Женщины, жемчуг и Монти Бодкин - Вудхаус Пэлем Грэнвил. Страница 44

— Почему он на ней женился?

— Он мне объяснил. Ему было нечем заняться.

Они вдумчиво помолчали, думая об одном и том же.

— А ты видела эту «Страсть в Париже»? — спросил Монти.

— Нет. А ты?

— И я не видел. Лльюэлин рассказывал, что за время съемок она сжила со свету трех режиссеров, двух помрежей и одну ассистентку. Они так и не оправились.

— Причем здесь ассистентка?

— Я думаю, попалась под руку.

Они опять вдумчиво помолчали.

— Маленькая, скромная, в очках…

— Кто?

— Эта ассистентка.

— Почему в очках?

— Что? Очень может быть.

Наступила третья пауза.

— Надеюсь, тебя это все не очень пугает? — сказала Санди.

— Что?

— Вот, ты заглянул в семейную жизнь. Я ведь не хочу быть такой как Грейс.

— Ты и не будешь.

— Я думаю, со мной тебе будет хорошо.

— Еще как!

— Я не такая сердитая, как Гертруда.

— А откуда ты знаешь, что она сердитая?

— Так, чувствую. Она мне не нравится.

— Ты же ее не видела.

— Зато я прочла ее телеграмму.

— Господи! Я так закрутился, что и сам не прочел. Что она пишет?

— Лучше не спрашивай.

— Да, может быть, так будет лучше.

— Опять подчеркну, я совсем другая!

— Ты самая лучшая, самая замечательная девушка во всем поднебесье.

— Это хорошо.

Открылась дверь, и в комнату вошел мистер Лльюэлин. Он зевал, но был вполне цел, мало того — излучал жизнерадостность и добродушие.

— Ну что, ребята? — спросил он. — Как любовь весенней порою? Они заверили его, что она — лучше некуда, а он сказал, что рад это слышать. Потом подошел к дивану, снял туфли и улегся с довольным кряхтением.

— Вообще все — лучше некуда, — сказал он. — Грейс со мной разводится.

— Что?

— Ах, вечно одно и то же! Все мои жены со мной разошлись. Приходят и уходят, приходят и уходят. Видели старую перчатку? Так они выбрасывают меня. Вот уж, поистине милость Божья! — благочестиво добавил Лльюэлин.

— Что случилось? — спросила Санди.

— Расскажите, — добавил Монти.

Но глубокое мерное дыхание сообщило им, что мистера Лльюэлина вопрос уже не достигнет.

— Если он счастлив, дай ему Бог, — сказала Санди.

— Счастлив, не волнуйся.

— Ты думаешь, он больше не женится?

Монти покачал головой.

—Ты его слишком мало знаешь. Стремясь все выше, он попытается побить все рекорды.

Храп, доносившийся с дивана, намекал на то, что Лльюэлин с этим мнением согласен.