Волшебный поцелуй - Вудивисс Кэтлин. Страница 62

— Вы не будете возражать, если я сяду? Мне надо обсудить с вашей очаровательной женой один вопрос, ради которого я проделал весь этот мучительный путь из Англии в Каролину.

Джеффри был сильно раздосадован, но отказать англичанину было бы невежливо.

— Прошу вас, будьте моим гостем.

Официант вернулся с вином и тут же принес третий бокал. Пригубив коллекционное вино, отведав креветок в кляре и спаржи, англичанин заметил, что в Чарлстоне едва ли найдется заведение, соответствующее европейским стандартам.

— Все зависит от того, куда вы ходите и с кем, милорд, — пытаясь сохранять любезный тон, сухо ответил Джеффри. — Что же касается вин, то почти все рестораны города предлагают то вино, что ввозится сюда на судах моей компании, и за его качество я могу ручаться.

— Теперь понятно. Уж вале ли не знать, в каком ресторане подают лучшее из того, что вы привозите, — со смешком ответил Марзден. — Но если даже не брать в расчет вино, то французская кухня здесь весьма и весьма изысканна. Соусы превосходны. Я стал ярым приверженцем всего французского, когда служил королевским посланником в этой стране. Прожив во Франции несколько лет, я полюбил ее, но, разумеется, жил там лишь до этой ужасной революции. Крестьяне разрушили все, что было мило моему сердцу. Теперь Франция получила первого консула, который мнит, что станет императором. На меньшее Наполеон не согласится. У этого француза зверский аппетит. Только в прошлом году мы подписали шаткий мир, а теперь — снова война. И еще он чертовски хорошо осведомлен, что, впрочем, неудивительно, учитывая количество французских шпионов в наших войсках. Здесь, в колониях, о политической обстановке в Европе никто и не говорит, верно?

— Под колониями вы подразумеваете Каролину? — уточнил Джеффри. — Но мы более не считаем себя субъектами английской короны.

— О да, разумеется. Просто с языка сорвалось.

— Что же касается вашего вопроса, то мы, к счастью, действительно избавлены от слухов, касающихся интриг и прочей грязной возни при европейских дворах.

— Но, как я понимаю, ваша жена англичанка. Разве она не слышала о заговоре придворных?

— Ей пришлось многое выстрадать, ваше сиятельство, — сухо сообщил Джеффри, взяв Рейлин за руку, — и эта тема все еще остается для нее слишком болезненной. Видите ли, ее отца оклеветали, обвинив в измене, и он умер в тюрьме, не дождавшись суда.

— О, мне очень жаль, — с выражением искреннего сочувствия сказал Марзден, обращаясь к Рейлин. — Надеюсь, я не оскорбил вас своими вопросами. Если да, то примите мои извинения.

— Едва ли вы могли слышать о моих жизненных обстоятельствах, милорд, — попыталась улыбнуться Рейлин. — Вы ведь знаете меня только как миссис Бирмингем, но я урожденная Баррет. Мой покойный отец — Джеймс Баррет, граф Бэлфор.

Лорд Марзден от удивления приоткрыл рот, но, быстро придя в себя, поспешил заверить Рейлин в том, что он, хотя и знал ее отца не очень близко, всегда испытывал к нему уважение и не верил в его виновность.

— Улики против него были весьма призрачны. К тому же как пэр королевства он зарекомендовал себя принципиальным и честным человеком…

— Тем не менее, — перебила его Рейлин, — среди пэров были те, чьи коварные интриги довели моего отца до могилы. Отец был уверен, что разоблачить их козни смогут доказательства, которые он хранил до суда, но суд так и не состоялся, и предатели остались безнаказанными.

Тень легла на лицо Рейлин при воспоминании о том дне, когда ее отца заключили под стражу. Граф боялся за своих близких и поэтому запретил им посещать его в тюрьме. На карту поставлено слишком многое, говорил он, так что вам лучше затаиться и ни о чем не спрашивать. И все же мать Рейлин пришла повидать его; это был один из тех редких случаев, когда она пошла против воли мужа, которого боготворила. Джеймс Баррет предстал перед ней бледным и изможденным, но все же в относительно добром здравии. И тем не менее на следующий день он умер. Вдове сообщили, что ее муж простудился и умер от воспаления легких.

— Но ведь и после смерти вашего батюшки вы могли бы доказать его невиновность, имея на руках то свидетельство, о котором он упоминал, — заметил лорд Марзден.

— Время все поставит на свои места, ваша светлость, и мой отец будет оправдан, — сказала Рейлин. Она вовсе не утратила веры в неизбежность победы добра над злом. — Я знаю, этот день настанет.

— Кажется, я испортил вам праздник, — спохватился англичанин. — Здесь не место произносить унылые нравоучительные банальности. Еще раз прошу меня простить. Трудности взаимоотношений между Францией и Англией здесь, в Америке, едва ли кого-то могут заинтересовать.

— Это верно, у нас здесь свои понятия о том, каким путем вести нашу страну к процветанию, и европейский опыт нам не указ, — с готовностью согласился Джеффри. — А теперь, ваша светлость, позвольте спросить, что за дело вы хотели обсудить с нами?

— О да, конечно, чуть не забыл, для чего я здесь, — встрепенулся Марзден и, сделав добрый глоток вина, начал свой рассказ. — Возможно, вы помните, что я приехал в Каролину, чтобы купить имение для своей дочери в качестве свадебного подарка. Благородный господин, за которого она выходит замуж, надеется унаследовать титул отца, и по этой причине он решил отправиться сюда, в Каролину, где обосновались его младшие братья. Мне надо было бы еще раньше нанести вам визит, чтобы обсудить это дело, но какое-то время вы были в отъезде. Не могли бы вы теперь помочь мне в моих затруднениях?

— Почему бы вам не зайти ко мне в офис завтра утром? Обещаю познакомить вас с уважаемыми людьми, которые предоставят вам больше информации о продающейся недвижимости, чем это мог бы сделать я.

— Конечно, мистер Бирмингем. А сейчас не согласились бы вы с женой поужинать со мной за мой счет? Пожалуйста, окажите мне честь.

— Благодарю, милорд, но на самом деле я надеялся провести этот вечер вдвоем с женой.

— О, конечно, мне следовало бы раньше догадаться, — сказал англичанин, вставая. — Я вполне могу поужинать один.

— Думаю, ты его рассердил, Джеффри, — заметила Рейлин, глядя вслед удалявшемуся с оскорбленным видом лорду.

— На самом деле я просто не хотел, чтобы он испортил нам вечер своим присутствием. Если бы он пригласил нас поужинать вчера или позавчера, я, может, и принял бы его предложение, но, честно говоря, мне не понравилось, как он вел себя сегодня.

— Может случиться, что ты его больше не увидишь.

— Невелика потеря. Здесь, в Каролине, его титул никого не интересует, и я не хочу потакать его желаниям лишь из удовольствия сидеть за одним столом с лордом.

Во время разговора Джеффри словно невзначай коснулся каштановой пряди, выбившейся из прически жены, и, продолжая говорить, все время поигрывал нежным локоном, перебирая пальцами душистый шелк ее волос.

— Как я уже говорил, дорогая, мне хотелось бы наслаждаться твоим обществом без посторонних.

Рейлин казалось, что она тает от тепла и нежности, звучащих в хрипловатых нотках его голоса.

— Ну и вид у меня с такой прической, — немного нервничая, сказала она, убирая выбившийся локон в узел на затылке.

— Верно, вид, прямо скажу… — пробормотал Джеффри, лаская взглядом ее лицо и грудь. Ему казалось, что он не видел жену целую вечность. Ему приходилось постоянно убеждать себя в том, что он должен следовать им же самим установленным правилам, ведь он решился на временный разрыв лишь ради того, чтобы дать Рейлин возможность проверить свои чувства, хотя знал, что в итоге может потерять ее навсегда.

— Ужин был изумителен, общество и того лучше, но для Рейлин пик наслаждения пришелся на тот момент, когда подали ромовый пудинг, изрядно политый ванильным соусом. Она отправляла в рот ложку за ложкой, закрывая глаза от восторга, и Джеффри, который вообще решил отказаться от десерта, подсмеивался над ней, наблюдая эту сцену чревоугодия.

— Наш ребенок растолстеет так, что не сможет вылезти, если ты будешь продолжать в том же духе.