Имита (СИ) - "Джиллиан". Страница 11

Про одеревенелость мышц сказала, чтобы отвлечь его, а самом деле она умеет делать массаж, снимающий половину боли. Ему это сейчас очень нужно. И Луис принялась разминать его мышцы. По вновь напрягшемуся телу она поняла: он боится её прикосновений. Думает, что она непрофессиональная массажистка, а уступил лишь потому… Потому что ей хотелось помочь, а ему это понравилось.

Девушка улыбнулась. Ей сегодня почему-то очень легко прочитывать его неосознанные или скрытые намёки на движение и на чувства.

Что ж, она и в самом деле непрофессионально делает массаж. Но однажды её, вместе с обучением нужным точкам, научили входить в состояние, при котором пальцы очень чувствительны к той работе, которую делают. Так вот: уж в этом-то она уверена — что не причинит боли, а снимет её.

Уже минут через пять Дэниел расслабленно вытянулся на полу, полностью подчиняясь всем слегка подталкивающим требованиям умелых и сильных рук. Он даже спокойно перевернулся на живот, когда Луис подтолкнула его в сторону. И лишь спустя мгновения понял:

— Ты же не сказала, чтобы я перевернулся…

— А тебе когда-нибудь делали такой массаж?

— Нет.

— Тогда лежи и слушайся. Моих рук, — смеясь, сказала девушка. Смех дался ей нелегко. Храбриться можно сколько угодно, но вид опухшей, несмотря на впитавшийся с ночи гель, спины, да ещё в тёмных пятнах… Она длинно, бесшумно выдохнула, пока он не видит. Кажется, особенно здорово били по почкам. Если синяки и кровоподтёки ей снять несложно, что делать с внутренними повреждениями?

— Луис…

Она перевела взгляд на его лохматую голову и увидела Прести. Тот лежал перед лицом Дэниела изогнувшейся меховой гусеницей и пристально таращился на него.

— Ты его позвал?

— Сам. Смотрит.

— Тебе неприятно?

Вместо ответа он дёрнул плечом. Сам не разобрался.

Но и зверёк не думал долго сидеть перед лежащим человеком. Луис еле уследила глазом, как серая меховая полоска с кофейной подпалиной метнулась вдоль тела мужчины, перескочив через руку, и затормозила у талии. После чего легко вскарабкалась на поясницу, на те самые пятна, оставшиеся от ударов по почкам, и улеглась.

— Что?..

— Ничего не понимаю, но Прести улёгся тебе на поясницу, — сообщила озадаченная Луис, глядя на неподвижного дракончика, закрывшего глаза. — Нет, я, конечно, слышала, что кошки ложатся на больные места людей и вроде как лечат, но… Дэниел, потерпишь Прести на себе?

— Он горячий. Становится, — с каким-то недоумением и будто прислушиваясь к своим ощущениям, сказал Дэниел.

На всякий случай Луис накинула на плечи Дэниела сложенное одеяло. Неизвестно, долго ли будет лечить (в чём теперь сомнений не оставалось) Прести Дэниела, но больной мёрзнуть не должен ни в коем случае!

— Тебе что-нибудь под живот подложить, чтобы поудобней?..

Он покачал головой. Чтобы спросить, она присела на пол, на бедро, рядом с ним, и Дэниел нерешительно протянул руку, чтобы положить свою ладонь на её кисть. Может, он всё-таки чувствовал вину из-за её шутливой укоризны из-за не бывших в их жизни поцелуев; может, ему так было легче переносить лечение… Только следующие мгновения объяснили: если они готовились к длительному лечению, то готовились зря.

Дэниел внезапно содрогнулся, как от резкой судороги. Одновременно его лицо исказилось гримасой сильнейшей боли… И — всё. Тяжело и шумно дыша, он приподнялся на локтях, чтобы взглянуть назад. Луис, испуганная, уже сидела перед ним на коленях, заранее чувствуя вину, если, разрешив Прести своевольничать в надежде на помощь, снова заставила Дэниела пережить боль.

Серый воротник безвольной тряпочкой съехал с поясницы Дэниела, едва мужчина приподнялся на локтях, и теперь лежал неподвижно, почти потерявшийся в складках смятой постели. Луис, сообразив, что Дэниел после судороги, как ни странно, чувствует себя неплохо, бросилась к зверушке. Прести с трудом открыл один глаз, потом закрыл и что-то проскрипел.

— Ну, Прести! — обрадовалась Луис. — Живой! А то когда он упал с тебя, мне показалось… — Обернулась она к Дэниелу и подняла брови.

Мужчина уже стоял на ногах, придерживая на бёдрах простыню, в которую она закутала его ночью, чтобы не измазаться в остатках геля. Судя по слегка обеспокоенному виду, он вслушивался в себя — и не верил.

— Боли почти нет, — сказал он наконец. — Я себя впервые чувствую так, что… — И он снова замолчал, с удивлением засмотревшись на серый воротник в руках девушки. — А говорят — бесполезные… — Он вскинул глаза на Луис. Попытался усмехнуться. — Может, пошататься вокруг контейнеров и поискать такого лекаря себе?

— Не разговаривай, — велела ему Луис. — У тебя кровь на лице.

После того как исказилось лицо, Дэниел потревожил с трудом затянувшиеся кровоподтёки. Не отпуская с рук Прести, девушка снова промокнула кровь на лице Дэниела и только после этого отпустила его привести себя в порядок в душевой.

Когда он, всё ещё пошатываясь на ходу, закрыл за собой дверь в душевую, она снова взглянула на Прести. И улыбнулась: зверушка вовсю молотила короткими лапками по её ладоням, отпихивая их.

— Хочешь самостоятельности? Иди.

Луис нагнулась и отпустила дракончика на пол. Тот сначала растянулся той же плоской тряпочкой, а затем — сначала неуверенно, а потом спокойней — принялся передвигаться по полу, кажется, стремясь изо всех сил попасть на ночное ложе для двоих.

— Если ты такой лекарь, — задумчиво сказала Луис, подняв его и переложив на ещё тёплое ложе, — почему ты мне царапину не вылечил? Мы ведь с тобой месяц вместе. Или ты только ушибы можешь лечить? Что ж, примем эту мысль за аксиому.

Прести чуть-чуть повернул голову в её сторону, и девушке показалось, что он что-то вполголоса пробормотал. Сейчас она бы ни за что не удивилась, если бы он заговорил по-человечески. Но дракончик зарылся в складки одеяла и свернулся в клубок.

А Луис услышала шум воды. Выпрямилась и быстро подошла к внутристенному шкафу. В таких шкафах в её комнате хранились, как она теперь знала, ширмы для перегородок между комнатками. Что хранилось у Дэниела? Она подспудно, смутно чувствовала, что он вряд ли сам ответит на вопрос, заданный в лоб. Поэтому, нисколько не сомневаясь, положила ладони на дверь встроенного шкафа-купе и сдвинула её.

Тренажёры — насколько она поняла. Причём такие, которые легко смонтировать — за какие-то минуты, а потом размонтировать — за ненадобностью.

Кое-что в этом она понимала: брат занимался в тренажёрном зале и, маленькую, водил её с собой, когда посидеть с ней было некому. А подростком уже она сама бегала за ним, если вдруг он нужен был по дому или ей хотелось просто погулять с ним. Пока у него не появилась девушка… Все эти тренировочные системы понятны в комнате человека, который работает вышибалой и потому вынужден поддерживать физическую форму. Но не слишком ли много здесь тренажёров? И не слишком ли среди них много изощрённых систем, для простой охраны, в общем-то, ненужной?

Кто-то внутри логично возразил: а если Дэниел привык поддерживать форму на уровне? Если занятия на тренажёрах у него простое увлечение? Многие увлекаются тем, что качают мышцы. До сих пор бодибилдинг в почёте у многих мужчин. Почему бы и её соседу этим не увлечься? Всего лишь хобби…

Но тем не менее Луис закрыла дверь шкафа-купе в глубокой задумчивости, тоже достаточно логично пытаясь совместить тренажёрные системы и избитого Дэниела.

Может, он спортсмен? Профессиональный? Из тех, кто дерётся за деньги? Луис слышала немного о бойцовских клубах. Они в большинстве своём легальные. А желание мужчины заработать на силе и умении драться Луис тоже хорошо понимала.

Ко времени, когда Дэниел вышел из душевой, Луис оделась (спала в обычных штанах и в маечке) и была готова к выходу.

— Ты куда? — удивлённо спросил мужчина, с невольной улыбкой наблюдая, как дракончик ползёт по её штанам, затем хватается за полу плаща и пропадает под ним, после чего появляется наверху, на отворотах, и снова сам превращается в воротник.