Звездный король. Страница 39

— Но практическая польза от этого невелика.

— Не делайте поспешных выводов, — воскликнул Деттерас. — Предположим, ваши символы только положительные. Рассмотрим на мгновение, что в этом плохого? Многих людей раздражает загадочность манер их коллег. Вы возражаете, утверждая, что символы не сообщают ничего существенного, вы отделываетесь от них. Тогда как другие, напротив, обеспокоены тем, что не могут совладать с быстрым ростом информации из символики, — тут Герсен попытался возразить, но Деттерас жестом попросил его не прерывать. — Рассмотрим тинкеров с Мицара VI. Вы слышали о них? Это религиозная секта.

— Вы уже упоминали их несколько минут назад.

— Как сказал я, — продолжал Деттерас, — это религиозная группа: аскетическая, суровая, чрезвычайно благочестивая. Мужчины и женщины одеваются абсолютно одинаково, бреют головы, пользуются языком из 820 слов — и все это для того, чтобы обезопасить себя от затруднений, связанных с раздумьями о побуждениях друг друга. Правда, и только правда! В этом основная цель обычаев тинкеров. И совсем неподалёку от Мицара VI находится Сирена, где по тем же самым причинам мужчины носят в высшей степени условные маски от рождения до смерти. Их лица являются самой дорогой для них тайной. — Деттерас указал на графин. Герсен кивнул и пододвинул рюмку.

— Здесь, на Альфаноре, обычаи более усложнённые, — продолжил учёный. — Мы смеёмся для того, чтобы обидеть кого-либо или защититься самим (хотя нельзя отрицать и чистосердечного смеха), и насмешка эта дополняется тысячью двусмысленных символов. Жизнь — штука необыкновенно усложнённая: искусственная напряжённость, нерешительность и подозрительность подчас становятся нормой.

— И в ходе этого, — заметил Герсен, — развивается обострённая чувствительность, недоступная ни танкерам, ни серинитам.

Деттерас сделал предупредительный жест рукой.

— Опять не спешите. Я хорошо знаком с каждым из этих народов, бесчувственность — не то слово, которое можно применить по отношению к ним. Сериниты обнаружат тончайший нюанс беспокойства, когда мужчина маскирует себя сверх самой обычной нормы. И у тинкеров — о них я знаю меньше — уверен: индивидуальная дифференциация такая же глубокая и разнообразная, как и у вас, если даже не больше. Я процитирую аналогичную эстетическую догму: чем суровей дисциплина в искусстве, тем более субъективен критерий вкуса. Или вот вам пример из другой области, ещё более поучительный. Возьмём Звёздных Королей негуманоидов, дух которых приводит индивидуума к качествам буквально сверхчеловека. И снова об Альфаноре — следует помнить, что местные жители обрушивают друг на друга громадное количество как в высшей степени достоверной информации, так и не меньшее количество неопределённостей.

— И чересчур при этом смущаются, — сухо заметил Герсен, если позволяют сбить себя с толку.

Деттерас тихо рассмеялся, очевидно, очень довольный дополнением собеседника.

— Вы вели образ жизни, совершенно отличный от моего. На Альфаноре исходными не являются жизнь или смерть.

Все давно лишились наивности и искушены в житейских делах. Гораздо легче принимать людей в соответствии с их собственной оценкой, чем пытаться дать её самому; по сути, это часто даже непрактично, — он искоса поглядел на Герсена. — Почему вы улыбаетесь?

— Мне становится ясно, что досье Кирта Герсена, заказанное «Интергалактополу», задерживается с прибытием. А вы, тем временем, сочли непрактичным воспринимать меня по моей собственной оценке, и даже по своей.

Теперь настала очередь рассмеяться Деттерасу.

— Вы не справедливы как ко мне, так и к «Интергалактополу». Досье пришло без задержки, за несколько минут до вашего прихода, — он сделал жест в сторону ксерокопии на своём столе — Я затребовал это досье просто так, для подстраховки, исходя из своей роли ответственного работника этого учреждения. Полагаю, что осторожность ещё никому не повредила.

— И о чем же вы там узнали? — спросил Герсен, — Уже давненько я не видел этого досье.

— Оно удивительной — Деттерас поднял бумагу. — Вы родились в 1490 году. Но где? Ни на одной из основных планет. В десять лет вы прошли регистрацию в космопорте Галилея на Земле, в сопровождении своего деда, прошлую жизнь которого нам следовало бы проверить самым подробным образом. Вы посещали обычные учебные заведения, были приняты неофитом в Институцию, достигли одиннадцатой стадии в возрасте двадцати четырех лет (внушающий уважения прогресс), а затем покинули её. С этого и до настоящего времени никаких записей больше нет, из чего можно сделать вывод, что вы либо оставались безвыездно на Земле, либо покинули её нелегально, не проходя обычной регистрации. Поскольку вы сейчас сидите передо мной, остаётся предположить последнее. Замечательно другое, а именно, что вам удалось прожить в таком сложном обществе, как Ойкумена, довольно долго и при этом ни разу не иметь столкновения с властями. Долгие годы тишины, в течение которых вы чем-то занимались… Чем? С какой целью? Для чего?

Деттерас вопросительно взглянул на Герсена.

— Если этого здесь нет, значит, я не хочу, чтобы оно там было.

— Естественно. Больше здесь почти ничего нет. — Он швырнул досье на стол. — Сейчас вы очень хотите начать свои расспросы. Что же, я принимаю вызов. Да, я знал Луго Тихальта. Наше знакомство началось ещё в студенческие годы. В начале своей преподавательской карьеры он был замешан в каком-то предосудительном деле и выпал из моего поля зрения. Где-то около года назад он встретился со мной и попросил о контракте разведчика.

Герсен смотрел на него, не веря своим ушам. Значит, вот где был Малагате!

— И вы отослали его в экспедицию?

— Я предпочёл не делать этого, поскольку не хотел, чтобы он зависел от меня всю оставшуюся жизнь. Я хотел ему помочь, но только не личным участием в его судьбе. Я предложил ему обратиться к почётному ректору Джайлу Уорвину либо к председателю Комитета по планированию исследований Кагге Келле. Стоило ему только упомянуть моё имя, как они постарались бы ему посодействовать.

У Кирта перехватило дух. Деттерас говорил с такой уверенностью… что складывалось впечатление, что он говорит правду. Но кто же тогда, из этих троих правду утаил? Деттерас по крайней мере подтвердил, что один из них троих — то ли он сам, то ли Уорвин, то ли Келле — лгал!