В горах Памира - Яценко В. С.. Страница 30

Но мы видим перед собой в глубине ущелья, примерно в двух километрах от нас, не один, а два пика. Более близкий покрыт фирном почти до самого подножья. Тот, что дальше, имеет вершину, оголенную от снега, и только восточный склон его спадает крутым снежником к леднику. Вблизи этих вершин ледник действительно поворачивает на восток. Оба пика имеют крутые «ледяные подъемы, с пологим выходом куда-то вправо». Какой из них был «левым» пиком, «вправо от которого» восемь лет назад поднялся отряд экспедиции на вновь открытый перевал? Какой из этих пиков надо было принять за ориентир? Мы все согласились, что Левым пиком был второй, что левее [36] и дальше от нас. На него мы и взяли теперь направление.

Поверхность ледника напоминает застывшие гигантские морские волны. С гребней этих волн мы попадаем в глубокие впадины между ними, и тогда окружающий вид совсем скрывается от нас. Снова и снова взбираемся мы с тяжелыми рюкзаками на ледяные гребни. Иногда в какой-нибудь впадине видна огромная трещина. Наконец это «волнообразное» движение так нам надоело, что мы пошли в обход, ближе к правому берегу, где чернели морены.

Теперь мы, как говорят моряки, находились на траверзе фирнового пика, и нам хорошо был виден крутой ледяной подъем с несколькими ледопадами на запад от него. Этот ледник подходит к какому-то большому фирновому цирку. С фирнового пика над ледником Ванч-дара нависают огромные карнизы, и у скалистого основания пика прямо на леднике лежат многочисленные снежные конусы лавин. Здесь же вблизи, в южном направлении, круто вверх уходит ледяной подъем к фирновому цирку Левого пика. У основания этого ледяного подъема прямо на леднике устраиваем бивуак.

Отсюда ледник Ванч-дара поворачивает на восток, и потому нам очень хорошо видно, что в трех километрах от нас он замыкается снежным цирком, над которым поднимается округлая снежная вершина, которую в 1932 г. участники экспедиции нелепо называли: «кумпол». Западнее этого красивого купола линия хребта понижается, образуя почти вровень с ледником снежную седловину. Это и есть Пулковский перевал, которым 24 года назад прошел Беляев на юг, в долину реки Ванч.

На голову мне сыплется град ледяных осколков. Это вверху, у края ледяного подъема, Александр вырубает последнюю ступень. Ледоруб со звоном впивается в лед. Удар, второй, третий, и ступень готова. Александр уже вступил на пологое фирновое поле под Левым пиком.

Теперь ледник на 50 м ниже нас, Левый пик совсем рядом, в каких-нибудь 500 м. Он поднимается отсюда на столько же, а от него, слегка понижаясь на запад, отходит зубчатый скальный гребень. Его скрывает от нас другой, снежный гребень, который подходит к южной стороне фирнового пика. Фирновый подъем уходит куда-то вправо между охватывающими его полукольцом скальным и снежным гребнями.

«Там и должен быть перевал», – заявил Валентин. Действительно, в этом цирке не было другого места, хотя бы отдаленно напоминавшего перевал.

Не отдохнув и одной минуты, ускоренным шагом мы поспешили к этому месту. Уже близок зубчатый гребень. Его стены отвесно спадают в цирк, Tf у их основания по всей его длине тянется волнистой линией подгорная трещина. Через 30 минут мы стоим у поворота вправо.

Но какое разочарование ждало нас здесь. Скалистый гребень, не понижаясь, соединялся со снежным, и фирновый цирк упирался в стену. Никакого перевала здесь нет. Очень крутой снежный склон примыкал к отвесным скалам.

«Что за чертовщина, – воскликнул Владимир, – неужели мы ошиблись, и Левым пиком они в 1932 г. считали не этот, а фирновый пик?

«Когда вчера мы смотрели от ледника Гармо, этот пик действительно был слева, и он по праву называется Левым», – возразил Александр.

В чем же наша ошибка? Мы еще и еще раз перечитываем описание. Все сходится. Но где же в таком случае перевал? Остается все же предположить, что мы ошиблись, и ориентиром должен быть фирновый пик.

Обстоятельство, которому мы не придали вначале должного значения, объясняло недоразумение. Когда мы наблюдали верховья ледника Ванч-дара, мы находились на правом берегу ледника. Отряд экспедиции 1932 г., покинув свой лагерь в Аво-дара, мог попасть на ледник ближе к его левому берегу. А оттуда именно фирновый пик мог казаться им левым. Возможно даже, что фирновый пик совершенно загораживал вид на тот, у подножия которого мы сейчас сидим. Ясно было, что ошибка стоила нам потери одного дня.

Покинув фирновый цирк, мы быстро спустились обратно на ледник. Потерянного времени наверстать, конечно, нельзя, но мы невольно спешим к фирновому пику, чтобы засветло как можно выше подняться. Делая лишь короткие остановки для отдыха, к концу дня мы поднялись уже по боковому леднику выше ледопада. Отсюда путь идет на запад, и фирновый пик остается на восток от нас.

У левобережной морены ледника мы установили палатку для ночлега.

С бивуака мы вышли очень рано, хотелось сегодня же пройти перевал и спуститься на южную сторону Дарвазского хребта. Пятнадцать суток непрерывного перехода среди скал и льда наложили известный отпечаток на наше состояние. Мы начали уставать, и потому стремление добраться к населенным местам было у нас очень сильным. Мы стали немного раздражительными и остро воспринимаем мелкие неполадки нашей походной жизни. Вчера в первый раз мы легли спать молча, не проронив ни слова. Правда, каждый из нас понимает никчемность раздражения и поэтому старается сдерживать себя по мере возможности.

Перевальная точка еще скрыта от нас, но весь подъем до нее уже виден. От вершины фирнового пика к западу идет отвесная ледяная и снежная стена. Волнистой линией своего гребня она упирается в гряду черных скал и затем, описывая полукруг, подходит к другой снежной вершине, расположенной уже западнее нас. Эта вершина имеет округлые очертания, среди ее снегов кое-где виднеются черные скалы. Здесь стена кончается. Восточная сторона вершины, обращенная к нам, спадает в цирк крутым снежником. Цирков здесь два. Второй цирк еще выше и северо-западнее. К. нему спускается менее крутой склон той же вершины. И что расположено за верхним цирком, нам не видно.

После двух часов кружения среди трещин ледника, мы поднялись в первый цирк. Левый пик и отсюда имеет величественный вид, который ему придают сверкающие фирновые массы. Подняться на эту вершину можно только I запада по волнистому гребню. Александр предложил назвать эту вершину именем Е. М. Абалакова – первовосходителя на пик Сталина. Мы присоединились к этому, предложению.

Подъем от первого цирка во второй, верхний, идет снова по крутому фирновому склону. Мощные фирны склона расколоты широкими трещинами, которые открывают перед нами свою бездонную глубину. Но мы находим снежные мосты через них, еще достаточно прочные в утренние часы. От этих мостов вниз, в темноту трещин свисают огромные сосульки, достигающие длины более 3 м. Такой картины мне еще не приходилось видеть. Я представляю себе, как эти игольчатые массы льда в полдень, когда палящие лучи солнца ослабляют их связь с поверхностью ледника, рушатся вниз, раскалываясь на тысячи кусков! А сейчас они свободно выдерживают вес человека.

Теперь мы вступили в верхний цирк и подошли вплотную к замыкающей его с запада высокой зубчатой каменной гряде.

Мы поднялись на гребень этой каменной гряды. Это – последний рубеж нашего продвижения на запад. Высота около 4500 м. По ту сторону гряды идет бесснежный спуск по осыпи из мелкого щебня и песка. В конце склона виден большой ледник, уходящий на север к леднику Гармо. С противоположной стороны ущелья поднимаются незнакомые нам вершины, с которых сползает большое количество больших и малых ледников. Это ущелье ледника Мамбуни-дара.

Из цирка, в котором мы находимся, идет крутой, но небольшой снежный подъем прямо на юг, к полуовалу седловины между двумя снежными куполообразными вершинками. Левая из них и есть как раз та, в которую упирается ледяная стена, идущая от пика Абалакова. Теперь уже мы твердо можем сказать, что эта седловина есть перевал Второй Пулковский через Дарвазский хребет.