Навсегда в твоих объятиях (Навеки-навсегда) - Вудивисс Кэтлин. Страница 84

— Да что вы такое натворили, Райкрофт? Сделали ей внебрачного ребенка? — взревел голландец во всю мощь своих легких. — Разве вы не понимаете, что находитесь не у себя на родине?

На худых щеках полковника Райкрофта заиграли желваки. За последние несколько дней он уже много раз подвергал испытаниям собственный взрывной темперамент, так что теперь встал по стойке «смирно» и, взглянув поверх головы коротенького Вандергута, рявкнул:

— Никак нет, господин генерал! Я не сделал ей ребенка, господин генерал, но осмелюсь доложить, что это не вашего ума дело, господин генерал!

Вандергут просверлил Тайрона ненавидящим взглядом:

— Поосторожнее, полковник, а не то я позабочусь, чтобы вас в два счета выставили в Англию.

— Не советую вам делать это, господин генерал, а то вам придется перед самим царем отчитываться за порученную мне операцию, которая вам, я думаю, не по плечу.

Лицо генерала перекосило от злости. Подумать только! Никогда еще подчиненный не смел, бросить ему в лицо, что он не справляется со своими обязанностями! Подобные заявления попахивают нарушением субординации!

— Видимо, вы, полковник Райкрофт, настолько загордились, что уже не боитесь нарушать приказы и не обращаете внимания даже на приличия? Вы просто одержимы мыслями об этой боярышне, которую вам удалось вырвать из рук атамана Ладисласа.

Голубые глаза Тайрона стали колючими от подавляемой ярости.

— Мне пора возвращаться к жене и гостям, генерал, — произнес он. — Не вижу никакого смысла обсуждать с вами мои личные дела.

Генерал задумался, к какой бы угрозе прибегнуть, чтобы сбить спесь с этого смельчака. Однако ходили слухи, что Тайрон Райкрофт никогда не показывает спину противникам, даже самым жестоким из них. И хотя его совсем недавно выпороли плетью, генералу рассказывали, что и под пыткой храбрый англичанин не сдался. Возможно, то восхищение, с которым офицеры пересказывали эту историю, пробудило в Вандергуте желание непременно отличиться. Единственной проблемой было то, что он не знал, как именно это сделать.

Громко злобно фыркнув, он зашагал обратно в дом, а Тайрон остался наедине со своим гневом. Наверное, все в доме слышали их громкий разговор, и, хотя он вполне мог надеяться на понимание и сочувствие друзей, реакция всех остальных была совершенно непредсказуема.

Тайрон прекрасно понимал, что пока ему лучше не встречаться с начальником. Надо уединиться на время в покоях жены наверху и дождаться, пока генерал уйдет, потому что в нынешней ситуации он за себя не ручается.

Тайрон быстро взбежал по лестнице и вошел в покои жены. Прикрыв за собой дверь, он с облегчением вздохнул и даже хотел на всякий случай запереться изнутри, но подумал, что за ним может прийти Зинаида.

Прохладная вода должна была охладить его пыл, унять ярость. Войдя в гардеробную, Тайрон обнажился до пояса и налил воды в таз, но тут почувствовал, что от висевшего рядом сарафана веет сладким ароматом. Этот наряд Зинаида сняла сразу после того, как ушли скоморохи, и повесила на крючок до прихода Эли. Подол платья разорвался, зацепившись за ветку, когда злой «волк» потащил пленницу в дом.

Тайрон задумчиво снял наряд с крючка. Ему вспомнилось, как затвердели ее соски под этой тканью. Проведя по ней рукой, он пожалел о том, что из-за собственной глупости не принял предложение Зинаиды и не погладил два соблазнительных полушария. Учитывая его возбуждение и пыл, он, пожалуй, мог причинить сарафану куда более серьезный вред, чем «волк». Но для этого надо было забыть об уязвленной гордости и поддаться соблазну.

Прижав платье к лицу, полковник вдохнул восхитительный аромат. Именно этот запах преследовал его всю предыдущую ночь — запах фиалки на теплой, манящей коже…

Но довольно! Тайрон мысленно проклял собственную глупость и снова повесил одежду на крючок. Даже после того, что сделала с ним эта женщина, он не мог избавиться от нахлынувших воспоминаний. Даже теперь, когда Зинаиды не было рядом, ему хотелось ощущать ее обнаженное тело и гладкие раскрытые бедра, готовые податься ему навстречу.

Наталья вела Зельду и ее мужа Василия к Зинаиде, которая после разговора с генеральшей покраснела как маков цвет.

— Этого чурбана Вандергута следует выпороть на конюшне! — возмутилась боярыня, провожая взглядом поднимавшуюся по лестнице Алету. — Если бы я не боялась, что он отомстит твоему мужу самым ужасным способом, я бы немедленно попросила его уйти.

Князь Василий не мог не высказать свои соображения и не утешить смущенную молодуху:

— Не надо обращать внимания на генерала, Зинаида. Насколько я понял из своего непродолжительного знакомства с этим человеком, он просто охотник за славой. Вандергут ловко присваивает себе все заслуги и планы вашего мужа. К тому же он еще и завидует полковнику Райкрофту. Генерал любыми способами мечтает подорвать доброе отношение к Тайрону царя Михаила Федоровича, даже если для этого ему придется вызвать вашего мужа на поединок.

Зельда ласково потрепала подругу по руке:

— Зинаида, не принимай близко к сердцу поведение Вандергута.

Наталья взяла кубок вина и передала его Зинаиде:

— Не дрожи. Выпей до дна, моя дорогая, а я пойду, потолкую с бравым генералом. Надо бы ему объяснить кое-что насчет русских обычаев.

— Мне лучше ненадолго удалиться, — сказала Зинаида, рассеянно улыбнувшись друзьям. — По крайней мере, пока генерал Вандергут не уедет.

Обвязав мокрые волосы полотенцем и стоя на пороге между гардеробной и спальней, Тайрон принялся яростно тереть голову. Поэтому он не слышал, как открылась наружная дверь, и очень удивился, ощутив, что маленькая рука призывно скользнула по застежке штанов. Добившись от царя обещания освободить его в будущем от этого брака, Тайрон не подумал о тех искушениях, которые его ожидают, если Зинаида перейдет в наступление. Похоже, он недооценил ее растущий интерес к наслаждениям, таящимся в соитии, и наивно полагал, что сможет в отношениях с женой обходиться лишь формальными проявлениями внимания. Но после их недавней близости в саду полковник понял свою ошибку и теперь всерьез сомневался, что сумеет изобразить безразличие во время искусных атак Зинаиды. В тот миг, когда узкая ладошка соблазнительно обхватила быстро твердеющую плоть, Тайрон от волнения едва не задохнулся. Удовольствие было настолько острым, что он уже не знал, сможет ли вытерпеть еще хоть секунду.

Он рывком откинул полотенце в сторону и тут же потрясенно отшатнулся:

— Алета! — Если бы его швырнули в ледяной поток, то и тогда он не отреагировал бы так бурно. — Какого черта ты тут делаешь?

— Ах ты, гадкий мальчишка, — упрекнула она, поглаживая кончиками пальцев мужской сосок. — Посмел жениться, не спросясь у Винсента. — Она осуждающе поцокала языком. — Муж говорит, ты сильно рассердил царя тем, что соблазнил эту посольскую дочку. Вот теперь и расплачивайся. Пожалеешь еще, поди, что отверг Алету.

Полковник гневно глянул на стоявшую перед ним женщину. Брезгливо отшвырнув ее руку, он вернулся в гардеробную и, взяв чистую рубаху, стал одеваться. Чем больше одежды отделяет его тело от этой грязной распутницы, тем в большей безопасности он будет себя чувствовать!

— Прости, Алета, но меня не интересуют твои прелести.

— Да ладно! Только минуту назад интересовали!

— Я думал, это моя жена, — бросил он через плечо. — Она меня возбуждает, а не ты.

— Я заставлю тебя забыть об этой маленькой плутовке, — похвастала генеральша и быстро погладила ладонями ягодицы Тайрона, а потом проворковала: — Я все сделаю, как ты захочешь, Тайрон. Все!

Полковник отвел ее руку и, повернувшись, направился к двери гардеробной.

— Мне это не интересно, Алета. И никогда не было интересно. Сколько можно повторять?

Потемневший от желания взгляд Алеты скользил по телу Тайрона, в то время как она ласкала руками собственные груди.

— А ты не хочешь меня потрогать, Тайрон? — спросила она.

— Алета, последний раз говорю: мне вовсе не хочется прикасаться к тебе, целовать тебя или заниматься с тобой любовью! Больше всего я желал бы сейчас остаться один. — Тайрон повернулся к ней спиной, но тут же ощутил, как рука Алеты полезла между его ягодицами. Он отскочил как ошпаренный. — Да, черт тебя побери! Оставь же ты меня в покое! — Каким-то чудом он удержался от оскорбления, прошел через всю комнату и распахнул двери в коридор. — Пожалуй, лучше тебе уйти отсюда. Сомневаюсь, что твой муж очень обрадуется, обнаружив тебя здесь, а тем более — моя жена!