Машина смерти. Страница 9
– Вы не верите в это.
Настроение Кастиллигана вновь изменилось.
– Нет, не верю. Кокор Хеккус сейчас в Глуши тратит бешеные деньги, которые он получил за последний месяц.
– Как тратит? На что?
– Об этом я ничего не знаю. Кокор Хеккус стар – одни говорят, что ему триста лет, – другие – четыреста, но энергия у него, как у молодого человека. Энтузиазма у него хватает.
После короткой паузы Заум спросил:
– Если вы никогда не встречались с Кокором Хеккусом, откуда вы знаете?
– Я слышал, как он говорит. Я слышал, как он планирует операции. Я слышал, как он ругается. Он изменчив, непредсказуем, причудлив, как огненная девушка с Бернала. Он абсолютно великодушен, абсолютно жесток – в обоих случаях потому, что не знает никого, кроме себя. Он ужасный враг и неплохой хозяин. Я рассказываю все это, потому что не могу повредить ему и могу помочь себе. Но я никогда бы не рискнул обидеть его. Он изобретет новые ужасы специально для меня. Однако, если я буду верно служить ему, он построит мне замок и сделает меня Робертом, бароном Кастиллиганским.
– И где же он исполнит эту романтическую фантазию?
– В Глуши.
– В Глуши, – проворчал Заум. – Вечно эта Глушь. Когда-нибудь мы перейдем Границу и положим ей конец.
– Вы никогда не преуспеете. Глушь будет существовать всегда.
– Ну и ладно. Что вы еще знаете о Кокоре Хеккусе?
– Я знаю, что он будет продолжать похищения сыновей и дочерей богатых людей. Он сам сказал, что ему нужна огромная сумма денег, и нужна немедленно.
3
"Только благодаря Ригелю, его гигантской светимости и обширной зоне обитаемости, стало возможным существование Скопления. Невозможно не восхищаться хотя бы только размерами этой системы! Подумайте об этом! Двадцать шесть плодородных планет, обращающихся по устойчивым тысячелетним орбитам вокруг ослепительно белого солнца на среднем расстоянии тринадцать миллионов миль. И это не считая шести бесплодных планет Внутреннего пояса и Голубого Компаньона в четверти светового года отсюда!
Но именно те обстоятельства, которые привели к расцвету Скопления, сделали его одной из наиболее волнующих загадок Галактики. Большинство авторитетов считает Ригель молодой звездой, чей возраст не превосходит миллиарда лет. Как же объяснить существование Скопления, на двадцати шести планетах которого к моменту прибытия экспедиции сэра Джулиана Хови уже существовала высокоразвитая сложная жизнь? По временной шкале земной эволюции возраст такой жизни – не менее трех миллиардов лет – считая, что она возникла в Скоплении.
Однако верно ли это предположение? Хотя флора и фауна на каждой планете обладает заметными отличиями, существует и множество удивительных совпадений – как если бы много-много лет назад вся жизнь в Скоплении имела общее происхождение.
На этот счет существует столько же теорий, сколько теоретиков. Глава современной космологии А. Н. дер Паульсон предположил, что Ригель, Голубой компаньон и планеты сконденсировались из первичного облака, уже обогащенного углеводородами, так что местная жизнь образно говоря, имела флору. Другие, более склонные к свободному полету фантазии, считают что планеты Скопления были доставлены сюда и установлены на орбитах ныне вымершей высокоразвитой цивилизацией. Регулярность и расположение орбит, почти одинаковые размеры планет Скопления, резко контрастирующие с разнообразием Внутреннего пояса, придают этим измышлениям некую вероятность. Почему? Когда? Как? Кто? Гексадельты? Кто высек Скальный Монумент на Кси Малого Пса, Х? Кто оставил непонятный механизм в Таинственном Гроте на Луне? Волнующие загадки, но увы, пока без ответов".
Завьер Сколкемпе, член Института, достигший сотой степени, так пояснил журналисту деятельность Института:
Человечество старо; цивилизация молода – и зубчики в их взаимодействии еще не притерлись. Да так оно и должно быть. Человек никогда не сможет войти в здание из металла и пластика, в звездолет или подводную лодку, не испытывая небольшого шока от изумления; никогда не сможет он избежать действия по пристрастию без небольшого усилия… Мы, члены Института, получаем детальное историческое образование. Мы знаем, каковы были люди в прошлом; и мы рассчитали десятки возможных вариаций в будущем, которые все, без исключения, отвратительны. Человек, существующий сейчас, со всеми его недостатками и пороками, с тысячью великолепных иррациональных компромиссов между двумя тысячами стерильных абсолютов, является оптимальным. Или так нам кажется, потому что мы люди.
Фермер, арестованный за нападение на Бозе Коггинделла, члена Института, достигшего 54-й степени, заявил в свое оправдание:
– Эти парни ловко устроились. Они себе развалились в креслах и приговаривают: «Страдай, тебе это понравится. Не ищи легких путей. Попотей!» Они бы не прочь запрячь в плуг мою жену, как это делалось в старину. Так что я показал ему, что я думаю о том, что он зовет «Отстранением».
Судья (оштрафовав фермера на 75 севов):
– Отстраненное отношение к чужим проблемам не является незаконным.
Из семи континентов Альфанора Скифии была самым большим, самым редко населенным и, с точки зрения жителей Умбрии, Лузитонии и Ликии, самым буколическим. Провинция Гарро, расположенная между Мистическим океаном и горами Моргана, была самым изолированным районом Скифии.
Герсен прибыл в Таубе, пыльное, выжженное солнцем селение на берегу залива Джермин, на самолете, летавшем сюда раз в две недели из Марквари, центра провинции. Во всем Таубе он нашел только одну машину, которую можно было взять напрокат – древний глайдер на воздушной подушке, с разболтанным приводом и манерой сворачивать на спусках влево. Герсен расспросил о дороге, забрался в машину и отправился в путь. Дорога медленно поднималась в гору и окружающий пейзаж сиял и переливался в лучах Ригеля.
Некоторое время дорога вилась между виноградниками, садами с карликовыми деревьями, грядками с голубовато-зелеными артишоками. Тут и там виднелись фермы, каждая – с поднятой зонтичной крышей, поглощающей энергию Ригеля. Дорога переваливала через небольшой холм. Герсен затормозил, чтобы оглядеться. К югу простирался океан, на пологом берегу виднелось скопление белых, розовых и зеленых пятен – так отсюда выглядело селение. В ослепительном свете все краски ландшафта выглядели постельными, нереальными и переливающимися. Впереди дорога сворачивала к ровной области, где стояла вилла Душана Аудмара, члена Института, достигшего 94-й степени. Это было обширное здание из камня и выбеленного солнцем дерева, стоящее в тени двух гигантских дубов и местных гинкго.
Герсен прошел по дорожке, поднял и опустил массивный бронзовый дверной молоток в форме львиной лапы. Через долгое время дверь открыла симпатичная молодая женщина в крестьянской одежде.
– Я приехал, чтобы поговорить с Душаном Аудмаром, – сказал ей Герсен.
Женщина задумчиво осмотрела его.
– Могу я спросить, какое у вас к нему дело?
– Я могу обсуждать это только с самим лордом Аудмаром.
Она медленно покачала головой.
– Я не думаю, что он вас примет. В доме неприятности, и Душан Аудмар никого не принимает.
– Мой визит связан с этими неприятностями.
Лицо женщины внезапно изменилось от вспыхнувшей внезапной надежды.
– Дети нашлись? Скажите мне!
– К сожалению, нет – насколько мне известно. Герсен вытащил из кармана записную книжку, вырвал листок и написал: «Кирт Герсен, достигший 11-й степени, для обсуждения Кокора Хеккуса».
– Передайте ему записку.
Женщина прочитала записку и молча ушла в дом. Через несколько минут она вернулась.