Часограмма - Щерба Наталья Васильевна. Страница 22

— Все правильно, молодец. Этот узел — значительное событие, сильно изменившее судьбу нашего объекта. По-видимости, с этим человеком произошло нечто из ряда вон выходящее… Давай посмотрим детальнее…

Зодчий выхватил из часолиста большую круглую лупу в металлической оправе.

Сквозь увеличительное стекло Василиса разглядела, что вся цепочка — это спираль из множества витков разного размера, по которой пробегали крохотные алые огоньки.

— Каждый виток — это событие, состоящее из сотен действий, накладывающихся друг на друга кольцами спирали, — принялся пояснять Миракл. — Наглядная демонстрация того, как движется время — по прямой линии, подобно летящей стреле, и одновременно по спирали, раз за разом совершая витки-события…

— Странно, однако я не вижу за этим узлом нитей будущего… — продолжил зодчий, внимательно изучая узел через лупу. — Хм, возможно, этот человек был зачасован или перешел в другую параллель. — Миракл в задумчивости нахмурил лоб. — Давай-ка я проведу анализ всех мантисс, и на следующем практическом занятии мы попытаемся разобраться в этом узле.

— А нельзя провести хотя бы примерный анализ уже сейчас? — плохо скрывая нетерпение, спросила Василиса.

Ее страшно заинтересовал этот загадочный человек, судьба которого вилась проволочной нитью по Клубку из Расколотого Замка. А вдруг это и вправду сам Эфларус?

— А вы не скажете, что это за человек, чью судьбу мы разглядываем? — умоляюще спросила она. — Я уверена, что вы знаете.

Миракл погрозил ей пальцем.

— Не спеши, Василиса. Ты все узнаешь в свое время.

— Ну хотя бы одним глазком заглянуть в его прошлое, а? — попыталась схитрить девочка. — Мы же не будем причинять ему вред. Просто посмотрим… поизучаем.

Но зодчий оставался непреклонен.

— Любое практическое занятие требует серьезных размышлений, — наставительно произнес он. — Вначале я проведу анализ всех точек и выясню, стоит ли нам побывать в прошлом этого человека. А вдруг его можно спасти, вмешавшись именно в этот судьбоносный узел? И если мои расчеты окажутся верными, — темно-серые глаза Миракла на миг вспыхнули серебристым огнем, — то мы с тобой, Василиса, смоделируем новую ветвь его жизни. Параллельную. Тебе хотелось бы поучаствовать в таком эксперименте?

Василиса потрясенно кивнула. Мысль, что можно провернуть нечто в этом роде — изменить чью-то судьбу, взволновала ее необычайно.

— Скажите, господин учитель, а можно так свою судьбу смоделировать в Клубке? — вдруг спросила она. — Или судьбу близкого человека?

Миракл, продолжавший разглядывать цепочку огней через лупу, косо взглянул на ученицу.

— Разве ты хотела бы узнать свою судьбу заранее? — ответил он вопросом на вопрос. — Хотела бы сама ее спроектировать?

— Не знаю, — честно призналась Василиса. — Просто мне кажется, что на себе все-таки легче учиться… И не навредишь никому.

Миракл склонил голову набок.

— Никому? — с интересом повторил он.

— Только себе, — быстро поправилась Василиса. — Но ведь можно поменять какую-нибудь незначительную нить. Скажем, передо мной стоит блюдо с фруктами. Я хотела съесть яблоко, но потом вернулась в прошлое и — съела грушу. Только и всего.

— Запомни, Василиса, часовые архитекторы крайне редко меняют нити в судьбе человека. Это главное правило кодекса зодчего: нельзя вмешиваться в ход Времени. Нельзя нарушать закономерное развитие событий, их последовательность. Стоит вытянуть не ту нить в судьбе человека, расстроить хоть одно событие — и может обрушиться весь клубок судьбы. Этот Клубок потянет за собою другие Клубки и… — Миракл непроизвольно махнул рукой. — Весь мир может слететь с катушек из-за одной нити… Вот почему часовщики практически никогда не вмешиваются в прошлое. И строго наказывают тех, кто пробует изменить даже свою судьбу, не заботясь о грядущих последствиях.

— Но что плохого в том, что я съем не яблоко, а грушу? — упрямо продолжила Василиса.

— Может быть, и ничего плохого, — принял игру зодчий. — Но вдруг от этой груши у тебя разболится живот? И ты пропустишь какую-нибудь важную встречу. Или еще хуже — груша окажется отравленной.

Василиса не нашлась что возразить, хотя в душе была по-прежнему не согласна. Не все события в жизни так уж и важны… Ну какая разница, что она выберет — яблоко, грушу или ветку винограда? Она же все равно наестся, да и только.

Миракл уловил ее настроение.

— Ты можешь вернуться и съесть грушу, — улыбнулся он. — Особенно если узнаешь, что яблоко, скажем, оказалось червивым. Но каждое изменение времени ведет за собой тысячи искажений, создает тысячи ложных вероятностей. Вот почему в зодчестве нет этих «а вдруг». Любое изменение должно тщательно продумываться и рассчитываться часовым архитектором — специалистом по корректировке судеб.

— Я все поняла: придется еще многому учиться, — со вздохом признала Василиса. Но про себя решила, что Миракл, как и все взрослые люди, слишком осторожен в своих поступках. Не все же быть ответственным за все-про-все, надо же иногда и рисковать!

Последние слова она не заметила, как произнесла вслух.

— Риск — дело благородное, — улыбнулся Миракл. — Но не всегда успешное. Вот, скажем, я решительно не одобряю последних действий твоего отца… хотя вызов Астрагору был тщательно им спланирован. Впрочем, мы немного отвлеклись от темы занятия. — Зодчий глубоко вздохнул, словно хотел прогнать какие-то вдруг набежавшие мысли. — Я знаю только двух часодеев из ныне живущих, способных перемещаться вне времени и пространства. И планировать будущее на сотни лет вперед. И я уверен, что они бы не стали брать грушу вместо яблока, давно съеденного… — Миракл издал короткий смешок — очевидно, эта мысль его позабавила. — Как ты думаешь, про кого я говорю?

— Про Астариуса, конечно! — уверенно заявила Василиса. — Ну и… Правда, я не совсем уверена…

— Астрагор, — мгновенно посерьезнев, подсказал Миракл.

Василиса пораженно притихла. Она-то, вспомнив о временных параллелях, хотела назвать имя отца. Или же одной из королев…

— Конечно, духи не могут сами по себе перемещаться на Эфлару, — задумчиво продолжил Миракл. — Но им ничего не стоит завладеть душой человека, в котором течет духовная кровь. Иногда духи могут переселиться в предмет, но этот случай используется намного реже… Астрагор не гнушается пробовать разные варианты, если ему нужно достичь некоей цели. Уж поверь мне, я давно его знаю…

Василисе показалось, что она ослышалась.

— А вы разве близко знакомы с Астрагором? — потрясенно спросила она.

Миракл ответил не сразу.

— Я знал его под иным обличьем, — наконец произнес он непривычно тихим голосом. — В другой жизни.

Василиса не стала его расспрашивать — судя по всему, зодчий и так ничего больше не расскажет.

— Ну что ж, я думаю, на сегодня хватит, — сказал тот, вновь принимая обычный хитро-насмешливый вид. — Астариус просил передать, что сегодня вечером ожидает тебя в Воздушном замке, в Звездной Башне. Подробностей у меня не выспрашивай, я и сам ничего не знаю. Хотя наш великий часодей намекнул, что желает тебя с кем-то познакомить. С каким-то важным часовщиком. Нортон-старший просил не рисковать без надобности, отправляя тебя в Астроград на крылатой повозке, поэтому Астариус пришлет тебе «мосток» — быстрый и надежный переход через часолист.

— То есть я смогу попасть в Звездную башню мгновенно? — обрадовалась Василиса. — Как будто в личный уголок?

— Совершенно верное сравнение. Астариус проведет мосток на какое-то время, скажем, ровно на два часа. Столь сложный переход происходит в настоящем времени, поэтому требует точности. Скажем, в свой личный уголок попасть гораздо проще, ведь все заставки — это небольшие отрезки времени из прошлого… Как воспоминание, в котором иногда приятно находиться. Поэтому для перехода и надо вызвать хорошее воспоминание. Так что ради твоего быстрого перемещения Астариус специально настроит мосток. Все-таки неплохо быть ученицей такого великого часодея. — Миракл тонко улыбнулся. — Поэтому старайся его не разочаровать.