Коготь миротворца - Вулф Джин Родман. Страница 37

– Да, не очень-то похож.

– Боюсь, больше оружия здесь нет. Я могу объяснить тебе, как пройти в караульное помещение. Или, если прикажешь, разбужу одного из пажей и пошлю его.

Лестница на антресоли еле держалась, но я взял у управителя свечу и вскарабкался наверх. Не потому, что солдаты могли засунуть сюда «Терминус Эст» – просто нужно было немного подумать о перспективах, открывающихся передо мной.

Взбираясь, я услышал наверху шорох и решил, что это шмыгнул прочь какой-нибудь грызун, но когда моя голова оказалась над настилом, я при свете свечи увидел маленького человечка – того самого, что был вместе с Гефором на дороге. Он стоял на коленях, глядя на меня умоляющим взглядом. Это, без сомнения, был Бевзек. Я вспомнил имя, только когда увидал его.

– Что там, твоя честь?

– Тряпье. Крысы.

– Так я и думал, – проговорил управитель, пока я делал шаг с последней перекладины. – Конечно, не стоило тебя утруждать, но в мои годы непросто иметь дело с такими ненадежными сооружениями. Изволишь сам пройти в караульное помещение или поднять мальчика?

– Я пойду сам.

Он кивнул с понимающим видом.

– Я тоже думаю, что так сподручней. Они могут не отдать меч пажу и даже не признаются, что он у них. Ты сейчас находишься в Крыле Правосудия, как тебе, должно быть, известно. Если не хочешь терять времени на разговоры с караульными нарядами, наружу не выходи. Потому лучше всего будет подняться по этой лестнице на три пролета и повернуть налево. Дальше пройдешь по галерее около тысячи шагов до оранжереи. Там темно, поэтому смотри хорошенько, пока не увидишь растения. Потом сверни направо в оранжерею и пройди еще двести шагов. Там всегда часовой у дверей.

Я поблагодарил его и, пока он возился с замком, ухитрился довольно далеко проскочить вверх по лестнице. На первой же площадке я укрылся в коридоре, пропустив его вперед. Потом снова спустился в коридор перед вестибюлем.

Предположим, мой меч в какой-нибудь караулке. Тогда очень мало надежды на то, что я смогу вернуть его мирным путем. Поэтому я хотел удостовериться, что его действительно нет в более доступном месте, прежде чем пытаться выкрасть его или же добывать силой. Еще мне казалось возможным, что на него мог случайно наткнуться Бевзек, пока ползал по разным закоулкам, и не мешало бы расспросить беглеца.

Между тем меня беспокоили и узники вестибюля. К тому времени они должны были уже обнаружить потайную дверь, которую мы оставили открытой, и расползтись по всему крылу Обители Абсолюта. Значит, скоро кто-нибудь из них попадется, и тогда начнутся поиски остальных.

Добравшись до двери в кладовку, я приложил к ней ухо, надеясь услышать Бевзека. Но оттуда не доносилось ни звука. Я тихонько позвал его по имени и не получил ответа, потом надавил на дверь плечом. Она не поддалась, а ударить посильнее я боялся. Наконец, я умудрился просунуть край огнива, что дал мне Водалус, в дверную щель и сломать замок.

Бевзек исчез. После непродолжительных поисков я обнаружил в задней стене кладовки дыру, которая открывалась в узкий проход между стенами. Наверное, оттуда он проник в кладовку в поисках места, где мог бы поспать, вытянув ноги, а теперь улизнул туда же. Говорят, в заброшенных лабиринтах Обители Абсолюта живут белые волки, которые давным-давно забрели из окрестных лесов и поселились там. Может быть, Бевзек стал жертвой этих существ, ибо больше я его никогда не видел.

Но той ночью я не собирался искать его. Я приладил на место дверь и как мог замаскировал взломанный замок. И только тогда я обратил внимание на то, что все это помещение было совершенно симметричным: вход в вестибюль в центре, по обеим сторонам две дубовые двери, а дальше две лестницы. Я подумал, что это крыло было отдано на откуп Отцу Иниру, как сообщил служитель и подтверждало название, именно потому, что в нем, по крайней мере отчасти, присутствовал принцип зеркального отражения. А если это так, то под второй лестницей должна находиться такая же кладовая.

Глава 20

Картины

Правда, непонятно было, почему Одило не проводил меня и туда, но я не стал над этим задумываться, а стремительно проскочил коридор. Когда я добежал до кладовой, ответ стал ясен сам собой. Дверь в нее давным-давно была сломана – не замок, а вся дверь, – так что только два куска дерева оставались висеть на ржавых петлях. Светильника внутри тоже не было. Во всем помещении безраздельно властвовали тьма и пауки.

Я уже повернул назад, как вдруг замер, охваченный чувством, что совершил роковую ошибку. Подобное ощущение часто накатывает на человека, еще до того как он понимает, в чем, собственно, состоит его оплошность. Ведь Иону и меня привели в вестибюль под вечер. Той же ночью приходили с бичами юные экзальтанты. Только на следующее утро взяли Гефора. По-видимому, тогда же удрал от преторианцев Бевзек, а управитель передал солдатам ключи, чтобы те могли обыскать все помещения подземелья. Когда Одило говорил со мной несколько мгновений назад, я сказал, что мой меч забрала охрана – стало быть, он счел, что я прибыл в Обитель Абсолюта уже после побега Бевзека.

А на самом деле все обстояло иным образом. Значит, стражник, который нес «Терминус Эст», никак не мог оставить меч в той кладовке, которую мы осматривали с управителем, потому что она была заперта.

Я вернулся к кладовой со сломанной дверью. В слабом свете из коридора было видно, что в ней некогда тоже были полки, как в комнате-близнеце. Теперь стены были голыми, а полки, наверное, отправились выполнять свое назначение в другое место. Остались лишь крюки, без дела висящие на стенах. Казалось, внутри совсем пусто, но я отлично понимал, что ни один солдат не захотел бы сделать и шагу за порог, в пыль и паутину. Даже не заглядывая внутрь, я наудачу пошарил рукой за притолокой сломанной двери и тут же испытал непередаваемое чувство узнавания с примесью торжества – моя рука нащупала любимую рукоятку.

Я снова стал полноценным человеком. Даже гораздо больше, чем простым смертным, – я был подмастерьем гильдии. Прямо в коридоре я убедился, что письмо, спрятанное в ножнах, на месте, потом обнажил сияющий клинок, вытер его, смазал и снова вытер. На ходу я все проверял лезвие, пропуская его между большим и указательным пальцами. Теперь пусть попробует явиться ночной охотник!

Следующим ходом я собирался разыскать Доркас, но ничего не знал о докторе Талосе и его труппе, кроме того, что они должны были участвовать в некоем празднике в саду – без сомнения, в одном из многих. Если бы я вышел наружу немедленно, то был бы так же невидим для стражи, как и они для меня. Но я вряд ли нашел бы то, что искал, а как только солнце показалось бы над горизонтом, меня без труда обнаружили бы, как застигли врасплох нас с Ионой, стоило нам ступить на эту землю. Но, оставшись в Обители Абсолюта, я мог бы, как доказывал мой опыт с управителем, не только беспрепятственно перемещаться, но и получать нужные мне сведения. Я решил придерживаться версии, что приглашен на празднество (мне подумалось, что нет ничего невероятного в том, что показательные пытки входят в программу увеселений) и заблудился, выйдя из своей спальни. Тогда меня могли бы направить туда, где разместили Доркас и всех остальных.

Обдумывая свой план, я снова стал подниматься по лестнице, а на второй площадке свернул в новый коридор, длиннее и более пышно обставленный, чем прежние. На стенах висели картины в позолоченных рамах, а между ними стояли на постаментах вазы, статуи и неизвестные мне предметы. Двери отстояли друг от друга примерно на сотню шагов, что говорило о наличии за ними огромных помещений, но все они были заперты. Потрогав ручки, я почувствовал, что они сделаны из незнакомого мне металла, а их форма явно не предназначена для человеческой кисти.

Пройдя по коридору примерно с пол-лиги, я увидел впереди человека, сидящего, как мне сначала показалось, на высоком табурете. При ближайшем рассмотрении то, что я принял за табурет, оказалось лестницей-стремянкой. На ней стоял старик и расчищал картину.