Так велика моя любовь - Вудивисс Кэтлин. Страница 17

— Нечего волноваться, — ухмыльнулась Раймонда, протянув тонкую свечку Спенсу. — Здесь вполне безопасно.

Мужчины не были в этом так уверены. Помещение, куда они вошли, было погружено во мрак, за исключением желтого круга, отбрасываемого свечой. Спенсу и Фичу чудилось, что темнота таит в себе множество неожиданностей.

В камине тлели угли, и достаточно было поворошить их кочергой, чтобы пробудить к жизни. Создавалось впечатление, что стоявшие в воздухе запахи несвежего эля, сгоревшего торфа и пота давят на постояльцев своей тяжестью.

Заметив, что Раймонда внимательно рассматривает ее, Илис отважилась сделать то же самое, обратив на хозяйку холодный и недоверчивый взгляд. Вот еще одно лицо, которое ей придется вспомнить, когда наступит Судный день. Женщине не было тридцати лет, она еще сохранила остатки былой красоты, однако ее лицо несло на себе отпечаток нелегкой жизни. Ярко-рыжие распущенные волосы почти полностью скрывали шаль, накинутую на ночную сорочку.

— Ты молоденькая, — высказала свое заключение Раймонда, и ее голос прозвучал на удивление обеспокоенно.

Илис увидела, что прекрасно очерченные брови женщины сдвинулись, и решила дать как можно более исчерпывающие объяснения на тот случай, если у Раймонды есть некоторые сомнения по поводу собственного участия в этом заговоре.

— Вполне возможно, мадам, — проговорила она, — но я достаточно взрослая, чтобы знать, что вы и эти двое негодяев будете вздернуты на виселице в Тайберне, если собираетесь причинить мне вред.

Закинув пышные волосы на спину, Раймонда начисто отмела предположение об угрызениях совести, встретив заявление Илис гортанным смехом.

— Тебе незачем дергаться, мисси [8]. О тебе неплохо позаботятся, хотя для меня загадка, почему ты здесь оказалась. Однако не надо забывать, что у его светлости чутье на таких, как ты.

— А кто этот мерзкий лорд? — поинтересовалась Илис, пристально глядя на женщину.

Она прекрасно знала, что и у Реланда Хаксфорда, и у Форсворта Редборна может возникнуть желание отомстить ей, и хотя тщеславный Форсворт не имел никакого права использовать титул, он всегда держался и представлялся так, будто являлся знатной персоной.

— Полагаю, ты скоро узнаешь, — с загадочным видом ответила Раймонда.

Показав пожатием плеч, что разговор окончен, она подала им знак следовать за ней и вышла из комнаты. Пройдя по коридору, она двинулась вверх по узкой шаткой лестнице. Долгий утомительный подъем закончился на площадке почти под самой крышей. Раймонда приказала всем соблюдать тишину. Даже Илис было страшно шуметь, когда они шли вдоль длинного коридора с множеством дверей, за которыми, без сомнения, отдыхали те, кто обитал в Элсатии. Дверь в конце коридора вывела еще на одну лестницу, преодолеть которую стоило Илис немало сил: ведь нога ее болела по-прежнему.

Наконец они достигли самого верха. Шедшая впереди Раймонда пересекла небольшой зал, открыла дверь в крохотную комнатку, расположенную под скатом крыши, и поставила свечу на стол. Потом усыпанной веснушками рукой указала на забранное решеткой мансардное окно.

— Дама никуда отсюда не убежит, пока вы будете заниматься своими делами в Стиллиардсе.

Илис отметила, что окошко было заперто на особый засов, который лишал обитателя комнаты возможности не только бежать, но и разговаривать с теми, кто находился снаружи. Очевидно, этой каморке, оборудованной с некоторым комфортом — узкая кровать с сеткой из веревок, стул, столик, где можно было завтракать, умывальник с туалетными принадлежностями, таз, кувшин для воды, полотенце и кусочек мыла, — предназначалось быть ее тюрьмой.

— Как вы сами видите, она не сможет убежать, — горделиво заявила Раймонда.

Фич в сомнении так сильно тер подбородок, что под ним образовались складки.

— И все равно тебе стоило бы следить за ней, — посоветовал он. — Она ловкая штучка. Ей нельзя доверять.

Раймонда вздернула бровь и оценивающим взглядом окинула тоненькую девушку и громадного мужчину. Приглядевшись, она увидела синяк на его щеке и весело спросила:

— Эта маленькая чертовка поранила тебя?

— Верно. В жизни не видел такой сварливой бабы, — пожаловался Фич. — Его светлость будет последним глупцом, если не обуздает ее.

— Да-а, может получиться так, что его светлость проклянет тот день, когда приказал тебе привезти ее, — согласилась Раймонда, всем сердцем желая, чтобы это произошло до того, когда путь назад будет отрезан.

— Тогда приступайте, — насмешливо проговорила Илис. — Если вы считаете, что я принесу так много несчастий бедному лорду — кем бы ни был этот негодяй, — почему бы вам не сделать ему подарок и не отпустить меня? Я проявлю великодушие и забуду, что видела всех вас.

— Это наверняка приведет к кровавой войне с его светлостью, — ответил Фич.

Раймонда опустила глаза, испугавшись, что они выдадут ее желание. Трудно скрыть ревность и ненависть, когда они овладевают всем существом.

Спенс, который в течение всего разговора не произнес ни слова, решил вмешаться и резким тоном заговорил с Раймондой:

— Девушка должна помыться и отдохнуть. Проследи, чтобы она ни в чем не нуждалась. Когда вы закончите, ты, как и было обещано, получишь кошелек.

Спенс потянул Фича за руку, и они вышли, закрыв за собой дверь. Раймонда злобно взглянула на Илис. Она готова была ползать на карачках, лишь бы услужить его светлости, но сейчас, увидев красавицу, которую привезли в ее дом, поняла, что он слишком многого от нее требовал. Участвуя в тайном похищении девушки, она своими руками толкает ее в объятия его светлости — туда, где страшно хотела оказаться сама. Пока она смотрела на эту — в ее сознании уже успела сложиться четкая насмешливая характеристика — симпатичную, молоденькую штучку, ее охватила целая гамма самых противоречивых чувств, питаемых ненавистью. Ненависть. Зависть. Ревность. Это были три ремня плети, которая безжалостно мучила ее, разрывая сердце и душу.

О, она-то знала, насколько несбыточны ее желания. Глупо было надеяться, что ее влюбленность приведет к близости с его светлостью. Она понимала, что за короткое время, проведенное им в гостинице, он не мог догадаться о ее чувстве. Однако это не умаляло ее боли.

Презрительный взгляд Раймонды приступил к изучению поношенной одежды девушки. Несмотря на вытертое платье, по матовой коже, по горделивой посадке головы, по тщательно ухоженным ногтям Раймонда сразу же заключила, что Илис благородного происхождения, и ее страшно уязвило, что ей никогда не придется оказаться там, где эта девчонка уже побывала.

— Пусть ты и высокородная, мисси, — усмехнулась она, — но там, куда ты направляешься, жизнь будет не сахар.

— И куда же я направляюсь? — Снедаемая любопытством, Илис приподняла изящную бровь, надеясь, что получит ответ, и в то же время понимая, что этого не последует.

Решив хоть в малой степени насладиться местью сопернице, Раймонда проговорила:

— Может, в ад.

В ответ девушка совершенно равнодушно пожала плечиками:

— Полагаю, там не может быть хуже, чем в этом отвратительном месте.

Глаза Раймонды превратились в щелочки. Месть не так сладка, когда от слов отмахиваются простым пожатием плеч. Ее сжигала зависть, и ей безумно хотелось отомстить девчонке за те страдания, что выпали сейчас на ее долю, но она не отваживалась на это, так как знала, что не вынесет презрения, которое неизбежно последует, лишь только его светлость узнает о ее проделках. Честно говоря, если бы можно было свалить вину на кого-нибудь другого, она бы с радостью позволила чертовке бежать.

— Я должна принести тебе поесть, — резко объявила она. — Тебе сейчас дать жидкой каши… или позже?

Предложенное блюдо не вызвало у Илис особого воодушевления, и она с легкой улыбкой отказалась:

— Кажется, я могу подождать.

— Как хочешь, — бросила Раймонда. — Я не намерена заставлять такую высокородную даму, как ты, есть мою кашу. Она может испортить тебе аппетит, ведь ты привыкла к тому, что едят богатые.