Заговор во Флоренции - Вульф Франциска. Страница 21

– Да, но, кажется, Роберто любит ее и…

– Любит? Не смеши меня. Для этого человека не существует таких понятий, как страсть или любовь. – Джанкарло начал распаляться. – Роберто – полный идиот. У него была женщина, обладавшая всем: умом, красотой, шармом, гордостью. Но под натиском своего семейства, польстившись на пару гектаров земли в районе Кьянти Классико, он с ней расстался. Не зная обстоятельств, я бы решил, что он сошел с ума. Но ничего подобного. Этот болван, будучи в ясном рассудке и трезвой памяти, променял богиню на прачку. И этого я не прощу ему. Но… – он глубоко вздохнул и безнадежно махнул рукой, – он получил по заслугам – обрюзг, облысел. Уважающий себя флорентиец не пустит его на порог своего дома. Я не знаю ни одного человека, кто бы не осуждал его за это. – Джанкарло положил Анне руку на плечо. – Что я еще могу тебе сказать, дорогая? Забудь этого типа. Он не стоит твоей слезинки.

Анна готова была броситься ему на шею. Джанкарло никогда не лез в карман за словом, всегда говорил, что думал. Если бы Торстен случайно оказался ее любовником, Джанкарло, не долго думая, вчера в траттории отвел бы ее в сторонку и посоветовал подумать над своим выбором. Джанкарло всегда говорил правду, и Анна очень дорожила его мнением. Итак, Роберто сник и обрюзг, с женой не повезло, его положение в обществе было незавидным. Все, что сообщил ей Джанкарло, значительно улучшило ее настроение, подействовало сильнее, чем вся аюрведа и массаж в четыре руки.

– Идем, – сказал Джанкарло, беря Анну под руку. – Больше ни слова об этом идиоте. Лучше я представлю тебе хозяина торжества. Козимо тебе понравится. Это спокойный, но очень закрытый человек. Правда, со странностями, но очень милый. Большой знаток искусства и меценат, каких Флоренция не знала со времен Лоренцо Медичи. Многие молодые художники пользуются его необычайной щедростью и великодушием. Он поддерживает молодых поэтов и писателей, спонсирует производство фильмов. Если бы не он, многие театры навсегда бы закрылись. Идем к нему. Видишь его? Он стоит там, у буфета.

Буфет был метрах в пятидесяти от них, но, чтобы пройти их, понадобились целых полчаса. На каждом шагу им пришлось останавливаться: Джанкарло знал почти всех присутствующих – это были постоянные посетители его траттории, партнеры по бизнесу из всей Италии, знакомые из артистического мира, просто друзья. Некоторых из них Анна уже встречала на вечеринках, когда жила во Флоренции, регулярно обедая у Джанкарло. Это было время, когда они с Роберто часами спорили об искусстве, литературе и кино, по выходным дням совершали поездки в Кьянти. Анна успела стать полноправным членом новой флорентийской элиты общества, но, несмотря на это, у Анны кружилась голова от множества незнакомых лиц и имен. Они подошли к буфету.

Козимо Мечидеа был сухощав, среднего роста. Несмотря на простой черный костюм, его манеры были безукоризненны и аристократичны. На мгновение он повернулся к ним спиной, чтобы отдать распоряжения повару. Только сейчас Анна догадалась, что это был тот самый господин, которого она видела вчера в траттории Джанкарло. Его странный взгляд преследовал ее всю прошлую ночь. Анна снова вздрогнула.

– Козимо! Друг мой, у тебя есть минутка времени? Я бы хотел представить тебе одну прелестную синьору.

Мечидеа повернулся – спокойно и неторопливо, словно заранее знал, кого ему собираются представить.

– Синьора Анна Нимейер, – произнес он, галантно поклонившись, и поцеловал ей руку. Анна заметила легкую усмешку на его губах. – Я так и думал, что это именно вы. Очень рад наконец познакомиться с вами.

Анна попыталась улыбнуться, надеясь, что журналистский опыт, опыт общения с людьми помогут ей скрыть смущение. После его слов создавалось впечатление, будто он много лет ожидал встречи с ней.

– Благодарю вас за приглашение, синьор Мечидеа, – проговорила она, не в состоянии отвести от него глаз. Его худое, бледное, необычайно выразительное лицо, его пронзительно темные глаза обладали магической силой. Это были глаза многоопытного и мудрого, но одновременно холодного человека, словно он прожил на свете не меньше двух сотен лет. В нем было что-то дьявольское. Во времена Средневековья таких одержимых фанатиков сжигали на кострах.

– Не стоит благодарности, – ответил он с легкой усмешкой. – Надеюсь, вам понравится мой скромный праздник.

– Спасибо. Это самый необыкновенный маскарад, на котором мне довелось побывать.

– Возможно, – сказал Мечидеа. – Но лучше поговорим об этом в конце вечера. Вы еще не видели всего и не отведали ни одного блюда.

Он улыбнулся, и от его улыбки у Анны прошел мороз по коже. Что он имел в виду? Чем он собирался потчевать своих гостей? Уж не наркотиками ли?

Надо спросить Джанкарло, подумала она, но, поискав глазами друга, поняла, что он исчез. В другом конце зала она увидела двух арлекинов. Один из них мог быть Джанкарло, однако…

– Кажется, ваш друг сейчас занят, – сказал Козимо Мечидеа, – боюсь, что вам придется довольствоваться моим обществом, если даже оно вам неприятно.

– Напротив, – возразила Анна, откинув голову, и, улыбаясь, посмотрела ему прямо в глаза. – Это большая радость для меня.

– Правда?

«Если он почувствует мой страх и неловкость, я просто сбегу», – решила Анна, но все же выдержала пронзительный взгляд его темных глаз.

– Ваш маскарад проходит в необычном здании – это прекрасная декорация для спектакля, – сказала Анна, надеясь, что в процессе разговора она сможет преодолеть свой страх и Мечидеа станет доступнее для нее. – По-видимому, нелегко было получить палаццо Даванцатти для проведения вашего маскарада. Я не могу припомнить случая, чтобы музеи предоставляли в аренду для подобных представлений.

– Да, официально это действительно запрещено, – объяснил Мечидеа. – Но у меня хорошие отношения с руководством музея, и многие вопросы можно решить с помощью определенных ассигнований.

«Ассигнований»? Услышав это слово, каждый журналист сразу же навострил бы уши. Ассигнования. От этого словечка попахивало подкупом, скандалом, как говорится – чем-то жареным. Особенно в Италии. При слове «ассигнования» в ее уме сразу же возникло другое слово – «мафия».