Монстры на орбите. Страница 27

Колвелл рассмеялся, развалившись удобно в кресле.

— Восемь беременностей, и никогда я раньше не видел, чтобы женщины были настолько изумлены. Одна из них, Молли Саломон, посчитала, что у нее ремиссия болезни, и бежала из Дома до рождения ребенка. Моего ребенка. Предполагаю, имею право сказать это. На самом деле, я считаю, она имела к нему очень маленькое отношение. Последовала серия неудач, и я потерял из виду ее и восьмого ребенка, — он с сожалением покачал головой. — Это пробило неприятную брешь в замысле, но все же у меня оставались мои семь… И вдруг, семнадцать лет спустя, в Столице, на Земле, я забрел в офис и там — вы! Я знал, что меня ведет судьба!

Джин облизнула губы:

— Если Молли не моя настоящая мать, тогда кто же?

Колвелл сделал грубый жест:

— Не имеет значения. То, что непосредственный донор забыт, к лучшему!

Джин сказала как бы мимоходом:

— Чего вы добиваетесь? Вы доказали, что это может быть сделано; зачем прятать бедных девушек в глуши Кодирона?

Колвелл проказливо подмигнул:

— Эксперимент еще не окончен, моя дорогая.

— Не окончен?

— Нет. Первая фаза блестяще завершена, теперь мы повторим процесс. И в этот раз я запущу в дело свое собственное семя. Я хочу восемь больших сыновей. Восемь больших мальчиков Колвеллов.

Джин тихо сказала:

— Это глупо.

Колвелл заморгал, замигал:

— Ни в коем случае. Желание иметь потомство — это одно из самых сильных человеческих побуждений.

— Люди обычно делают это по-другому… Ваш метод больше не сработает.

— Не сработает? О, Земля, почему?

— Вы не имеете больше доступа к женщинам, которые будут вынашивать плод. Здесь нет… — она осеклась, почти что закусив язык.

— Очевидно, мне не надо искать очень далеко. Восемь здоровых юных девушек в расцвете сил.

— А мать?

— Одна из моей восьмерки. Доротея, Джейд, Берника, Фелисия, Санни, Черри, Марта — и Джин. Любая из вас.

Джин беспокойно заворочалась:

— Мне не очень хочется быть беременной. Ни естественным путем, ни искусственным.

Колвелл снисходительно покачал головой:

— Несомненно, в этом есть некоторые трудности.

— Ладно, — сказала Джин. — Что бы вы там ни планировали, не включайте меня. Потому что я не собираюсь делать это, что бы вы там ни говорили. Мне плевать.

Колвелл наклонил голову, и щеки его слегка порозовели.

— Моя дорогая юная женщина…

— Давайте без «дорогих юных женщин»…

Прозвучал звонок телевызова. Колвелл вздохнул и тронул кнопку. На экране появилось лицо Джин, испуганное и отчаявшееся. За ним казенная комната и два внимательных человека в форме. «Несомненно, Черри», — подумала Джин. При виде Колвелла Черри пронзительно закричала:

— Вы втянули меня в это дело, доктор Колвелл, вы и вытащите.

Колвелл заморгал с глупым видом. Узкое живое лицо Черри налилось злостью и раздражением.

— Сделайте что-нибудь! Скажите что-нибудь!

— Но… что случилось? — потребовал Колвелл.

— Меня арестовали. Говорят, я убила человека!

— Ах, — сказала Джин со слабой улыбкой.

Колвелл дернулся вперед:

— Что все это значит?

— Это безумие! — закричала Черри. — Я не делала этого! Я даже не знаю его, но они не позволяют мне уйти!

Один из полисменов сказал хрипловатым голосом:

— Вы растрачиваете и ваше время и наше, сестра. Мы взяли вас с такими уликами, что вы отсюда никогда не выйдете.

— Доктор Колвелл! Они говорят, что накажут меня, убьют меня за то, чего я не делала!

Колвелл ответил раздраженным голосом:

— Они не могут доказать, вы это или не вы.

— Тогда почему они не позволяют мне уйти?

Колвелл потеребил подбородок.

— Когда случилось убийство?

— Думаю, этим утром.

— Это все чепуха, — сказал Колвелл с облегчением. — Утром вы были здесь. Я готов засвидетельствовать это.

Один из полицейских хрипло рассмеялся. Черри закричала:

— Но они говорят, что на нем мои отпечатки пальцев! Шериф говорит, что в этом сомневаться невозможно.

— Смехотворно! — взорвался Колвелл, чуть не визжа.

Один из полицейских склонился вперед:

— Дело совершенно ясное, Колвелл. Иначе ваша девушка не разговаривала бы с вами так свободно. Что до меня, я никогда не видел более простого дела, и я ставлю сотню долларов на то, каким будет приговор.

— Они убьют меня! — закричала Черри. — Они только и говорят об этом!

— Варварство! — разбушевался Колвелл. — Проклятые дикари! И они хвастают цивилизованностью здесь на Кодироне!

— Мы достаточно цивилизованны, чтобы вылавливать ваших убийц, — заметил уравновешенно шериф, — и поступать с ними так, чтобы они убивали только один раз.

— Вы слышали когда-нибудь о коррекции личности? — спросил Колвелл язвительно.

Шериф пожал плечами:

— Эти песни не помогут, Колвелл. Здесь пока еще честная страна. Когда мы ловим убийцу, мы помещаем его туда, где он больше никого не побеспокоит. Никаких там этих пустячков и дурацких госпиталей, мы простые люди.

Колвелл сказал осторожно:

— Почему вы стараетесь возложить вину на эту девушку?

— Есть свидетели, — сказал шериф самодовольно. — Двое заметили, как она входила туда, где был убит этот самый Гем Моралес. Дюжина других видела ее в Райской Аллее примерно в то время. Абсолютная идентификация, никаких вопросов. Она завтракала в кафе «Нью-Йорк». И решающий довод напоследок — в помещении, где произошло убийство, повсюду отпечатки ее пальцев… Колвелл, я говорю вам — бесспорное дело!

Черри отчаянно закричала:

— Доктор Колвелл, что мне делать? Они не могут убить меня! Я не могу заставить их поверить…

Лицо Колвелла превратилось в белую маску. Он сказал натянуто.

— Я вам перезвоню через некоторое время.

И разорвал контакт. Искаженное лицо исчезло, экран погас.

Джин дрожала. Наблюдать сцену со стороны было более страшно, чем если бы она сама попалась, все равно, что смотреть в ужасе на саму себя и не быть в состоянии пошевелиться, чтобы себе помочь. Кошмар отдавался в ногах

— они отказывались двигаться. Колвелл раздумывал, наблюдая за ней. Джин показалось вдруг, что на нее смотрят отвратительные глаза рептилии. Он, слегка шипя, сказал:

— Вы убили этого человека. Вы дьявол.

Пластичный рот Джин расплылся в улыбке.

— Ну и что, если я?

— Вы разрушили мои планы.

Джин пожала плечами:

— Вы сами меня сюда привели. Вы послали ее в Ангел Сити, чтобы она села в пакетбот и отправилась за моими деньгами. Предполагалось, что она станет мной. Вы хотели этого. Прекрасно. Восхитительно, — она засмеялась, словно зазвенели серебряные колокольчики. — Это на самом деле забавно, Колвелл.

Новая мысль стукнула в голову Колвеллу. Он плюхнулся обратно в кресло.

— Это не забавно… Это страшно. Это разрушает октет. Если эти варвары признают ее виновной и убьют, круг будет разорван, на этот раз бесповоротно.

— О, — сказала Джин бодро, — вы беспокоитесь, будет ли жить Черри, только потому, что она нарушает симметрию вашего маленького круга?

— Вы не поняли, — сказал желчно Колвелл. — Это стало моей целью очень давно. У меня была цель, затем «бжик», — он резанул рукой и в отчаянии поднял брови, — и цели нет.

— Это совершенно не мое дело, — начала размышлять Джин вслух, — разве что она в очень большой степени это я. Мне как-то странно видеть ее испуг и чувствовать, что это я пугаюсь. Я не оставлю вам ни цента.

Колвелл опасно нахмурился. Джин продолжала:

— Но… освободить ее будет очень легко.

— Только поменяв на вас, — помрачнел Колвелл, — а это привлечет ко всем нам внимание. Мы не сможем вынести всеобщего внимания. Я не в состоянии буду продолжить…

Джин взглянула на него, словно увидела в первый раз:

— Вы серьезно? На самом деле серьезно?

— Серьезно? Конечно, серьезно, — он вспыхнул от злобы. — Я не понимаю, чего вы добиваетесь.

— Если бы я на самом деле была бессердечной, — сказала Джин, — я бы сидела здесь и громко смеялась. Ведь все это страшно забавно. И жестоко… Мне кажется, я не настолько подла и преступна, как считала раньше. Или может быть это потому, что она — это я, — девушка почувствовала на себе свирепый взгляд Колвелла. — Не поймите меня неверно. Я не собираюсь бежать в город, рвать рубашку на груди и кричать «Я сделала это». Но вытащить ее можно очень просто.