В интересах следствия - Высоцкий Сергей Александрович. Страница 45

У дверей стоял крупный молодой мужчина, из-за его спины выглядывали милиционер и дежурная.

— Владимир Петрович Фризе? — громко спросил штатский.

— Да. Не могли бы вы потише? — Фризе попробовал закрыть дверь, но гость уже заглянул в комнату.

Лида в это время проснулась и сонным голосом спросила:

— Володя, кто там?

— Милиция.

— Да? Разве мы нарушили Конституцию?

Штатский смутился:

— Вы не могли бы ответить на несколько вопросов?

— Пожалуйста. Сейчас оденусь. А что случилось?

— Владимир Петрович, с Ирочкой Карташевой несчастье, — выглянула из-за широкой спины дежурная. Мужчина в штатском так свирепо взглянул на нее, что она стушевалась и виновато заморгала.

Фризе осторожно прикрыл дверь. Ему пришлось слегка отодвинуть гостя из милиции, который бесцеремонно заглядывал в номер, где не вполне проснувшаяся Лида разгуливала в неглиже. Наверное, искала свой халат. Владимир не стал задумываться над природой любопытства молодого человека. Чисто профессиональной — желанием разглядеть потенциального свидетеля — или желанием увидеть голую женщину.

— Ой! — воскликнула Лида, одновременно обнаружив и халат, и Фризе. — Неужели я выгляжу в этом халате так же нелепо, как и ты?

— Зато сейчас ты великолепна. Мент, по-моему, ослеп, пяля на тебя глаза.

— Поделом. — Лида сняла с Владимира халат, прижалась к нему всем телом. Шепнула: — Володя…

— С твоей подругой случилось несчастье.

— С Иркой? — Лидин голос прозвучал очень буднично. Словно она давно ожидала, что с приятельницей случится несчастье.

— С Иркой. — Фризе помог гостье надеть халат. И даже туго завязал поясок. — Меня, кажется, хотят допросить. А ты будь умницей.

Он быстро натянул на себя джинсы, футболку. Достал из письменного стола паспорт, визитные карточки — любое знакомство с властью начинается с документов. Без бумажки ты букашка! Старая, глубоко засевшая в сознании истина.

Пока он собирался, Лида стояла посреди номера, наблюдая за его действиями. И только после того, как Фризе ласково провел ладонью по ее щеке, спросила шепотом:

— Ее убили?

— У меня такое предчувствие.

Когда они вместе вышли из номера, милицейский в штатском, в одиночестве расхаживающий по коридору, мрачно сказал:

— Госпожа Протулис! Вы тоже далеко не уходите. Потом побеседуем и с вами.

— А до столовой? Это не будет слишком далеко? — любезным голоском поинтересовалась поэтесса.

— Не будет.

НОВЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

— Дежурная открыла нам эту комнату. — Милиционер показал на номер, из которого накануне выехал критик Двориков. — Там и побеседуем. Не возражаете?

Окна комнаты выходили на север. В ней было прохладно. Пахло лекарствами.

Они сели друг против друга возле журнального столика с темной столешницей. Столешница носила на себе следы многочисленных выпивок — большие и малые круги от бутылок и рюмок наводили на мысль о том, что многие поколения обитателей номера пили не водку, а по крайней мере концентрированную кислоту.

Гость из милиции, не знавший особенностей литфондовской мебели, сел на уютный с виду диванчик. Теперь этот диванчик противно поскрипывал даже тогда, когда милиционер просто задавал вопросы.

Фризе сидел на стуле и думал о том, что вся его беседа с милиционером, которую записывал маленький магнитофон, поставленный на журнальный столик, будет идти под аккомпанемент этого скрипа.

Звали милиционера Леонидом Ивановичем. Работал он следователем в местном отделении внутренних дел и имел чин лейтенанта.

— Я веду предварительное дознание, — предупредил он Фризе, внимательно ознакомившись с его паспортом. — Следователь прокуратуры с минуты на минуту подъедет.

Владимир понял, что его предчувствие оправдалось. Прокуратура расследует убийство.

… Тело Ирины Карташевой обнаружили сотрудники патрульно-постовой службы, проезжавшие в три часа ночи по главной улице поселка, Большому проспекту. На пересечении с Морской, рядом с когда-то популярным, а ныне никому не нужным полуразрушенным кафе. Фризе почти каждый день проходил мимо него. Одному из патрульных померещилось что-то белое в кустах. «Уазик» подъехал поближе. Водитель включил дальний свет… Рядом с дорогой лежала женщина в белом платье. Тут же валялась мягкая кожаная сумочка.

Обо всем этом Леонид Иванович рассказал Фризе перед тем, как начал задавать вопросы. Не раскрыл только самого главного — как погибла Карташева.

Лейтенант медленно перелистал странички паспорта. Демонстративно сравнил фотографию с оригиналом.

— Отдыхаем?

— Стараемся.

— Залив нынче сильно зацвел, — словно бы извиняясь за главную местную достопримечательность, констатировал лейтенант.

Не дождавшись ответа, следователь нахмурился:

— Ваше место работы?

Фризе знал, что такой вопрос неминуем, и продумал ответ. Докладывать стражу порядка о том, что занимается частным сыском, он не собирался.

— В настоящее время нигде не служу.

— Безработный?

— По образованию юрист. Последнее время работал в еженедельнике «Сыщики и воры». — Он положил перед лейтенантом визитную карточку. — Еженедельник закрылся. Сейчас пишу книгу.

— Понятно. С Ириной Карташевой давно знакомы?

— Со дня приезда. Здесь, в Доме творчества, так мало обитателей, что все друг с другом знакомы.

— Карташева москвичка, как и вы.

— До приезда в Комарове мы знакомы не были.

— Понятно.

«Этим своим „понятно“ он меня достанет!» — подумал Фризе.

— Вчера поздно вечером вы пришли домой вместе с Карташевой…

— Да. Ужинали в ресторане «Олень». Встретились в семь у залива. За столик, наверное, сели в половине восьмого.

— С Карташевой вы провели вечер в ресторане, а ночь…

— А ночь с другой женщиной.

— Не мои заботы! — Лейтенант порозовел и опять насупился. — Ночью вы с Карташевой не встречались?

— Нет, Леонид Иванович, мы разошлись по своим номерам. Моя соседка, Лидия Павловна, услышала, что я не сплю, и заглянула на огонек. Почитать свои стихи.

На этот раз сакраментального «понятно» не последовало. Заглянув в маленькую записную книжку, лейтенант спросил:

— У вас с Карташевой были близкие отношения?

— Нет. — Фризе чуть не сказал: «Мы же с ней только познакомились». С Лидой он познакомился на день раньше.

— Но вы же пригласили ее в ресторан?

— Захотелось потанцевать с красивой женщиной.

— Вы не обратили внимания — у Ирины Георгиевны не было здесь… мужчин… которым бы она уделяла много внимания?

— Она подолгу беседовала с человеком, который вчера вечером выехал из этого номера.

— Это кто? — В серых глазах лейтенанта вспыхнул огонек.

— Петр Петрович Двориков. Известный питерский критик. Он говорил мне, что стихи Ирины великолепны.

— В какое время он уехал?

— Леонид Иванович, Дворикову восемьдесят семь лет. Но мужчина крепкий. Вы не хотите мне рассказать, как погибла Ира? Может быть, и я смогу оказаться полезным.

Лейтенант с сомнением посмотрел на магнитофон. Крошечный красный огонек, похожий на кончик зажженной сигареты, свидетельствовал о том, что аппарат работает.

— Эта поэтесса… Лидия Павловна, всю ночь была с вами?

— Вплоть до вашего прихода.

— Ночью из номера не выходила?

— Нет. Спала как сурок. — Фризе мельком взглянул в окно. В скверике перед столовой несколько женщин о чем-то взволнованно разговаривали. О чем — догадаться было не трудно.

— Понятно, — следователь выключил магнитофон. — Отвечу на ваш вопрос — Карташеву сбила машина. Она куда-то отправилась ночью, в сторону Зеленогорска.

— О господи! — Фризе с горьким сожалением подумал о том, что все могло бы обернуться иначе, если бы…

— Вопросов возникает много. — Лейтенант опять включил магнитофон. — Почему она ночью ушла из своей комнаты? Куда направилась? Не знаете?

— Дежурная видела, как Ира уходила?