Мучения Минти Мэлоун - Вульф Изабель. Страница 33

– У меня появился поклонник! – торжествующе провозгласила Мелинда, только мы вошли в офис. В руках у нее был конверт, и она улыбалась во весь рот.

– Его зовут Вобевт. Он пвислал мне письмо – посмотвите! – Помахав конвертом у нас перед носом, она зачитала вслух: «Довогая Мелинда, я слушаю вадио „Лондон» исключительно из-за вас!» Фантастика, пвавда? – Она чуть не прыгала от восторга. – «Обожаю вашу пвогвамму „События». Особенно мне нвавится, как вы кавтавите». – Мелинда, похоже, была сбита с толку. И вдруг расхохоталась. – Какой бвед! – произнесла она. – Вазве я кавтавлю? Да у него совсем квыша поехала!

– Как и у всех, кто пишет такие письма, – кивнула я. – На твоем месте я бы выкинула это послание.

– Ну, нет! – уперлась она. – Оставлю на память. Покажу дяде Певси. Он со смеху помвет!

– Как поживает дядя Перси? – поинтересовался Уэсли.

Дядю Перси мы видим редко. Он почти не появляется в офисе.

– О, у него все отлично, – ответила Мелинда. – Гововит, мне нужно уйти в оплачиваемый отпуск как можно ваньше, – продолжила она, похлопывая себя по растущему животу.

– О да. Он абсолютно прав! – хором воскликнули мы.

– Но я не увевена, – тупо промямлила Мелинда. – Боюсь, если меня не будет, наши вейтинги упадут. Об этом-то дядя Певси не подумал!

– Я бы на твоем месте не выходила на работу как можно дольше, – тактично посоветовала Софи. – Первые месяцы жизни оказывают решающее влияние на развитие ребенка. Исследования показывают, что дети, которых разлучили с родителями в раннем младенчестве, позднее испытывают серьезные психологические проблемы, в том числе страдают различными отклонениями в зрелом возрасте.

– Из таких детей и получаются маньяки, – подхватила я. – Отсутствие связи с матерью в критический период первых шести месяцев может привести к одержимости и мании преследования.

– О, я подумаю, – испугалась Мелинда. – Я должна уйти в отпуск только в севедине декабвя.

– Не знаю, как мы без тебя справимся, Мелинда, – вступил в игру Джек, который только появился в офисе. – Но уверен, что-нибудь придумаем. Кстати, твои реплики мне нужны через полчаса.

– Минти-и-и, – прохныкала Мелинда, как только Джек вышел из комнаты.

– Что?

– Минти-и-и, ты мне поможешь?

– В чем дело? Мне срочно нужно позвонить.

– О'кей, я быстро. Так, пвоцесс в Севевной Ивлан-дии... Скажи-ка еще вазок, на юге жили пвотестан-ты, да? Или пвесвитевианцы? В жизни не упомнить.

– Мы не будем учить вас хамству, – произнес Дэвид Чедвик, один из преподавателей семинара «Решающий фактор», куда я отправилась в субботу утром. – Мы научим вас быть менее «добрыми». Потому что, если относиться ко всем по-доброму, никогда не добьешься того, чего хочешь.

Все пятеро присутствующих с готовностью закивали. Семинар проходил в бизнес-центре Айлинг-тона. Кроме меня, на занятия записался исполнительный директор компании, мямля средних лет, чьей секретарше не нравилось снимать ксерокопии с документов, вследствие чего он делал это сам. Блондинка тридцати с небольшим лет, которая годами встречалась с жуткими занудами, потому что по мягкости характера боялась задеть чужие чувства. Дантист на пенсии, доведенный до нервного срыва властной женой. А также Эмбер и некая Джо – она опаздывала и должна была вот-вот приехать.

– Добросердечные люди часто идут на поводу у чужих желаний, – продолжила помощница Дэвида Элейн. – Они терпеть не могут обижать других, избегают ссор и конфликтов. Поэтому постоянно подавляют собственные порывы.

– Можно поставить чашку на пол? – спросила я, с беспокойством озирая светлый ковер.

– О боже. Вот вам и пример, – прокомментировала Элейн, печально покачав головой. – Вы попросили разрешения.

– Извините. Я просто хотела быть вежливой.

– Это самое распространенное оправдание, – устало произнес Дэвид. – Нам все равно, куда вы поставите кофейную чашку, – добавил он. – Если хотите, можете залить хоть весь ковер.

– Послушайте, извините, но... – начал Ронни, исполнительный директор.

– Пожалуйста, не надо начинать каждое предложение со слова «извините», – прервал его Дэвид. – «Мне ужасно не хочется вас беспокоить...», «Извините, что отвлекаю...» – такие фразы унижают вас и сразу же ставят в невыгодное положение. Что вы хотели спросить?

Повисла пауза. Ронни боролся с собой, пытаясь задать простой вопрос прямо, не извиняясь. Проведя левой рукой по густым седеющим волосам, он нервно потеребил галстук.

– Я хотел спросить... кому вы уже помогли? – выдавил из себя он.

– Очень хорошо, Ронни. Среди наших клиентов были разведенные женщины, которые отдавали все бывшим мужьям, потому что были слишком добры, чтобы потребовать законную долю имущества, – ответил Дэвид.

– Один наш клиент каждый день ездил из Йорка в Лондон, поскольку его жена отказалась переезжать на юг, – добавила Элейн. – Такой милый человек. Не хотел перепалок, поэтому не настаивал. Из-за стресса, вызванного дальними поездками, у него случился сердечный приступ. Мы помогли многим, – продолжала она.– И можем помочь вам.

– Дело в том, что мы не в силах изменить других людей, – разъяснял Дэвид. – Но способны изменить самих себя. Разумеется, за один день ничего не произойдет. Однако вы научитесь говорить «нет» и быть менее покладистыми. Эмбер, – обратился Дэвид к моей кузине, – вы так и не рассказали нам, почему решили посещать семинар. Поделитесь с группой.

– Это и личная, и профессиональная проблема, – ответила Эмбер. – Я была слишком мила со своим бойфрендом, и он меня бросил. – Я молчала как рыба. Если Эмбер вбила это себе в голову, пусть так и думает. – И у меня серьезные трудности с работой, – сообщила она. – Я писательница. Но моим издателям на меня наплевать. Они плохо рекламируют мои книги, и в результате я до сих пор не заслужила ни одной литературной премии. Это невыносимо. Надеюсь, что ваш курс поможет мне надрать им задницу.

– Понятно, – задумчиво протянула Элейн. – Назначение нашего курса не совсем таково. Мы хотим помочь вам найти золотую середину, равновесие, баланс между чрезмерной мягкостью и хамством. Но, прежде всего, следует научиться говорить «нет». А вы, Минти? Почему вы решили записаться на семинар?

– Я... – Внезапно на меня накатило ощущение ужасной уязвимости. Захотелось оказаться далеко-далеко отсюда.

– Да? – мягко поторопил Дэвид.

– Мои знакомые мной манипулируют, – отважилась я.

– Что, правда? – глаза у Эмбер округлились.

– Да, – окончательно осмелела я. – Причем разными способами. К примеру, на работе, на радио «Лондон», коллеги постоянно просят меня сделать что-то за них, хотя я тоже очень занята. И я, как бы ни старалась, никогда не могу отказать.

– Почему? – поинтересовалась Элейн. – Боитесь, что вас перестанут считать милой?

– Да, – подавленно призналась я. – У меня такое чувство, что я обязана помогать. Ведь все они считают меня милой. Мне всегда говорят, что я очень милая. И я чувствую, что должна быть милой, а потом, естественно, ругаю себя.

– А вы просите их помочь вам? – спросил Дэвид.

– О нет, – оторопела я. – Даже и не мечтаю о таком.

– Забавно, правда, Минти? – сказала Элейн. – Вы никогда не осмеливаетесь попросить о том, о чем просят вас. Типичная ситуация. Потому что вы «милая». О, здравствуйте, Джо! – воскликнула она, и я услышала скрип входной двери. – Мы только что начали. Заходите, берите стул. Продолжайте, Минти. – Но я поняла, что не могу продолжать: человек, который только что вошел в комнату, оказался не какой-то там опоздавшей девушкой. Это был Джо. Джо из Парижа. Очевидно, он тоже был ошарашен, потому что лицо его приобрело свекольный оттенок. Он слабо улыбнулся мне и сел на стул.

– Есть еще кое-что, – пробормотала я. – Именно эта причина привела меня сюда. Три месяца назад со мной произошло... ужасное событие. Я должна была выйти замуж, понимаете, и... и...

– И? – подбодрила Элейн.

– Это был день моей свадьбы... и...

О боже, как стыдно! Особенно перед Джо. Я слышала, как грохочет мое сердце, щеки пылали.