Звездочет - Яффе Мишель. Страница 78

Ничто не могло вернуть Йену душевного равновесия. Для этого понадобился бы волшебник.

Когда слуга не появился через пять минут после того, как его позвали, Йен решил, что он занят приготовлениями к ужину. Еще через десять минут граф предположил, что он отправился по какому-то срочному поручению. Затем он уже не сомневался, что тот серьезно ранен в какой-нибудь уличной драке. Только такое извинение мог принять Йен от Джорджо, когда без стука ворвался к нему в комнату. Граф удивился, не обнаружив на кровати смертельно раненного слугу.

Йен притворялся перед самим собой, что все это не имеет отношения к обвинению Бьянки.

Сначала он даже не слушал речь судьи, заведомо зная, какие улики они выдвинут против Бьянки, но со временем туман в его голове рассеялся и кое-что в ходе судебного разбирательства его заинтересовало. Если рисунки Бьянки стали уликами в ее деле, значит, не ее сообщник выкрал их. А если так, то откуда он узнал, что тело было в лаборатории? А также то, что Изабеллу закололи кинжалом в грудь? Он знал наверняка, что только три человека — он сам, Джорджо и Бьянка — видели там тело. Он не подавал в суд на Бьянку, и зная, что она готова на все, чтобы доказать свою невиновность, все же не мог предположить, что она способна на такое. Оставались две возможности: либо Джорджо обвинил ее, либо убийцей был кто-то другой.

Когда Лука, его слуга, оказался в зале суда, Йен уже не сомневался, что за фальшивым обвинением Бьянки стоит именно Джорджо. Или почти не сомневался. Но если так, то он сделал это по наущению только одной женщины, которая и виновна в смерти Изабеллы. Холодная волна ярости нахлынула на Йена, ненависть к человеку, который захотел разлучить их с Бьянкой. Охваченный эмоциями, он бросился вон из зала суда, торопясь убедиться в своих подозрениях. Ему было наплевать на то, как это выглядит в глазах судей.

Йен был так погружен в свои мысли, что не подумал о том, почему Джорджо решил бежать, не взяв свои пожитки, почему слуга решил обвинить Бьянку, не поставив графа в известность.

Йен собирался уже приказать подать граппу, как вдруг слуга сообщил о визите незнакомца.

Он посмотрел на часы. Двадцать минут первого. Невероятно, чтобы приговор уже вынесли, значит, посетитель явился не с тем, чтобы поздравить его со счастливым избавлением от Бьянки. Выходит, посетитель явился по какому-то другому делу, и хотя Йен не мог припомнить никаких важных дел, он решил, что будет лучше, если он примет визитера.

— Пригласите его. И принесите граппы, — приказал он, устраиваясь в кресле в ожидании гостя.

Когда на пороге библиотеки показался Анджело, Йен не удосужился подняться, чтобы поприветствовать кузена Бьянки.

Анджело с благодарностью принял предложенный бокал граппы и сел в кресло. Теперь настала его очередь вносить предложения, и он перешел прямо к делу, без околичностей.

— Я пришел, чтобы принести наши извинения по поводу того, что мы втянули вас в такое грязное дело, — заявил Анджело с видом, далеким от раскаяния.

— Не вижу причин для извинений. — Йен отставил свой бокал в сторону. — Я сам принял решение о помолвке.

— Вы правы, д'Аосто, — поклонился Анджело. — Но я считаю, что дурная слава не должна бросить тень на ваше доброе имя.

— Вам ни к чему беспокоиться о моем добром имени. А также о тех решениях, которые я принимаю. Уверяю вас, что вы никак не могли повлиять на мое решение о помолвке.

— Я смею утверждать, д'Аосто, что вы заблуждаетесь, — неловко поежился в кресле Анджело. — Дело в том, что мы с Бьянкой были помолвлены год назад. Мы выросли вместе, и в такой ситуации, согласитесь, это было вполне естественно. Несколько недель назад мы поссорились в постели, после чего она ушла, а через некоторое время заявила, что официально помолвлена с вами.

Почти все, что услышал Йен из уст Анджело, не стало для него неожиданностью, потому что Бьянка часто говорила, что они с кузеном очень близки, но одно слово потрясло его.

— В постели? — переспросил он.

— Разумеется, мы освятили нашу помолвку в тот же день, когда были подписаны бумаги, — извиняющимся тоном, на какой был способен редкий мужчина, пояснил Анджело. — Только на таких условиях она согласилась на это, а виной всему было ее ненасытное желание. Она сказала мне даже, что после помолвки сможет иметь столько мужчин, сколько захочет. Сначала я препятствовал ей, но ее желание было так велико, что… Боюсь, мне придется признаться, что я не вполне удовлетворял ее, потому что отдавал много сил и времени делам. Полагаю, что у вас такой же опыт общения с ней.

Йен решил было проверить, какими делами занимается Анджело, и уничтожить его бизнес. А заодно пересчитать все его ребра. Вид улыбающегося, самоуверенного, спокойного и красивого мужчины, который попивал у него на глазах, привел Йена в неистовство.

— Вам лучше сейчас уйти. Надеюсь, вы не обидитесь, если я не пожелаю вам всего хорошего.

Анджело видел, как потемнело лицо графа, как налилась свинцовой тяжестью его нижняя челюсть, но не двинулся с места. Напротив, он поздравил себя, потому что ему 'далось вывести Йена из состояния душевного равновесия.

— Полагаю, вы в жизни не видели ничего более возбуждающего, чем родимое пятно в форме цветка клевера над правым бедром Бьянки. — На свой страх и риск Анджело решил усугубить ситуацию.

Его разочаровала реакция Йена. В его лице и поведении ничего не изменилось, но он спокойно придвинул к себе бокал граппы и с наслаждением осушил его мелкими глотками. Хотя ему больше всего на свете хотелось схватить Анджело за горло и задушить, он не подал виду.

— Если вы были так близки с кузиной, то почему не протестовали против ее новой помолвки со мной?

— Зная, каким могуществом вы обладаете? — Анджело пожал плечами. — И потом, мне стало казаться, что я несколько устал от нее. Мало того что она не оставляла мне времени и сил на любовницу, она еще и зачать не могла.

Анджело невольно ответил на его незаданный вопрос, и Йен понял, что говорить им больше не о чем и терпеть этого человека в своей библиотеке он не намерен. Его следовало выбросить вон не только из дворца, но и за пределы Венеции. Этот город слишком мал, чтобы они могли сосуществовать в нем вдвоем. Приняв такое решение, Йен поднялся, но гость остался спокойно сидеть в кресле, поскольку его миссия была выполнена не до конца.