Игры по чужим правилам - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 51

«Заставь его съесть рисунок!» — зашипел голосок Силы.

И впервые за последние дни наши желания с проклятым даром совпали на сто процентов. В воображении немедленно возникла жалобная, покрасневшая от натуги физиономия Андрея Сухова, запивавшего жесткую бумагу столовским компотом из сухофруктов.

Я бы могла спалить отвратительное художество одним щелчком пальцев, но вместо этого, под прицелом насмешливых взглядов, спокойно сняла ватман с доски объявлений и, свернув трубочкой, направилась в лекционную аудиторию, где у первого курса проходила пара.

Как на грех, занятие являлось общим для потока, так что зрителей собралось предостаточно. Когда я появилась в дверях, они захлебнулись восторгом, разве что, не рукоплескали мне, как гладиатору, выходящему на арену для смертельной битвы. Сухов с компанией сидели на самой верхотуре, подальше от преподавательской кафедры. И, хотя желудок связался крепким узлом от волнения, я пыталась выглядеть насмешливой и отстраненной.

Как настоящая ведьма.

— Антонова, — Андрей растянул губы в издевательской ухмылке, — не ждали.

Его приятели, не скрываясь, захлебнулись хохотом.

— Конечно, ждали. Не зря же звонили, — деланно поморщилась я и бухнула плакат на узкий стол перед парнем. Ватман моментально развернулся во всей красе, концы свесились по обе стороны столешницы. Народ затаил дыхание.

— Не оценила. — Я указала пальчиком на пачкотню. — Но заметила.

«Отомсти ему! — злобно приказывал колдовской дар. — Перекрой ему дыхание!»

Голос стучал в голове настойчивым молоточком. Игнорировать нашептывания удавалось из последних сил. Определенно я желала смыться, пока еще владела собой.

— Всем пришлось по вкусу, — насмешливо кинул мне в спину Сухов.

Ох, напрасно выпендрежник затевал ссору! С милой улыбкой я неторопливо повернулась.

— Не тешь свое самолюбие, товарищ Сухов. Твои прилипалы просто льстят.

Острый взгляд пробежался по молодым людям, стирая с лиц ухмылки.

— И что, — осклабился Андрей, — теперь братья переломают мне руки?

— Ты намекаешь на Вестичей? — уточнила я. — Увы и ах, но их здесь нет.

— Увы? — Парень самодовольно скрестил руки на груди.

— Я — хуже.

Мне не пришлось щелкать пальцами, чтобы плакат, прыснув в лицо обидчика, разлетелся на сотни мелких клочков — бумажный гейзер ударил в потолок от одного короткого взгляда. Молодые люди отпрянули, спасаясь от мощного потока. В воздухе закружились похожие на хлопья снега обрывки. Аудитория, как по взмаху волшебной палочки, замолчала.

Я ласково улыбнулась ошеломленному противнику и от всей души пожелала:

— Андрей, приятного аппетита.

— Какого…? — изумленно выдохнул побледневший обидчик, когда его рука сама собой поймала порхающий клочок. В следующий момент, против воли запихав бумажку в рот, ошарашенный Сухов принялся ее пережевывать.

В гробовой тишине я сбежала по ступенькам к выходу.

— Антонова, останови это! — проорал мне вслед Андрей и закашлялся, вероятно, подавившись очередной порцией плаката. Подлость за подлость, пусть ест!

Когда я выбралась из аудитории, то грянул звонок. Толпа в коридоре постепенно редела. С Заккари мы столкнулись, когда он выходил из столовой.

— Я тебя везде ищу! — накинулся на меня блондин. — Ты куда делась?

— В деканате была. — Пожала я плечами.

— Не было тебя в деканате, я проверял! — окончательно обозлился ведьмак и нахмурился: — Ты как-то странно выглядишь. Все в норме?

— Выдохни, я даже мизинцем никого не тронула. Все живы.

И ведь не соврала же ни разу, но для очистки совести незаметно скрестила пальцы в кармане куртки.

— Поехали, — буркнул Зак, — большой босс уже три раза звонил…

Мрачный человек в черном пальто, похожий на грозный призрак, застыл у окна в самом конце коридора. Незнакомец внимательно наблюдал за нами. У меня екнуло сердце, и по спине побежали нервные мурашки.

— Зак, этот человек преследует нас с самого утра, — понизив голос, пробормотала я и неопределенно кивнула в сторону мужчины.

— Где? — Парень быстро оглянулся, но высокая фигура незнакомца уже исчезла.

Скромное здание ведьмовского исторического архива находилось на тихой улочке с трамвайными путями. К обшарпанным двустворчатым дверям вели три ступеньки крыльца с затасканным уличным половиком. Узкие грязные окна украшали почерневшие от многолетней пыли резные наличные. Подобных потрепанных особнячков без каких-либо вывесок в городе имелось, хоть отбавляй; пройдешь мимо и не догадаешься, что именно прячется за неприметным фасадом.

Но когда мы с Заком попали внутрь, безлюдное фойе поразило своими размерами. В воздухе витал особый запах старых книг. Наши шаги разлетались эхом, и каждый звук казался усиленным в несколько раз. В центре помещения на полу темнели выжженные контуры пентаграммы в виде солнца с кривыми лучами, внутри которого пестрели расплывшиеся латинские слова. Точно такой символ был вытатуирован на теле Заккари.

Арочный проход вел в соседнее помещение с потемневшим паркетом. Оно напоминало музейный зал. На стенах висели портреты ведьмовских семей и угрюмых колдунов в красных мантиях.

— У тебя бензин по дороге закончился? — Раздраженный Филипп вышел в фойе. Тут он обнаружил рядом с братом меня и, разведя руками, простонал: — Зак, ты пошутил?

После неприятного разговора в холле Гнезда, мы с бывшим парнем так тщательно избегали друг друга, что, даже живя в соседних комнатах, исхитрились ни разу не столкнуться за целые сутки.

— Нашу двоечницу очередной раз вызвали в деканат, не мог же я оставить даму в беде, — легко отпарировал блондин.

— Он за мной следил, — поддакнула я и быстро покосилась на сообщника. — Глаз не спускал.

Сам того не подозревая, Филипп недовольно сморщился.

— Смирись, босс, — ухмыльнулся Зак, заметив реакцию брата, — ты в меньшинстве.

В экспозиционном зале нас поджидал молоденький ведьмак с интеллигентным лицом, едва-едва облагороженным колдовским даром.

— Вы Заккари, я полагаю? — Он пожал руку блондина и, повернувшись к Филиппу, произнес с заискивающими нотками: — Итак, господин Вестич…

Пока ведьмаки обсуждали предстоящую встречу с представителем Инквизиции, доставившим гримуар в город, мое внимание привлек портрет семьи Вестич. Я невольно приблизилась к картине, висящей на стене.

В центре полотна, на стуле с высокой спинкой восседал грозный Лука с лицом, испещренным глубокими морщинами. За плечом деда замер надменный, невероятно красивый Заккари, а рядом, вздернув подбородок, с едва заметной жесткой усмешкой смотрел на зрителей его сводный брат. Парни были такими невообразимо разными…

Любовь к Филиппу походила на неизлечимую болезнь. Только-только симптомы исчезали, как случался новый рецидив, и я опять жарилась в адовом пекле, лишь он возникал в поле зрения. Так какого же черта, в мои сны пробрался Зак?! Проклятое подсознание!

Вдруг стало ясно, что вокруг царит гробовая тишина, и в недоумении я оглянулась. Со странным выражением на лицах оба брата пристально наблюдали за мной.

— Что? — вскинув брови, уточнила я.

Молодые люди немедленно вернулись к обсуждению, словно бы вовсе не прерывали разговора.

Наконец, нас проводили к закрытым дверям на другом конце зала. Оттуда через книгохранилище мы спустились в холодную комнатенку с грязными окнами под самым потолком.

— Подождешь нас здесь? — Филипп кивнул на ряд допотопных стульев с потрепанной обвивкой. — Не стоит тебе идти на встречу.

— Как скажешь. — Я с тоской оглядела стены с полупившейся краской и желтоватыми разводами.

— Саш, у тебя такой обиженный вид, что мне неловко становится. Я не хотел, чтобы ты приезжала, из-за инквизитора. Он опасен и не должен тебя видеть, — мягко улыбнувшись, пояснил Филипп.

— О! — Только и сумела выдавить я. — Ясно.

— Какие нежности! — Закатив глаза, раздраженно буркнул Заккари из дверей. — Вы еще расцелуйтесь в знак вечной дружбы, голубки.