Троя - Вэнс Джек Холбрук. Страница 56

— Это слишком дорогой подарок! — запротестовал Глауен. — Я даже не знаю, что сказать.

Бардуз, вообще не склонный к проявлению чувств, вдруг тронул Глауена за плечо.

— У меня много денег, но мало друзей. А вас — теперь уже и с Уэйнесс — я считаю своими друзьями. Про холодную же черную пещеру под камнями замка Байнсей я говорить вообще не хочу, — он помолчал немного. — Надо уходить прежде, чем окончательно впадешь в сентиментальность. И последнее: жду вас с «Фортунатасом» у себя на Розалии, а именно — в моих новых Охотничьих Домиках у замка Байнсей, когда они будут готовы.

— Мы непременно приедем к вам!

В это время Эгон Тамм отвел в сторону Вука.

— Не могу поверить, что ты действительно решил уйти с такого поста? Чем ты займешься? Ведь будешь как рыба на берегу!

Вук энергично взмахнул рукой.

— Эти разговоры о бродягах раздергали меня окончательно. Я ведь не был нигде. Не считая экскурсии на Соум, где я посмотрел четыре замка и посетил с десяток пивоварен. Каждый дурак может рассказать что-нибудь про Старую Землю, а некоторые и много чего интересного. Например, что если там выставить на ночь ботинки в коридор, чтобы их почистили, то их запросто украдут. Я должен увидеть все собственными глазами. А когда вернусь, то стану председателем Нового Орфеума — мечта Флоресте, наконец-то, осуществится.

Кора принесла свежезаваренный чай, и все снова уселись за столы, наблюдая, как солнце медленно опускается в горы за рекой.

ГЛОССАРИЙ

Гнозис — есть философская квази-религиозная система, основанная, как на формальной стороне организации, так и на иерархии священников. Бережливые соумианцы полагают, что кредо, ведущее к обеспечению просвещения должно быть доступным и понятным; если же для его толкования требуются дорогостоящие специалисты, то подобную доктрину надо считать неподходящей и непрактичной. Как известно, один из старейшин, делегированный для того, чтобы избрать наилучшую доктрину, прямо заявил, что «только дураки станут избирать религию, которая будет стоить им большим трудом заработанных денег».

Сам по себе гнозис не лишен интереса и состоит из совсем небольшого количества концепций. Космос или «Все» в пределах его понимаемости — уже включает в себя все сущее и не нуждается ни в каком развитии, поскольку существует божество или «первый движитель». Это, в свою очередь, обязует имущие классы содержать интерпретаторов, священников и других толкователей божественной воли.

«Все» существует в форме четырехмерного тора, постоянно вращающегося с одной и той же скоростью, так что начала и концы всегда соединяются, и каждое человеческое существо живет снова и снова в одном и том же теле, постоянно улучшая себя с помощью практики амелиорации. Постепенно оно восходит наверх или скатывается вниз, а может проживать жизнь и вообще на одном уровне до тех пор, пока не совершит нужного усилия, чтобы войти в новую «ксому», где снова ему предстоит добиваться улучшения. В целом гнозис рассматривается как жизнерадостное и оптимистическое славословие, поскольку самое плохое, что может случиться с человеком, заключается в потере им одной-двух степеней «ксомы»

Амелиорацию преподают амелиораторы, учащие детей в школе наряду с другими учителями и занимающиеся тем, чтобы уже с раннего возраста дети были вежливы, чистоплотны, деятельны, бережливы и уважительны к старшим.

Время от времени личность может выказать неординарные или странные личные качества и таким образом становится известна как «дикая сойка». В таком случае семья и окружающие относятся к нему отстраненно; иногда такие люди даже поселяются отдельно в одном из кварталов Соумджианы под названием «Лемурия». На улицах и площадях городов можно во множестве видеть людей, жарящих сосиски-гриль и продающих этот нехитрый товар прохожим — в большинстве случаев они, равно, как и уличные музыканты и бродячие артисты, лемурианцы.

В своей частной жизни соумианцы в основном чопорны и закрыты, что видно по всем их привычкам и манерам. Их сексуальные отношения и вообще несколько таинственны; явные половые извращения, тем не менее, вызывают у них неодобрение и порождают множество слухов. Уличенные в этом быстро становятся известны всем, но стараются придерживаться внешней и самой обыкновенной жизни, делая вид, что ничего не произошло.

Наблюдатели из других миров с трудом могут отличить богатого соумианца от человека со средним доходом, поскольку каждый всегда стремится владеть только лучшим, подразумевая под этим длительность пользования, и практичность функционирования. Богатство можно распознать лишь по тончайшим нюансам и для того, чтобы показать свой уровень в обществе требуются колоссальные навыки; кроме того, всячески избегается «буштернесс»*. 10 Все соумианцы, вне зависимости от класса, считают себя подлинными джентльменами, и парадокс их поведения заключается в их эмфатической преданности эгалитаризму, что поддерживается всем обществом, в котором существует целых двадцать уровней социального положения. Опознать эти уровни формально невозможно, так как на них не существует определенных характеристик. Тем не менее, их реальностью пронизана вся жизнь соумианцев, и всякий постоянно сравнивает себя с другими. Соумианцы всегда вежливы к подчиненным, то есть к людям из низшего сословия, но в то же время язвительны и завистливы к представителям высших сословий. Подобная тенденция создает динамическую систему выживания и поддержания основных стандартов. Однако, скандалы всегда приветствуются уже хотя бы потому, что таким образом социально понижается чье-то положение. И это, по некому трансцендентальному осмосу, тут же поднимает положение других.

Действие всей этой сложной системы воистину удивительно. Если в закрытую комнату поместить десять незнакомых между собой соумианцев, то уже через минуту там будет представлена вся иерархическая лестница. Как это происходит, объяснить вам никто не сможет, кроме самих соумианцев.

Несмотря на отсутствие титулов и номенклатуры, уровень каждого человека всегда всем известен благодаря тонкой лингвистической тональности, выработанной манере выстраивать фразы и предпочтении определенной терминологии. Распознается это мгновенно. Однако, базис общества, как ни странно, выражается в довольно-таки агрессивном лозунге, который все дети узнают с самого раннего возраста: «Все равны всем! Каждый амелиоративен! Каждый благовоспитан!»

Каждый взрослый йип при определенных обстоятельствах означает себя шестью именами. Когда йипа просят назвать себя, то обычно получают в ответ его официальное имя; например, Идрис Надельбак Мюрво. Идрис — это имя, даваемое при рождении, выбранное по символической атрибутике. Так, Идрис означает личность смелую, но ненадежную. Надельбак — имя, полученное по отцу, Мюрво — по матери. Помимо этого существует еще и обычное имя, используемое не-йипами или неблизкими друзьями. Так например, Идрис Наделбак Мюрво может пользоваться общим или «открытым» именем Карло. Есть еще два имени — более тайные и используемые только своими. Первое из них отмечает качество, которым обладает данный человек, например, Везунчик или Гармоничный. Второе, самое секретное, это шестое имя или «руха». Это, собственно говоря, и есть сам человек.

Руха фигурирует при выполнении определенных ритуалов. В центре старого Йиптона был огромный зал в пещере под названием Каглиоро. Его размеры всегда поражали туристов, когда экскурсоводы водили их по полуразвалившейся галерее в сорока футах над полом и в сорока футах от потолка. С этой рискованной обзорной площадки туристы могли видеть пространство колоссальных размеров, заполненное йипами, сидевшими на корточках вокруг маленьких едва мерцающих светильников. Туристы при этом всегда жаловались на невыносимую вонь и говорили о «Великом Чайфе».Однако, никто никогда не боялся чудовищной шевелящейся массы внизу, смутно освещенной тусклым светом светильников — зрелище было, действительно, поражающим воображение. И неизбежно гидам задавались одни и те же вопросы: «Что привело сюда этих людей? Зачем они скорчились в такой темноте?»