Химическая реакция (СИ) - Котянова Наталия. Страница 18

— Чай будете пить? — дипломатично поинтересовалась из-за двери мама, и они по-детски шуганулись по разным концам дивана. И невольно рассмеялись.

— Нет, спасибо! Я скоро ухожу! Но сначала… — он заговорщицки понизил голос и извлёк из кармана красивую продолговатую коробочку.

— Вот. Можно было бы вручить при всём коллективе, но ведь позавидуют, собаки…

— Что это?

— Да не бойся, открой. Это — твоё заслуженное поощрение за героический поступок. От лица дирекции своему отважному работнику.

Яся, наконец, справилась с упаковкой и обалдело уставилась на прекрасные маленькие часики на узком тёмном ремешке. Позолоченные, изящно украшенные по циферблату крошечными синими камушками… Красота!

— Нравится?

— Ой… да… Но зачем же…

— Затем. Я же видел, что твои от воды совсем сдохли, так что вот тебе замена. Обещай, что будешь носить.

— Буду…

Яся подняла на него глаза, и Максим вдруг заметил в них слёзы.

— Ты что? Ясь, что-то не так?

— Всё хорошо… Спасибо…

Она вытерла глаза, явно пытаясь успокоиться, и неверными руками извлекла часики из коробки.

— Так, давай я тебе сам надену.

Максим решительно отобрал часы и ловко застегнул лакированный кожаный ремешок.

— О, тебе идёт.

— Спасибо.

— Это тебе спасибо, солнышко…

Он поочерёдно поцеловал её в обе влажные щеки и встал.

— Пора бежать. Поправляйся и ешь фрукты, не сачкуй!

— Обязательно! Счастливо!

Он помахал и вышел. Мама закрыла за ним дверь и, уже не скрывая любопытства, примчалась в комнату.

— Ой, Яська, какой мальчик! Я сама чуть не сомлела… Где же ты такого отхватила?! А, вроде на работе… Я его в прошлый раз и не разглядела толком. Красивенный! И вежливый такой, и заботливый… О, а это у тебя что?

Яся продемонстрировала новые часики, и мама снова выпала в осадок.

— Доча, ты хоть понимаешь, сколько они стоят??

— Нет, а что? Ну, это же не личный подарок, а от фирмы…

— Угу, тысяч этак за пятьдесят… Ты работаешь у миллионеров?

— Мам, да какие «пятьдесят»? Это же…

— Золото, а камни — сапфиры, хоть и маленькие, — припечатала та, читая прилагающийся паспорт. — И производитель очень известный. Алмазное стекло, защита от ударов и воды, даже ремешок из крокодиловой кожи… Ну что, по-прежнему не веришь?

Яся вытаращила глаза и рукой вернула на место отвисшую челюсть.

— Ээ… Он что, совсем с дуба рухнул??

Татьяна Георгиевна снисходительно захихикала.

— А, по-моему, дуб тут ни при чём. Сама подумай. И не вздумай возвращать, обидится. Смотри, даже камешки подобрал под цвет глаз — своих, чтоб смотрела и не забывала. Умный мальчик!

Яся прикрыла глаза и чуть не сползла с дивана. Потом схватила телефон — высказать этому наглецу всё, что о нём думает. Но «мальчик» действительно оказался умным — скинул и прислал сообщение с извинениями, типа занят сильно, перезвонит вечером. Вечером прислал смску уже перед самым сном, дескать, не сердись, солнышко, спокойной ночи. Яся к этому времени уже давно остыла… и смирилась.

Как же всё это символично получилось! Три года она носила те часы — любимые, бесконечно дорогие, как последний подарок, который ей успел сделать Димка. Она над ними всегда так тряслась, а тогда, на озере, почему-то забыла напрочь. Лучше бы в туфлях поплыла… Часы не выдержали такого издевательства и остановились. Починить их уже никто не взялся… И вот — конец одной «эпохи» словно ознаменовал собой начало новой. Синеглазый нахал словно чувствовал, что надо делать, чтобы поскорее заставить её забыть о прошлом. Она тогда сказала ему, что лишь пытается начать всё сначала — и сама не заметила, что это у неё уже получилось. На счастье или на беду — но страница уже перевёрнута. Страшно… И волнительно.

— Сможешь немного задержаться после работы?

— Да, а зачем?

— Поговорить надо. Хочу, чтобы все свалили. Поедем куда-нибудь поедим. Ты не против?

— Ну… нет. Я лучше тебя за перекрёстком подожду, там в сквере скамейка хорошая. И глаз любопытных меньше, и воздухом заодно подышу.

— Ладно, ты только дождись.

Яся вздохнула. Что он ещё придумал? После больничного она уже неделю на работе. Начальница старается пока особо не загружать, засадила за компьютер отчёты набирать — чуть не по штуке в день. Она от скуки всё же решилась ввернуть парочку своих наработок, и Ольга Денисовна приняла их на ура, похвалила перед всеми. «Грымзы» хоть и были недовольны, но помалкивали, даже ей не высказали потом… Тишь да гладь!

Из интересных новостей, помимо её «подвига» — стенгазета с кучей фотографий со спортивного слёта. Даже из других фирм приходят посмотреть. Немного её собственных фотографий плюс ещё с миру по нитке — в результате здорово получилось. Яся и сама там есть, и ракурсы все без исключения очень удачные. Катя сказала, что, по слухам, Максим лично отбирал фотки для стенгазеты, и вскользь отметила, что из всей команды пловцов нет её, Ясиной, в купальнике. Вроде ж всех снимали… Сама Яся этому ничуть не удивилась, даже в душе обрадовалась. Собственник не хочет, чтобы на неё пялились всякие… А сам-то! По её требованию Максим всё же выдал флешку с недостающими фотками, их было очень много. Но тут же признался, что сразу скачал их все себе, а некоторые даже распечатал. Потом прислал ммской «пример из любимого» — они, чисто символически одетые, обнимаются на фоне бассейна. Наглец ещё написал, что остальных фотошопом закрасил, и теперь кажется, что они там были только вдвоём. Вот как на это реагировать??

В дорогом бистро народу было мало. Максим снова безапелляционно отбил её попытку поделить счёт и отвлёк разговором на пространные темы. Только за кофе положил перед девушкой красивый тёмно-синий конверт.

— Вот. Это твоё.

Яся с любопытством и некоторой опаской открыла его — конверт был не заклеен — и вынула такую же стильную открытку. «Максим очень просит Ярославу прийти к нему на день рождения 10 июня в 19–00. Без тебя отмечать не буду, так и знай, всех гостей разверну и выгоню пинками… Придёшь?»

Она улыбнулась, глядя на него поверх открытки.

— Приду.

— Ура.

Максим перегнулся через стол и звонко чмокнул её в губы.

— Как у тебя, буржуя, всё красиво — приглашение, антураж… А на словах сказать боялся, что ли?

— Представь себе! — хмыкнул он. — Написать как-то проще было. Тем более и другим отправил приглашения — ну, традиция у нас такая дурацкая.

— И много народу будет?

— Нет, на этот раз совсем мало, человек шесть-семь. С мамой днём увидимся, так что только друзья.

— И сколько тебе стукнет-то?

— Двадцать девять.

— Ого, дяденька!

— Ну-ну. Вообще-то многие меня ещё зелёной соплёй считают — на такой-то должности. Что я, виноват, что Гребёнкин — мамашин давний дружбан? Хорошо хоть, справляюсь вроде, а то б ушёл, не люблю «кумовства». Но перед соблазном просто не устоял, каюсь…

— Да уж. На следующий год у тебя, значит, юбилей намечается. Тут уже не отвертишься, придётся проставляться по полной…

— Ой, не напоминай! — поморщился Максим. — И так уже народ достал намёками «на пригласить». Так что ты…

— Помалкивай, как всегда. Да знаю я, самой жить охота! И так, по-моему, Катя что-то смутно подозревает… Но ей пока не до нас, у самой дурдом намечается.

— С Серёгой? — усмехнулся Максим. — Я в курсе, он мне вчера жаловался на жизнь. Что за время слёта как-то присмотрелся к Катерине и вдруг понял, что она ему нравится. Сам прибалдел от такого открытия… Да и она к нему неровно дышит, скажешь, нет? Только фиг признается, зная его кобелиную натуру. Ходит подкалывает его, язвит, он пытается отвечать тем же, вчера, как мне доложили, у них чуть не до драки дошло перед развозкой. Детский сад просто…

— Точно! Между прочим, мне кажется, что Катя ему очень подходит. Им вместе стопроцентно скучно не будет… если, конечно, не поубивают друг друга в начале.