Ускользающее пламя - Вудивисс Кэтлин. Страница 40

— Лучше вернитесь в постель, мадам, пока не замерзли, — стуча зубами, посоветовал он и принялся расстегивать брюки непослушными пальцами. Даже в России он не мерз так, как сейчас. — Если останетесь здесь, вашей девичьей скромности предстоит тяжкое испытание.

— Вы же заботились обо мне, когда я нуждалась в помощи, — деловито возразила Серинис, вынимая из шкафа полотенца и одеяло. — Неужели так трудно позволить мне отплатить за услугу? И потом я видела все, что позволено видеть жене.

— Верно, — согласился Бо.

Рухнув на край кровати, он попытался стащить сапоги, но со вздохом изнеможения отказался от своих намерений и упал на кровать, раскинув руки. Серинис мгновенно опустилась на колени перед ним, сняла обувь и брюки.

Глаза Бо были закрыты, но веки дрогнули, когда Серинис принялась старательно растирать его тело сухими полотенцами. Его изумила неожиданная смелость молодой жены, рискнувшей коснуться самых интимных частей тела. При других обстоятельствах он достойно ответил бы на такую заботу, но сейчас был в состоянии только попросить тарелку горячего супа.

— Я позову Билли и попрошу подогреть суп, как только уложу вас под одеяло, — заверила Серинис, вытаскивая из — под Бо пуховое одеяло. Через несколько минут он повернулся на бок, и Серинис заботливо укрыла его. Накинув знакомый халат, она подпоясалась, вышла из каюты, разыскала Билли и отдала необходимые распоряжения.

Вскоре Серинис вернулась в каюту и поспешила притушить лампы, зажженные перед приходом Бо. Муж не шевелился, следя за каждым ее движением затуманенными глазами. Когда принесли суп, Серинис подложила еще одну подушку под голову Бо и принялась кормить его, но от усталости у него слипались глаза.

Решив остаться в его каюте, Серинис расстелила одеяло на полу рядом с кроватью, но Бо протестующе застонал и попытался отодвинуться.

— Ложись рядом, — умоляюще пробормотал он и с тяжелым вздохом вновь закрыл глаза.

Спать на жестком полу не очень-то приятно, рассудила Серинис, забираясь под одеяло в узком пространстве между мужем и стеной. Прижавшись к спине мужа, она обняла его за талию, положила ладонь на его грудь. Бо ощупью нашел ее руку и сжал.

Через минуту Серинис услышала размеренное дыхание — Бо уснул. С улыбкой она потерлась носом о его мускулистую спину, придвинулась еще ближе и поудобнее положила голову.

Но вскоре Бо пришлось покинуть уютную кровать и спящую жену: битва с морем требовала его присутствия на палубе. Матросы сменялись каждые шесть часов, а он выстаивал по нескольку вахт подряд, доводя себя до изнеможения. Время от времени ему все же приходилось спускаться в каюту, и каждый раз рядом оказывалась Серинис — помогала ему избавиться от мокрой одежды и оказывала множество других услуг, о которых Бо даже не пришло бы в голову просить ее. В душе он досадовал на то, что усталость мешала ему насладиться прикосновениями ее разгоряченного тела в краткие часы сна.

Наконец ярость шторма иссякла, и море начало постепенно успокаиваться. Все паруса спустили, чтобы поймать попутный ветер, и корабль вновь величаво заскользил по волнам. Не скрывая облегчения, матросы с улыбками переглядывались, с воодушевлением управляя судном.

Но радость Серинис была омрачена: Бо никак не мог оправиться от усталости. Временами его лицо пылало, иногда казалось бледным и осунувшимся. Его движения стали напряженными и вялыми, словно ему требовалось немало усилий для того, чтобы пройти от кровати к креслу или подняться на палубу. Серинис издалека видела, как он перебросился парой слов с мистером Оуксом, и тот озабоченно нахмурился. Вскоре Бо спустился в каюту.

Обычно днем капитан находился на палубе, но на этот раз не появился даже к смене вечерней вахты. Серинис встревожилась, и, хотя ей не хотелось нарушать его покой теперь, когда угроза миновала, она решила убедиться, что с мужем все в порядке, — хотя бы для собственного спокойствия.

Дверь капитанской каюты была закрыта, изнутри не слышалось ни звука. Серинис, помедлив минуту у порога, негромко постучала. Не дождавшись ответа, она приоткрыла дверь и увидела, что обнаженный Бо лежит на кровати поверх одеяла, прикрыв ладонью глаза.

— Бо! — неуверенно позвала она, подходя к постели.

Он молчал. Серинис протянула руку и коснулась его щеки. Изменив своим привычкам, Бо не брился со вчерашнего утра, но гораздо сильнее Серинис встревожило то, что он весь горел.

Не мешкая, она принялась за работу. Приказав Билли принести ведро воды и чистые полотенца, она успокоила юнгу, заверив, что сумеет позаботиться о капитане. Филиппу было поручено приготовить бульон и целебный чай, рецептом которого он поделился, пока Серинис рисовала его.

К тому времени как она вернулась в каюту, Бо начал что-то бессвязно бормотать. Со странным выражением лица он уставился на Серинис, когда она присела рядом и попыталась заставить его выпить воды. Словно испугавшись демонов ада, он вдруг дико замахал рукой, выбив чашку из пальцев Серинис. Она едва успела пригнуться, чтобы избежать удара, но тут же взяла себя в руки и положила на лоб Бо влажное полотенце. Смочив второе полотенце, она принялась обтирать его шею и тело в надежде облегчить жар, не переставая успокаивать его ласковыми словами. Бо бредил, и Серинис поняла, что в любую минуту он способен вскочить и опрокинуть ее резким ударом.

Унять жар с помощью обтираний не удалось, и Серинис решила сменить тактику. Плеснув прохладной воды на грудь Бо, она положила поверх нее влажное полотенце. Второе она повязала на бедрах Бо вроде набедренной повязки, хотя его нагота уже перестала смущать ее. Она была слишком встревожена, чтобы думать о скромности, и желала только, чтобы Бо скорее поправился.

Прошло совсем немного времени, прежде чем прохладные компрессы согрелись, и Серинис сменила их. Когда она клала холодное полотенце на лоб мужа, он вдруг резко втянул ртом воздух и уставился на нее широко открытыми глазами. Серинис не представляла, узнал ли он ее, но внезапно обе ее руки оказались в тисках его пальцев. С напряженной улыбкой он привлек ее к себе.

— Ты нужна мне…

— Да, я знаю. — Серинис попыталась высвободиться. Она сумела положить полотенце на лоб Бо, но в ту же минуту его большая ладонь подхватила ее грудь. — Веди себя как следует, любимый. Ты же болен, — упрекнула она, приглаживая волосы на его висках. — Мы поговорим обо всем потом, когда тебе станет легче.

— Не пугайся, дорогая, — хрипло прошептал Бо, — я не обижу тебя.

— Ты болен, — повторила она, пытаясь отвлечь его от лихорадочного возбуждения. — Ты должен заснуть. Лежи спокойно.

Натянутая ткань ее платья разорвалась, обнажив полушария груди, прикрытой прозрачным бельем.

— Посмотри, что ты натворил!

— Ты прекрасна, — простонал Бо, касаясь просвечивающих сквозь ткань холмов.

Серинис решила, что придется держаться от больного мужа на расстоянии — по крайней мере до тех пор, пока он не погрузится в забытье. Запахнув на груди платье, она ускользнула в свою каюту, переоделась в ночную рубашку и халат и вернулась к мужу.

Бо лежал, отвернувшись лицом к стене, судорожно подергивая руками и ногами: очевидно, во сне он вел поединок с более опасным соперником, нежели Серинис. Он бормотал что-то о Майорке, об угрозе кораблю, драке, матросах, которых надо освободить…

Следующие два дня стали для Серинис невыносимой мукой. Иногда Бо узнавал ее и вспоминал, что находится в собственной каюте. Он послушно глотал бульон и умывался, но затем вновь поднимался жар, и он начинал метаться и бредить. Мистер Оукс и Билли пытались уговорить Серинис хоть немного отдохнуть, поручив Бо их заботам, но она отказывалась наотрез. Ей и в голову не приходило оставить Бо хотя бы на короткое время. Она перенесла свою одежду к нему в каюту, глотала принесенную еду, не чувствуя вкуса, и терпеливо сидела у кровати, словно мать, ухаживающая за ребенком. Спала она рядом с мужем, зная, что, лежа возле него, сразу заметит перемену в состоянии Бо.