Волк и голубка - Вудивисс Кэтлин. Страница 62

Эйслинн стала рассматривать мыло и благовония, а Глинн подносила кувшинчики по очереди, пока наконец девушка не выбрала лаванду, манящий запах которой напоминал о прохладном весеннем ветерке. И вовремя — Вулфгар раздраженно вскочил, потеряв терпение из-за бесконечной пустой болтовни.

Женщины испуганно подняли глаза, когда он угрожающе навис над несчастной служанкой и, слегка улыбаясь, пристально посмотрел на нее. Глинн не осмеливалась отвернуться. Ей казалось, что она прикована к нему невидимыми железными цепями. Вулфгар, не отводя взгляда, принялся раздеваться: отстегнул пояс, стащил тунику и рубашку и аккуратно сложил их на скамье. Глинн опомнилась, лишь когда он остался в одних чулках. И как только Вулфгар начал ловко развязывать узлы обмоток, Глинн, поняв наконец его намерения, мгновенно скрылась.

Эйслинн не сдержала смеха, когда Вулфгар уселся на скамье возле лохани.

— О Вулфгар, ты просто разбойник! Так напугать бедняжку!

— Именно этого я и добивался, милая, — улыбнулся Вулфгар. Эйслинн в притворном ужасе распахнула глаза.

— В дни далекой юности мать предостерегала меня, что грубые отвратительные негодяи могут воспользоваться моим неведением и погубить нежное создание во цвете лет, но я тогда не поверила, что таковые существуют на земле.

— А теперь? — ухмыльнулся Вулфгар. Девушка бросила на него лукавый взгляд.

— Ну а теперь, милорд, у меня не осталось сомнений.

Вулфгар фыркнул и, сияя глазами, вновь всмотрелся в нее. Эйслинн щедро намылила плечи и руки душистым мылом, купленным специально для нее. Такая редкость стоила недешево, но Вулфгар не жалел о потраченных деньгах.

Вода плескалась у розовых грудей, грозя каждую минуту открыть сокровища, спрятанные в ее глубинах. Вулфгар осторожно провел пальцем по тонкой ключице, и озноб удовольствия побежал по спине Эйслинн. Он наклонился, чтобы прижаться губами к соблазнительному ротику, но она окончательно потеряла голову от волнения и принялась старательно мыть лицо.

— Ах, девушка, — выдохнул Вулфгар, — даже огонь этого очага не в силах согреть твое сердце.

Эйслинн едва сдержала улыбку, чувствуя себя в этот редкий момент победительницей. Ее воля становилась мягче пуха, когда рядом был Вулфгар. Подняв голову, она с визгом подскочила — совершенно обнаженный, Вулфгар ступил в лохань и с дьявольским смехом опустился в воду, притянув Эйслинн к себе. Могучие руки сомкнулись вокруг нее.

— День и ночь прошли в бессмысленной суете, — прошептал он, — но сейчас я готов заняться делами поважнее.

Он слегка выпрямился, и изголодавшиеся губы прижались к ней сильно и нежно. Девушка обмякла, чувствуя, как внутри разливается солнечное тепло, и тоже обняла его, отдаваясь поцелую. Но нежность внезапно куда-то испарилась, и девушка, рассерженно вскрикнув, вырвалась, яростно сверкая глазами. И не успел Вулфгар опомниться, как намыленная тряпка полетела ему в лицо, а Эйслинн изо всех сил окунула его с головой в воду. Послышались громкий всплеск, шлепанье босых ног, и Эйслинн оказалась на другом конце комнаты. Вулфгар сел, выплевывая пену и протирая залепленные мылом глаза. Когда он вновь обрел способность видеть, Эйслинн уже завернулась в ткань и гневно уставилась на него.

— Долг! Ха! — прошипела она дрожащими от возмущения губами. — Да от тебя до сих пор исходит запах шлюхи! Так и несет уличной тварью!

Вулфгар удивленно пожал плечами, но тут же вспомнил пышногрудую прелестницу и назойливый аромат мускуса. Эйслинн порывисто начала вытираться, не сознавая, что влажная ткань прилипла к телу и не столько скрывает, сколько подчеркивает соблазнительные формы. Вулфгар откинулся назад, наслаждаясь восхитительной сценой и старательно намыливаясь сам. Наконец устав, он принялся весело наблюдать, как Эйслинн старается удержать на себе клочок шелка и одновременно натянуть нижнее платье. Ей это почти удалось, когда сзади послышался вкрадчивый голос:

— Нет, милая.

Эйслинн раздраженно обернулась, но Вулфгар спокойно показал на постель. Девушка топнула ножкой и простонала:

— Но уже утро, и я успела выспаться.

— Я думаю не о сне, — рассмеялся Вулфгар, вышел из лохани и схватил сухое полотенце. Эйслинн то ли вскрикнула, то ли застонала и попыталась завернуться в материю, но сильные руки подхватили ее и. оторвали от пола. Взгляды их встретились, и несколько долгих минут оба не шевелились, охваченные бушующим в крови возбуждением. Вулфгар понес ее к широкой кровати и опустил на перину. Покрывало свалилось, и Эйслинн уже хотела натянуть на себя шкуры, но Вулфгар прижал к себе податливое тело, осыпая ласками и исступленными поцелуями. Девушка не заметила, когда он успел развязать ленты и зарыться лицом в мягкую копну волос, вдыхая свежий запах, неотделимый от самой Эйслинн.

Раздался, тихий настойчивый стук, и Глинн спросила:

— Миледи? Надеюсь, ничего не случилось? Я принесла завтрак.

Дверь распахнулась, и Глинн затаила дыхание при виде Вулфгара во всем великолепии обнаженного тела. Девушка открыла рот в беззвучном крике, но поднос тут же выхватили у нее из рук, а дубовая дверь с грохотом захлопнулась перед носом. Вулфгар постоял немного, прислушиваясь к частому шлепанью босых ног, а затем громкому стуку засова в конце коридора. Вздохнув, он повернулся и поставил поднос на столик у кровати. Эйслинн, как вспугнутая птичка, скользнула под покрывала, и когда Вулфгар наклонился, нерешительно улыбнулась и попыталась оттолкнуть пылкого возлюбленного.

— Вулфгар, подожди, — умоляюще шепнула она. — Я так проголодалась! Давай поедим.

Но рыцарь медленно покачал головой, лег рядом и стиснул ее в объятиях.

— В свое время, — тихо шепнул он, — в свое время, дорогая.

И заглушил дальнейшие протесты старым испытанным способом. Вскоре все мысли о еде вылетели из головы Эйслинн: голова пьяно кружилась, тело горело от жарких ласк, и она почувствовала, что слабеет, уступает, сдается. Но все-таки пыталась бороться, оттолкнуть его… однако решимость с каждым мгновением таяла. Его неукротимый пыл пробудил желания, о которых она доселе не подозревала. Воспоминания о холодных одиноких ночах, несбыточных грезах лишали остатков мужества. В ушах звучал его голос, хриплый, невнятный, однако настойчивость и нежность, сквозившие в нем, выдавали его тоску и голод. Эти до сих пор не слыханные жалобные интонации зажгли в душе бушующее пламя, осыпавшее ее горящими углями. Тысячи солнц взорвались в ней; их палящие лучи тянулись жгучими пальцами к каждой клеточке ее тела. Эйслинн, застонав, приподнялась и потрясение уставилась в серые глаза, но тут же медленно опустилась на подушки: жесткие губы прижались к ее устам, и она отдалась водовороту экстаза, впервые в жизни познав истинную власть любви.

Прошло немало времени, прежде чем она очнулась и вспыхнула, ужаснувшись собственной несдержанности. Чем же она отличается от тех женщин, которых он брал и бросал раньше?! Она не что иное, как послушная глина у него в руках, неспособная сохранить достоинство и гордость, противостоять мимолетному взгляду, небрежному поцелую, властным объятиям!

Вулфгар, не отпуская девушку, продолжал перебирать медные волосы, запускать пальцы в кудрявые длинные пряди, обвившие их обоих, словно паутина, но когда она со слезами отпрянула от него, изумленно привстал.

— Эйслинн?!

Он сел и попытался заглянуть ей в глаза, но девушка молча замотала головой. Вулфгар отнял руку, недоуменно глядя на нее. Эйслинн свернулась клубочком и натянула повыше покрывало. Худенькие плечи тряслись.

— Я сделал тебе больно? — пробормотал он.

— Вовсе нет, — всхлипнула девушка.

— Но ты никогда не плакала раньше. Что с тобой? — Он нагнулся над ней, убирая локон со щеки. — Скажи правду.

Но вместо ответа она вновь покачала головой, и все расспросы привели лишь к новому потоку слез. Вулфгар наконец оставил ее в покое и вздохнул, полностью сбитый с толку женскими капризами. Сегодня девушка впервые испытала неземное блаженство, но плакала при этом так, будто ее жестоко оскорбили.