Не позвать ли нам Дживса? - Вудхаус Пэлем Грэнвил. Страница 29

Несколько минут никого не было, потом вошла Джил.

Дживсу показалось, что в последние часы невеста молодого хозяина утратила немалую долю своей обычной живости, придававшей ей такую привлекательность. И он не ошибался. Недавний разговор с капитаном Биггаром привел ее в задумчивость, уголки губ у нее опустились, а во взгляде поселилась печаль. Вот и сейчас глаза ее были печальны.

— Вы не видели лорда Рочестера, Дживс? — спросила Джил.

— Его сиятельство только что вышел в сад, мисс.

— А где все остальные?

— Сэр Родерик и леди Моника все еще в библиотеке, мисс.

— А миссис Спотсворт?

— Она вышла в сад незадолго до его сиятельства.

— Да? — холодно произнесла Джил и ушла в библиотеку. Уголки ее губ опустились ниже прежнего, и печаль во взоре возросла процентов на двадцать. Можно было подумать, что она предполагает самое худшее, и так оно и было.

А еще через две минуты в гостиную с песней на устах ворвался капитан Биггар. Упражнения по системе йоги и соприкосновение с мировой душой, как видно, оказали на него самое благотворное воздействие. Глаза его блестели, и общий вид был оживленный. Когда приходит время действовать, Белые Охотники всегда оказываются на высоте.

— напевал капитан Биггар. — Я… Как там дальше?.. чары твои… ля-ля-ля… ля-ля, ля-ля! Где ты теперь? Где ты? Ибо Дэнни Дивера повесят на рассвете, — пропел он в заключение, сменив тему.

Тут он заметил Дживса и прервал свое не слишком художественное выступление.

— Привет, — сказал капитан Биггар. — Квай хай, приятель. Как дела?

— Состояние дел вполне удовлетворительное, сэр.

— А где Кривой Рочестер?

— Его сиятельство находится в саду, сэр.

— С миссис Спотсворт?

— Да, сэр. Чтоб испытать судьбу, все выиграть иль всего лишиться.

— Значит, вы придумали, как действовать?

— Да, сэр. Избрали игру с пауком.

— Как вы сказали? И груз? Какой груз?

Капитан Биггар внимательно выслушал объяснение Дживса, а выслушав, сделал ему самый щедрый комплимент:

— Вам бы надо жить на Востоке, дружище.

— Вы очень добры, сэр.

— То есть если, конечно, вы это сами придумали.

— Сам, сэр.

— Тогда такие люди, как вы, нам нужны в Куала-Лумпуре. Таких там как раз не хватает, которые умеют шевелить мозгами. Нельзя же, чтобы все мозги были у даяков. Они начинают слишком много о себе воображать.

— А что, даяки сообразительный народ, сэр?

— Еще какой сообразительный! Я сейчас расскажу вам один случай, который произошел у меня и Толстого Фробишера, когда…

Он не договорил, и мир лишился очередной занимательной истории. С террасы в гостиную вошел Билл.

Разительная перемена произошла с девятым графом Рочестером за те несколько минут, что он провел в саду. Уходил он, как мы помним, исполненный боевого задора, готовый встретить опасность лицом к лицу. Тогда плечи у него были браво расправлены. Теперь же они у него поникли, словно придавленные тяжелым бременем, глаза смотрели тускло, лоб изрыли борозды. Видно, фамильная гордость Рочестеров сложила пожитки и убралась восвояси, лишив его поддержки. В облике Билла не осталось ни малейшего сходства с тем его предком, который в семнадцатом веке проявил такое партийное отношение к своей казни на Тауэр-Хилл. Теперь он больше всего напоминал другого предка, который в 1782 году был пойман за руку Чарльзом Джеймсом Фоксом, когда жульничал в карты в кофейне Уоттьера.

— Ну? — нетерпеливо воскликнул капитан Биггар.

Билл молча посмотрел на него долгим, скорбным взором и обратился к Дживсу:

— Дживс!

— Да, милорд?

— Этот паучий эпизод…

— Да, милорд?

— Я попытался его сыграть.

— И что же, милорд?

— Сначала вроде все пошло хорошо. Я отстегнул подвеску.

— Да, милорд?

— Капитан Биггар правильно сказал. Замочек был слабенький. Легко расстегнулся.

— Да, милорд?

Капитан Биггар издал радостный возглас на суахили и протянул руку:

— Давайте сюда!

— У меня ее нет. Выскользнула из пальцев.

— И упала?

— Да, упала.

— И сейчас валяется в траве?

— Нет, — ответил Билл и мрачно покачал головой. — Не валяется она ни в какой траве. Она упала прямо за ворот платья миссис Спотсворт и находится сейчас где-то в недрах ее одежд.

Глава XIV

Не часто в жизни приходится наблюдать, как трое здоровых мужчин одновременно оказываются поражены до глубины души, но если бы кто сейчас очутился в гостиной Рочестер-Эбби, именно такое зрелище предстало бы его глазам. Сказать, что рапорт Билла потряс собеседников, значило бы преуменьшить его воздействие. Капитан Биггар принялся растерянно расхаживать по комнате, размахивая руками, как мельница, но и Дживс тоже пришел в волнение, о чем свидетельствовало то обстоятельство, что два волоска на конце его правой брови отчетливо дрогнули. А сам Билл, окончательно сокрушенный последним ударом судьбы, по-видимому в конце концов все-таки формально сложил оружие — рухнул в кресло и сидел обмякший и отчаявшийся. Недоставало только длинной седой бороды, и сходство с королем Лиром в расстройстве чувств было бы полным.

Первым заговорил Дживс:

— Весьма неприятно, милорд.

— Да, — понуро согласился Билл. — Досадно, а? У вас не найдется при себе какого-нибудь малоизвестного азиатского яда, Дживс?

— Нет, милорд.

— Жаль, — сказал Билл. — А то мне бы пригодился.

Дживсу было больно видеть страдания молодого хозяина, а так как он всегда считал, что для страждущей души нет действеннее болеутоляющего средства, нежели что-нибудь из Марка Аврелия, он стал рыться в памяти, ища подходящую цитату из произведений этого императора. Колеблясь, что лучше подойдет: «Что бы с тобой ни случилось, это было предопределено тебе от века» или же: «Не существует несчастий, которые природой человеку не дано сил вынести», — и та и другая отличные цитаты, Дживс медлил с выбором, и в это время капитан Биггар, паливший в воздух длинной очередью восклицаний на каком-то туземном диалекте, внезапно снова перешел на английский.

— Дой вьенг лек! — крикнул он. — Нашел! Порубите меня и поджарьте с грибным соусом, я понял, что вы должны сделать!

Билл поднял безжизненно висевшую голову.

— Сделать? — повторил он. — Я?

— Да, вы.

— Мне очень жаль, но я сейчас не способен ничего сделать, кроме как разве скончаться, всеми оплакиваемый.

Капитан Биггар фыркнул, а затем еще хмыкнул, крякнул и присвистнул.

— Мун пи ноан лап лао! — досадливо отмахнулся он. — Вы ведь умеете танцевать, верно?

— Танцевать?

— Лучше всего чарльстон. Это все, что от вас требуется. Несколько па старого доброго чарльстона.

Билл пошевелился, как мертвец, которому мешают шевелиться гробовые пелены. В движение его привела острая колика негодования. Праведный гнев наполнил душу. Человек угодил в такую передрягу и трижды за день потерпел фиаско, а этот тип предлагает ему танцевать, как Давид танцевал перед Саулом. И похоже, это только начало, дальше Белый Охотник еще, пожалуй, потребует комических куплетов, и фокусов, и пародий на всем нам хорошо известных звезд эстрады. Он что думает, что здесь открывается новый театр «Водевиль»? Или что начинается деревенский концерт для сбора средств в фонд реставрации церковного органа?

Подыскивая слова, чтобы смачнее выразить все, что он думает по данному поводу, Билл вдруг обнаружил, что капитан Биггар тем временем приступил к новому рассказу из своих запасов. Этот любимый сын Куала-Лумпура, видимо, имел, подобно Марку Аврелию, подходящие истории на все случаи жизни. Но там, где римский император обходился отдельными шуточками в духе Боба Хоупа или Граучо Маркса, капитан Биггар предпочитал повествовательный жанр.