Навсегда в твоих объятиях (Навеки-навсегда) - Вудивисс Кэтлин. Страница 23

— Если вы согласитесь передать эту вещь через меня, полковник, я позабочусь о том, чтобы ее немедленно доставили наверх, в опочивальню боярышни. — Анна в ожидании протянула тонкую руку.

Тайрон вручил ей брошь и, чтобы помешать княгине захлопнуть дверь перед его носом, поставил носок сапога на порог. Ему явно не хотелось оставаться на улице в одиночестве. Анна взглянула на внушительный сапог, после чего подняла удивленные глаза на англичанина. Она уже подумывала, не закричать ли ей, но только подозрительно прищурилась.

Тайрон же приятно улыбнулся и пояснил свое поведение:

— Надеюсь, вы не возражаете, княгиня. Мне бы хотелось дождаться ответа. Видите ли, если брошь не принадлежит боярышне Зеньковой, то я обязан отдать находку тому, кто ее обнаружил.

— Ну, если вы настаиваете… — ледяным тоном молвила Анна.

— Я вынужден, — просто ответил Тайрон.

— Тогда ждите здесь, — отрезала княгиня. — Я пришлю к вам ее служанку. Она уж точно опознает хозяйское украшение. — Анна снова опустила глаза, указывая офицеру на его ногу, но, поскольку это не помогло, многозначительно выгнула бровь и перевела стальной холодный взор на собеседника: — Пока я хожу, Борис постоит у двери.

Небрежно кивнув ей, Тайрон отступил на несколько шагов. Он снова нахлобучил шляпу на голову и стал расхаживать от двери до того дерева, за которым прятались окна боярышни, и обратно.

Когда он остановился на границе света и тени, Зинаида затаила дыхание и подняла глаза к небу. Она не шевелилась, боясь, что малейший шорох привлечет его внимание, но сердце отчаянно колотилось в груди. Зинаида не смела взглянуть вниз, потому что боялась увидеть устремленный на нее взгляд англичанина, ибо чувствовала, как тонкая батистовая ткань облепила влажную грудь.

В конце концов, подстегиваемая любопытством Зинаида снова поглядела на англичанина. Когда же наконец он ее обнаружит? Тайрон словно почувствовал ее взгляд и поднял голову. Зинаида ахнула. Похолодев от ужаса, она ошалело уставилась на Тайрона, он, не теряя ни минуты, вмиг впитал глазами каждую черточку этой писаной красавицы: и массу темных волос, небрежно сколотых на макушке, и мягкие влажные пряди, вьющиеся по шее, и обнаженные руки, и прозрачную, как паутинка, ткань, сквозь которую, словно в тумане, виднелась прекрасно очерченная грудь. Довольная улыбка тронула его изуродованные губы. Появление Зинаиды не только удовлетворило острое любопытство полковника Тайрона Райкрофта и полностью оправдало нынешний визит в этот дом, но еще и убедило в том, что он не придумал прекрасную боярышню и не увидел ее в одном из своих сладострастных снов.

С тихим стоном Зинаида отскочила от подоконника на середину комнаты, тяжело дыша и держась за сердце. Щеки ее пылали, но теперь уже не от духоты, царящей в помещении, а от горячего взора, которым полковник ее разглядывал. Мозг Зинаиды лихорадочно заработал. Что же он о ней подумает? Какие слухи будет распускать о том, как бесстыдно она выставила себя напоказ? Разве недостаточно было и того, что он мог сколько угодно любоваться на нее там, в бане? Так теперь еще эта вторая оплошность… О, если б он поскорее уехал отсюда! К себе, в свою Англию! И не унижал ее больше!

Передняя дверь снова скрипнула, отворяясь, и Тайрон мигом обратился в ту сторону. Он снял шляпу и спокойно, с достоинством поклонился. Что бы ни случилось далее, он радовался даже единственному короткому взгляду на боярышню и чувствовал, что не зря тащился сюда через полгорода.

Выйдя на солнце, Эли, прищурившись, смотрела на незнакомца, высившегося над ней, точно гора. Она с любопытством оглядела его лицо, изуродованное шрамами и синяками, и осторожно спросила:

— Так это вы спасли мою госпожу?

— Имел честь, — дружелюбно ответил Тайрон и сморщился от боли, как только попытался улыбнуться старушке.

Бросив взгляд на изумрудную брошь, теперь лежавшую в ее ладошке, Эли легонько постучала по ней скрюченным пальцем:

— Это вещь боярышни Зинаиды, вы не ошиблись. Какую же награду вы хотите?

— Не мое дело требовать награды. Это украшение обнаружил на земле один из моих людей. Если ваша госпожа пожелает, она может отблагодарить его, но сейчас не стоит ее беспокоить. Я еще зайду завтра утром. Может быть, тогда мне будет позволено лично увидеться с боярышней?

— Не следует так беспокоиться, — сухо вмешалась Анна, стоявшая за спиной маленькой служанки. — Мы пошлем вознаграждение прямо в ваш полк.

— О, для меня это вовсе не беспокойство, — заверил княгиню Тайрон. Он пребывал в отличном настроении. — Я с удовольствием снова увижусь с боярышней… чтобы лично удостовериться в ее добром здравии, разумеется. — Тут он встретился глазами с ледяным взором княгини, но не стал обращать на это внимания. Ему нужен был любой повод, чтобы вернуться.

Потом Тайрон взглянул в весело искрящиеся голубые глаза ирландки. Она смотрела на него с улыбкой одобрения, и он понял, что нашел в ней союзника. Несмотря на то, что всякий раз, когда он улыбался, ему приходилось тревожить заживающие раны на губах, ради маленькой ирландки полковник расстарался и показал два ряда блестящих белых зубов.

— Вам, должно быть, следует полечить эти раны, сударь? — спросила Эли, но тут же разочарованно оглянулась на оживившуюся у нее за спиной Анну.

— Наверняка существуют военные врачи, к которым он может обратиться, — нетерпеливо заявила княгиня, даже не пытаясь скрыть своего раздражения.

— Боюсь, ваша доброта ограничена обычаями этого дома, — ответил Тайрон с новой болезненной улыбкой. — Я должен идти, но, если вам не трудно, пожалуйста, передайте от меня пожелания скорейшего выздоровления вашей госпоже. Я надеюсь, завтра к моему приходу ей уже будет лучше.

— О да, конечно, — заверила его ирландка. — Уж я позабочусь об этом!

Тайрон быстро поклонился и, усмехнувшись, надел шляпу и зашагал прочь. Даже если ему не удалось заслужить расположения боярышни, он, по крайней мере заручился поддержкой человека, по-настоящему близкого к ней. А такой человек всегда в состоянии убедить юное существо проявить благосклонность.

Глава 5

На другое утро Зинаида легко соскользнула по ступенькам лестницы. Сегодня она решила отбросить всякое притворство, поскольку ей вовсе не улыбалось изжариться заживо в своей светлице. Она не сомневалась, что занудные наставления священника досадят ей сильнее, чем одинокое заточение наверху. С легким сердцем и новым запасом терпения Зинаида бодро вошла в обеденную залу и весело улыбнулась, приветствуя Ивана.

Воронской вошел всего за минуту до нее, но казалось, стратегию поведения разработал заранее. Он чуть не опрометью бросился ей наперерез, чтобы преградить ей выход из комнаты — видно, не на шутку боялся, что ученица захочет сбежать, как только его увидит. Когда же Зинаида направилась к столу, он заторопился следом и принялся жадно нагружать свою тарелку.

— Сегодня утром, боярышня, мы займемся такими понятиями, как смирение и самоограничение, — заявил он, слизывая соус с большого пальца.

Бросив взгляд на его полную тарелку, Зинаида не удержалась от улыбки:

— Самоограничение в чем, сударь? — Иван презрительно фыркнул:

— Ну, в манере одеваться для начала.

Зинаида подумала, что тут ей с ним, конечно, не тягаться. В своем темном платье он выглядел строго и неприступно и, очевидно, считал, что эта одежда идеально соответствует его серьезным обязанностям. Но, наверное, он производил бы точно такое же впечатление, даже если бы был совсем голый, хотя нельзя сказать, чтобы Зинаиде очень уж хотелось проверить свои подозрения. Если уж судьбе угодно, чтобы она снова поразилась виду голого мужчины, так пусть это будет кто-нибудь более достойный внимания, кто-нибудь, столь же видный и красивый, как, к примеру, полковник Райкрофт.

Зинаида отвела руку с тарелкой в сторону, чтобы посмотреть на свой шелковый бирюзовый сарафан. Интересно, что же теперь не понравилось Ивану? Она никак не могла взять в толк причин недовольства священника.