Моя жена – ведьма - Белянин Андрей Олегович. Страница 39

Старый Сыч вперил в меня радостный взгляд, я ответил ему вымученной улыбкой. Вокруг повисла тишина, я как-то не сразу понял, что все присутствующие уставились на мою скромную персону, пока тяжелая ладонь Одина не опустилась на мое плечо.

– Иди, Сигурд. Это твой план и твоя затея. Будь смел и спокоен, мы отомстим за тебя.

Я беспомощно огляделся. Локи, сделав свое черное дело, лепил снежки, прочие боги отводили взгляды. Наташи не было видно, и лишь бедная Фрейя мне что-то шептала побелевшими губами. Сыч величаво подошел ко мне, с лютой злобой посмотрел в глаза и едва слышно процедил сквозь зубы:

– Вот мы и встретились, калека…

– Я не калека.

Вместо ответа он гнусно ухмыльнулся и распахнул пасть. Зубы оборотня напоминали стальной капкан, зловонное дыхание красной глотки отравляло воздух, на губах пузырилась пена, а хвост мотался из стороны в сторону, словно не в силах сдержать радостного возбуждения. Сыч буквально светился от предвкушения моей крови. Я медленно положил руку. Страшные зубы так же медленно сомкнулись, слегка сжав запястье, моя ладонь целиком находилась в пасти бешеного зверя. К нам приблизился Один с розовой лентой в руках. Пока он примеривался, с чего начать, в рядах волков началось шевеление и вперед протиснулась моя жена. Увидев, в каком я положении, Наташа округлила желтые глаза и так распахнула ротик, что длинный язык свесился через зубы. Я ободряюще улыбнулся ей, виновато пожимая плечами. Верховный бог завязал первый узел, острые клыки нервно вздрогнули, едва не поцарапав мне кожу. В зрачках старого Сыча зажглись недобрые огоньки, и я сразу понял, что это означает. Последующие действия мало зависели от меня лично, какая-то часть мозга, просканировав все возможные варианты, приняла единственно верное решение. Мои пальцы сами собой пришли в движение, крепко сжав в кулаке язык оборотня! Сыч подал назад: видимо, ему было очень больно, а я, наоборот, потянул его к себе, предельно увеличивая силу хватки. Бедный волк выпучил глаза от боли, не смея даже скулить. Он поджал хвост и смотрел на меня самым умоляющим взглядом, но я ему не верил. Враг есть враг, мне было абсолютно ясно, что он сделает, если я хотя бы ослаблю захват. Это был очередной молчаливый поединок, как раньше в монастырской тюрьме или Наташиной квартире. Мой противник и завистник, маньяк и убийца, преследующий мою жену, волк-оборотень с явными признаками прогрессирующего психоза, напрягал все силы, чтобы вырваться. Я – недавний популярный поэт и философ, Серый Волхв и страшный муж ведьмы, скандинавский воин и могущественный ворлок – едва не кричал от напряжения, чувствуя, как пульсирующая кровь ломает виски и взор подергивается красноватой дымкой. Нашу застывшую пару внимательно исследовал Фенрир, не спуская с нас ни на секунду холодного пристального взгляда. Коварно похихикивали боги. Возможно, в иное время при взгляде со стороны я тоже счел бы забавной такую скульптурную группу. Бледный человек в съехавшем на нос рогатом шлеме сунул правую руку в пасть матерого волка. Хищник так перемотан розовой ленточкой, что напоминает новорожденного младенца, и только вытаращенные глаза да яростный пар из ноздрей свидетельствуют о том, что все происходит всерьез. Комедия в любую минуту грозит обернуться трагедией.

– Ну что ж, великий волк, ты видишь сам – твой зверь не в силах разорвать простой предмет из обихода девушки обычной. Он проиграл! Наш храбрый ворлок все так же честно рукой рискует на глазах у всех. Но видно, что и вправду нет причины тебе бояться ленточных проказ. У волка твоего и шерсть цела, и блеск в глазах здоровый, и азарт, и мускулы бугрятся валунами, но пораженье очевидно всем…

– Ты прав, Один, – нехотя признал Фенрир. – Похоже, среди смертных и бессмертных только я еще не попытал счастья. Хотя… мне по-прежнему непонятно, как эта тоненькая ленточка смеет противиться усилиям самих богов?!

– А ты проверь! Испытай сам! Докажи свою силу, Фенрир! – наперебой загомонили боги.

– Ленту! – потребовал исполин. Ему больше некуда было отступать. Один и Тор в четыре руки принялись распутывать несчастного Сыча. Обеспокоенная Фрейя бросилась ко мне:

– Сигурд, у тебя все в порядке?

– Не переживай, подружка… Все замечательно, – тихо выдохнул я, осторожно освобождая руку. Оборотень так и не закрыл пасть, вывалив набок распухший и посиневший язык. Значит, вот как я его сжимал… Сыч ушел на качающихся лапах, повесив голову и прижав уши. Это была победа. Моя первая, собственная победа над настоящим врагом. Сзади, в еще мокрую от слюны ладонь, мягко ткнулся холодный волчий нос. Моя супруга, едва не взвизгивая от счастья, встала рядом. Все… хочу домой.

Дальнейший сценарий вы наверняка знаете. Фенрир купился на наше экзотическое шоу и сам предложил связать себя волшебной лентой.

– Но пусть кто-нибудь так же положит свою руку мне в пасть, как это сделал Сигурд.

Боги поняли, что рано обрадовались. Произошла некоторая заминка, затея грозила сорваться вообще.

– Так… а это… вот пусть ворлок и кладет! – додумался рыжебородый Тор.

– Правильно, – поддакнули еще двое. – Он ведь уже пробовал, ему привычно.

– Еще чего? – праведно возмутился я. – Может, мне и голову туда засунуть? Нет уж, товарищи боги, ничего не выйдет!

– Что?! – яростно взревел Тор, хватаясь за боевой молот. – Так ты, смертный, смеешь противиться приказу аса?

– Он прав. – Фенрир погасил скандал прежде, чем я успел ответить. – Позволяя вам связать меня лентой (которую якобы никто не в состоянии разорвать), я остаюсь заложником вашего слова. Но пусть рядом встанет честный бог, и его рука, зажатая меж моих клыков, будет заложницей того, что меня развяжут. Рука человека меня не интересует.

– Мы что, вруны какие? Стыдно не верить богам! Обижаешь, Фенрир… – Небожители перешли на неуверенный тон, локтями подталкивая друг друга. Пользуясь тем, что все заняты, я тихонечко отошел назад, за хвост гигантского волка. Мгновение спустя ко мне присоединилась Наташа. Я обнял ее за шею, уткнув лицо в теплый серый мех. Из глаз волчицы покатились крупные слезы.

– Сережка… милый мой… Я так за тебя волновалась.

– Не надо, любимая. Успокойся, пожалуйста.

– Он… он мог откусить тебе руку. Я же видела его глаза, он… он хотел это сделать!

– Не надо, тише… Дорогая, я ведь все-таки не просто рядовой поэт, а – муж ведьмы! Этот маньяк не мог причинить мне ни малейшего вреда. Я ухватил его за язык, потянул и стиснул изо всех сил. От боли и страха его едва кондрашка не хватил. Твой Сыч не смел даже подумать о том, чтобы сжать зубы. Вон, посмотри, он лижет снег. Держу пари, язык у бедолаги так распух, что в пасть не помещается.

– Ты – умница! Я тебя очень-очень люблю.

– Я тебя тоже. Давай убежим?!

– Куда?

– Домой.

– Как, глупый?

– Очень просто, – улыбнулся я. – На самом деле мне достаточно поцеловать тебя – и мы дома. В Петербурге или у тебя в Городе, не уточнял… Но так мы можем уйти отсюда, мне Один посоветовал.

– Ты… ты меня поцелуешь?! Такую?! – не поверила она.

– Да! – храбро решил я и, ухватив супругу за пушистые уши, крепко чмокнул в холодный нос. Ничего не произошло. Наташа лизнула меня в ответ. Я зажмурился и расцеловал всю морду волчицы – бесполезно! Она ни в какую не желала превращаться в человека. – Ничего не понимаю… Один сам мне сказал, что, если я успею тебя поцеловать… Боже! до восхода солнца! Я должен был успеть поцеловать тебя до рассвета. Надо же быть таким идиотом!

– Не огорчайся. – Она вздохнула еще раз, утешительно лизнув меня в ухо.

– Но ведь я, мы… У меня был шанс! Я же прекрасно мог поцеловать тебя тысячу раз, пока мы убегали от великанов. Господи, какой же я дурак! Подожди меня здесь, я сейчас сбегаю, уточню у верховного, можно ли что-нибудь сделать?

Наташа снова вздохнула, одарив меня самым ласковым взглядом янтарных волчьих глаз. Потом тронула лапой за плечо и тихо попросила:

– Возвращайся побыстрее…