Волк и голубка - Вудивисс Кэтлин. Страница 97

— Не видела нужды! — надменно бросила она. — Это ребенок Вулфгара.

Рагнор прислонился к дереву, и темные глаза весело блеснули.

— Неужели?

Эйслинн ясно представила, как он считает месяцы, и, не выдержав, сорвалась:

— Я сделала бы все, чтобы выкинуть твое дитя из чрева! Но Рагнор лишь звонко рассмеялся, очевидно, не веря ее словам.

— Это было бы справедливым возмездием. Вряд ли бастард признал бы моего щенка, но с другой стороны… он может никогда и не узнать, кто настоящий отец. — Рыцарь шагнул к девушке и, мгновенно став серьезным, прошептал: — Он не женится на тебе, Эйслинн, потому что ненавидит женщин. И меняет их одну за другой. Может, ты уже заметила, что его интерес к тебе слабеет. Я готов увезти тебя отсюда. Поедем в Нормандию, Эйслинн! Ты не пожалеешь!

— Пожалею, — вздохнула она. — У меня есть все, чего можно желать.

— Я дам тебе больше. Гораздо больше! Поедем вместе! Ва-шель делит со мной шатер, но он с радостью найдет себе другое место для ночлега, стоит мне только попросить. — Ободренный ее молчанием, он продолжал уже увереннее: — Мы должны скрыть тебя от короля, но я знаю много способов, как уберечь свою голубку от любопытных взоров. Король посчитает, что я взял себе в слуги молоденького парнишку.

Эйслинн пренебрежительно рассмеялась, решив продлить игру.

— Вулфгар отправится в погоню за тобой. Он нежно сжал ее лицо ладонями.

— Нет, голубка. Найдет себе другую. Зачем ты ему нужна с ублюдком в животе?

И нагнулся, чтобы прижаться к ней губами, но Эйслинн отстранилась и тихо ответила:

— Потому что я его жена.

Рагнор отскочил, как ошпаренный, в ушах у него зазвенел ее довольный смех.

— Сука! — выдавил он.

— Неужели ты так, быстро разлюбил меня, Рагнор? — насмешливо осведомилась она. — Как я несчастна! Друг бросил меня, отдав на растерзание врагу! — Но тут же, помрачнев, прошипела: — Ты убил моего отца и лишил мать рассудка! Неужели решил, что получишь мое прощение? Помоги мне небо, раньше я увижу тебя в аду!

— Ты еще попадешься мне, сука! — взорвался Рагнор. — И я буду брать тебя сколько и когда захочу! Станешь моей, и Вулфгар мне не помеха! Твое замужество ничего для меня не значит, а жизнь Вулфгара и того меньше! Дай только срок, голубка!

Он подхватил шлем и, отвернувшись от Эйслинн, устремился к дому. Девушка, трепеща, прислонилась к дереву и тихо заплакала, вновь ощутив так часто терзавший ее страх. Что, если ребенок родится с темными глазами и волосами?

В зале никого не было. Рагнор беспрепятственно поднялся наверх, без стука распахнул дверь маленькой спальни Гвинет и переступил порог. Гвинет с покрасневшими от рыданий глазами поспешно вскочила с постели:

— Рагнор!

Она уже хотела подбежать к нему, но Рагнор сам подошел к кровати, снял кольчугу и швырнул се на пол. Гвинет охнула от неожиданности, когда он упал на нее, осыпая безумными поцелуями, оставлявшими синяки на шее и плечах, но тут же притянула его к себе, в восторге от столь неукротимого пыла. Женщина не чувствовала, что ей причиняют боль, и даже находила в этом наслаждение. Какое счастье! Он желает ее настолько, что забыл об осторожности и не задумался войти в ее комнату, рискуя каждую минуту быть обнаруженным.

Предвкушение опасности лишь возбуждало их и без того отчаянную страсть, и Гвинет тихо ворковала ему на ухо нежные слова любви. Но Рагнор овладел ею грубо, наспех, почти изнасиловав, — ярость и похоть бушевали в его сердце, не оставляя места сочувствию и жалости к жертве. Кроме того, он не мог не сравнивать эту тощую фигуру с другой — изящной и нежной, фигурой той, которую не мог забыть и чье совершенство служило постоянным напоминанием о его поражении.

Утолив желание, Рагнор снова притворился, что тоскует по Гвинет и не в силах вынести разлуку. Она лежала в его объятиях, гладя мускулистую грудь, и он коснулся ее губ легким поцелуем.

— Возьми меня с собой в Нормандию, Рагнор, — прошептала она. — Пожалуйста, любимый, не оставляй меня здесь.

— Не могу, — выдохнул он. — У меня нет своего шатра. Но не тревожься, у нас много времени, и я еще вернусь и, возможно, навсегда. Жди и не верь тому, что обо мне болтают. Не слушай никого, кроме меня.

Они снова поцеловались бесконечным страстным поцелуем, но голод был уже утолен, и Рагнор торопился скорее удалиться. Осторожно оглядываясь, он вышел из спальни, но ему и на этот раз повезло — на лестнице и в зале никого не оказалось.

Вулфгар привязал Гунна возле могучего боевого коня Вильгельма и оглядел сидевших под деревьями. При виде Рагнора, отдыхавшего в тени огромного дуба, он облегченно вздохнул, но не успокоился, пока не отыскал взглядом Эйслинн, наполнявшую протянутую лучником чашу. Заметив мужа, она с радостной улыбкой подбежала к нему. Со своего места Рагнор наблюдал за парочкой, притворяясь, что спит. Вашсль вместе с остальными ездил взглянуть на замок и сейчас подобрался к кузену, но тот, не обращая на него внимания, смотрел, как Вулфгар обнимает Эйслинн.

— Кажется, голубка приручила волка, — пробормотал Paгнор. — Вулфгар женился на девчонке. Вашель опустился рядом с кузеном.

— Возможно, и так, но от этого он не перестал быть норманном. Строит такой замок, словно собирается отразить штурм всех английских войск сразу.

— Бастард тешится надеждами удержать Эйслинн, — ощерился Рагнор, — но посмотрим, чья возьмет!

— Не суди о нем слишком легкомысленно. Забыл турнир? — отозвался Вашель. — Он умен и наделен достаточной силой, чтобы защитить себя и свой дом.

— Постараюсь поостеречься, — улыбнулся Рагнор.

Глава 22

Лето вступило в свои права, ребенок в животе Эйслинн рос вместе со стенами замка. Эйслинн, словно солнышко, обогревала жителей Даркенуолда и домочадцев и, казалось, заражала их своей неистощимой энергией. Поднимающийся с каждым днем замок вселял в них уверенность в собственной безопасности. Они безоговорочно полагались на обещание Вулфгара защищать и охранять их. Однако новая беда не заставила себя ждать. Правда, крепостные и крестьяне обрели богатство, о котором не могли и мечтать, с тех пор как их хозяином стал Вулфгар, но не прошло и нескольких месяцев, как шайка воров и грабителей обнаружила процветающее поместье, и с тех пор набег следовал за набегом. Вулфгар каждый день посылал патруль объезжать дороги, но даже такие меры предосторожности не помогали, и время от времени крестьянские семьи были вынуждены спасаться в доме, пока их добро грабилось и расхищалось.

По чистой случайности Вулфгар открыл более надежный способ предупреждать об опасности. Раскаленным июньским днем после обеда Эйслинн отдыхала в прохладе спальни. Она сняла платье, оставшись в рубашке и, измученная зноем, плеснула в лицо воды, чтобы немного освежиться. Вынув серебряное зеркальце, купленное Бофонтом на лондонской ярмарке, она начала причесываться, но в этот момент внизу послышался голос Вулфгара. Эйслинн выглянула в окно. С ним были Суйэн и трое рыцарей в доспехах — очевидно, они опасались, что в случае неожиданной тревоги их застигнут врасплох. Все пятеро вернулись из Крегана до полудня и теперь отдыхали в тени дерева, прежде чем вновь отправиться объезжать окрестности.

Эйслинн несколько раз окликнула мужа, но не смогла перекричать мужчин. Наконец она отвернулась, чтобы отойти, но в эту минуту солнечный луч ударил в зеркальце, и веселый зайчик заплясал на шлеме Милберна. Вулфгар немедленно начал оглядываться, пытаясь понять, откуда взялось светлое пятнышко, заслонился рукой и увидел в окне жену. Эйслинн, опустив зеркало, рассмеялась и помахала рукой. Вулфгар махнул в ответ, уселся, но неожиданно вскочил. Недоумевающая Эйслинн увидела, как муж вбегает в дом. На лестнице раздался топот, и в дверях появился Вулфгар.

Подойдя к окну, он повторил опыт, чем мгновенно привлек внимание оставшихся внизу. Вулфгар радостно рассмеялся и, подступив к жене, звонко чмокнул ее в щеку. При виде ее потрясенного лица он весело расхохотался: