Как исправить прошлое - Вуд Сара. Страница 14
– Дэн!
– Говорят тебе, деда нет дома.
– Да это я так, на всякий случай.
Широким шагом Джованни вошел в их маленькую гостиную, служившую также столовой, волоча Тину за собой, как капризного ребенка, – и остановился как вкопанный, чего она, собственно, и ожидала. В изумлении уставился на лист, прилепленный к двери в кухню. На листе крупными черными буквами так и значилось: «КУХНЯ». Повернув голову, зацепился взглядом за большую черную стрелу, указывающую на путь, которым они вошли. «НА УЛИЦУ, СПАЛЬНЯ, ВАННАЯ» – указывала оконечность стрелы. Также были указатели на полках с аудио – и видеопленками, и краткий перечень содержимого украшал буфет.
– Тин... Твой дед что, впал в детство?
– Нет!
Наконец-то пальцы, охватившие ее запястье, стали мягкими, невнимательными. Даже убери она руку, он бы и не заметил. Тина оглянулась, продумывая путь отступления. Скатится по лестнице, если придется спасаться бегством...
– Что тут, черт возьми, происходит?
Она молчала. Джованни бросил взгляд на ее несчастную бледную физиономию и принялся рыскать вокруг, как дикий кот. Следя за его движениями и еле ворочая языком, она сказала:
– Я приготовлю тебе кофе.
– Издания для начинающих? – резко спросил он, хватая со стопки любовных романов, купленных на распродаже, две тоненькие, ярко раскрашенные книжки.
– Да, Джо, – нервозно ответила Тина. Ну, вот, он уже нашел блокнот Адрианы!
– «Съешь завтрак», – читал он, расшифровывая детские каракули. – «Почисть зубы. Идешь на улицу? Не забудь про одежду! Посмотрись в зеркало/ Причешись! Щетка...» – Он поднял глаза. – Да что это такое, Тина? – Но она лишь беспомощно смотрела на него, блестя полными слез глазами. Он снова взглянул в блокнот и дочитал до конца: – «...на твоем туалетном столике в спальне. Пальто, уличные туфли, кошелек? Не идет ли дождь? Возьми зонтик.» – Он снова глянул на Тину: – Чье это? Что здесь, черт возьми, происходит?
– Я за кофе! – выкрикнула она и сбежала.
В недоумении он последовал за ней по пятам, у кухонной стойки замер, протянул руку и стал рассматривать привязанный к ручке чайника ярлык, и, не приблизившись к разгадке тайны, пробормотал что-то про себя.
– «Надеюсь, ты помнишь, что нужно налить воду?» – прочитал вслух. – «Поставь меня на огонь!» – Тина неверной рукой просыпала кофе на стойку. Джованни принялся читать второй блокнот Адрианы, тот, который она хранила у кровати и каждый день приносила с собой на завтрак: – «Доброе утро! Встань. Умойся. Вытрись полотенцем! Почисть зубы.Оденься (сегодня холодно? или тепло?).
Иди в кухню и возьми там красный блокнот». – Джованни зарычал: – Конца этому нет! У тебя что, живет чей-то ребенок? Очень, надо сказать, все четко организовано!
– Нет, Джо, это не чей-то ребенок. – Осторожно, изо всех сил сдерживая дрожь в руках, она разложила кофе по чашкам. – Черт! Я забыла включить чайник!
– «Включен ли газ? Ты готовишь? Посмотри вокруг, все ли в порядке...» – в изумлении читал Джованни плакатик, свисавший с лампы, потом твердо взял ее за руки и повернул к себе: – Тина...
– Погоди, сейчас будет кофе, и я тебе все объясню, – понуро пробормотала она. По его лицу было видно, что он перерабатывает информацию. Еще минута – и все...
– Ты не хотела, чтобы я остался тут жить. Ты не хотела, чтобы я поднялся в квартиру, – размеренно говорил он. – Ты боялась, что я это увижу. Детские книжки. Распорядок дня. Надписи для идиота... – Тина поморщилась. Он мыслил логически, шаг за шагом. – Или для ребенка. Ты присматриваешь за...
Он зыстыл на месте. Хватка его сделалась еще крепче. Чайник за спиной у Тины вовсю свистел, но она и пальцем не могла шевельнуть, не то, что его выключить. Наконец в глазах Джо вспыхнуло понимание.
– Джо, – выговорила она упавшим голосом. – Джо? – прошептала неуверенно, чувствуя, как он расслабился и с огромным облегчением перевел дух.
– Ох, Тина! – прорычал он, дрожа от переполняющих его чувств. – Какая же ты дурочка! Тебе следовало искать меня, найти, сказать мне! У мамы есть мой адрес. – Она смотрела на него, глупо открыв рот, а он укоряюще качал головой. – Ты должна была мне сказать! У меня есть право на это! Я знаю, чего ты боялась, но бояться тебе нечего! Это моя ответственность, не только твоя!
– А-а... – Так вот как! На мгновение она почувствовала себя опустошенной, даже разочарованной. Она так боялась его реакции, но все, кажется, обошлось! Ни драмы, ни взрыва слепого гнева. Она перевела дух. – Слава Богу, что ты так это воспринимаешь!
К полному ее удивлению, он крепко, по-медвежьи, обнял ее, а потом приподнял ей подбородок и стал целовать – неторопливо, нежно, чувственно и очень, очень многозначительно. И, как всегда в моменты острого наслаждения, забормотал что-то на медлительном, певучем итальянском, аккомпанируя поцелуям словами и ласковым движением рук по спине. Любовные поцелуи, рассеянно подумала Тина. Невыносимо сладостные.
Может, он целует ее и так хорошо все воспринял потому, что ощутил благодарность? Он понял, сколь многим она пожертвовала? Бедный... Волна сочувствия охватила ее. Все это время он ничего не знал. Конечно же, это для него потрясение.
– Джо, – нервничая, начала она, заметив, что поцелуи участились и что руки его спускаются ниже и ниже. Она слишком приникла к нему – это была ошибка, и сейчас, когда желание его передалось и ей, ее обдало жаром. Тина стала вырываться из объятий, Джованни же, расценив это как проявление страсти, глухо застонал. – Перестань! Перестань сейчас же!
– Нет, не надо, не останавливай меня, Тина, – бормотал он между поцелуями. – Я хочу этого, о, Боже, я так хочу этого!
– Я знаю, что ты расстроен, – прошептала она ему в щеку, тогда как губы его бродили по ее шее.
Он что-то глухо пробормотал и слегка отодвинул ее назад, прижав к плите. – Но ты не можешь так поступить! Прошу тебя! Мне жаль, очень жаль, что тебе пришлось пройти через все это, но... О, Джо! – выдохнула она.
Пламенные поцелуи заставили Тину умолкнуть, жар его тела перекинулся на нее. Он целовал ее, не в силах остановиться, и его стоны заставляли ее раскрыться навстречу этой земной страсти. Рука сама потянулась к его волосам, и мягкие шелковые завитки прильнули к пальцам так, словно хотели удержать ее, не отпустить.
– Ты восхитительна, – хрипло прошептал Джованни, тесней притягивая ее к себе, упиваясь вкусом ее губ, трогая языком острый краешек белых зубов. И она застонала от наслаждения, всем своим телом вливаясь в него, как река в море, словно ничего естественней и быть не могло.
Да, она делает это, сказала она своему недремлющему цензору-мозгу, потому что Джованни исстрадался. Его нужно утешить.
Ну кого ты обманываешь? – возмутился цензор. Ты хочешь его, а он – лжец, двойная душа. Сердце пропустило удар. Нужно немедля, немедля его остановить. И что тогда будет? Страх парализовал ее. Он и не подумает остановиться. Он хочет больше, чем она готова ему дать.
– Перестань! – яростно прошептала она. – Пока не поздно, остановись!
Джованни медленно отстранился, но глаза его не были ни злыми, ни слепыми от желания. Они были добрыми, понимающими. Тина облегченно перевела дух.
– Еще ничего не поздно, – тяжко дыша, сказал он.
– Джованни... Я не уверена, что ты понял...
– Не бойся, – он нежно погладил ей щеку. – Я не стану делать того, чего ты не хочешь. – И усмехнулся: – Во всяком случае, пока. Господи, я никак не могу в это поверить!
– И тем не менее это так, – признала она.
– Придется мне перед тобой извиниться...
– Извиниться? – с надеждой переспросила она. – Джо, это так все меняет!
– Я все понимаю. Тебе, конечно, досталось!..
– Да, досталось, – кивнула она, – но раскаяние такое благодарное дело!
Он пробормотал что-то, целуя ее влажные глаза, и Тина зажмурилась от удовольствия, боясь поверить, что Джованни наконец-то обрел душевный покой. Ее решение принесло результат, на который нельзя было и надеяться! Самоуверенный красавец преображался на глазах, и теперь она верила, что он сможет быть с Адрианой нежным, любящим. Скоро, очень скоро, думала она, они с Адрианой встретятся, начнут привыкать друг к другу. Это всегда было ее заветным желанием. А потом, может статься... Она вспыхнула, не смея надеяться на далекое будущее, когда сердца всех участников этой истории смягчит время...