалась о его намерениях. Нет, она, наверное, не подозревала о тайном плане, разработанном суккубом, но я не сомневалась, что на ее долю выпало немало более земных врагов. Она была готова к подобным вещам, отсюда и ее недоверие к нашим легендам. Бастьен понятия не имел, во что нас втягивает.

Короче, я что было сил отстаивала нашу невиновность, стараясь как можно правильней отвечать на ее вопросы. Хотя мое обычное обаяние на нее по-прежнему не действовало, я выступила лучше, чем в предыдущие схватки, — если не считать вопросов, касающихся Сета. Отношения с ним были достаточно непонятны и без особой версии для Табиты Хантер, так что я поймала себя на том, что запинаюсь и краснею, когда Дейна заводила разговор о Сете.

Когда наконец в универмаге «Нордстром» она оставила нас у прилавка бутика «Кристиан Диор», чтобы прикупить себе нижних юбок, я вздохнула с облегчением.

— Как вам это? — Джоди взяла пробник бледно-розового блеска для губ, идеально подходящего Табите, но куда меньше Джорджине.

Я открыла пробник и оценила цвет:

— Слишком светлый. Кроме того, он, наверное, смоется от первого же глотка.